Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович

— Вы уверены? — Геринг с сомнением смотрит на собеседника.

— Абсолютно, как и в том, что Гиммлер блефует… фюрер до сих пор без сознания. Он пытается выиграть время, чтобы успеть нанести удар первым. Рейхсмаршал, только отдайте приказ! Сейчас очень удобный момент чтобы одним или двумя… ударами (Геринг удивлённо поднимает голову) покончить с социализмом в Германии и вернуться за стол, за которым решаются судьбы Европы. Полная поддержка Запада и вермахта будет вам обеспечена.

— Мне нужно подумать… — Геринг возвращается к столу.

* * *

— Слушаю тебя, Пауль? — Бош замечает энергичные жесты своего секретаря.

— Господин тайный советник, я прошу прощения. Горит здание министерства авиации…

— Что?! — собравшиеся загудели.

— … я по вашему приказанию связался с секретарём рейхсмаршала, он сообщил, что у них в здании начался пожар. Мне показалось, что на заднем плане были слышны выстрелы. Затем разговор прервался….

— Удалось дозвониться до рейхсфюрера? — заиграл желваками Бош.

— Так точно, через пятнадцать минут он будет у аппарата.

— Фридрих, — советник обращается к Флику, — прошу вас переговорить с рейхсфюрером. Надо, наконец, выяснить, что происходит в Мюнхене…

— Хорошо, — сухо кивает тот.

— …Господа, мне кажется мы отстаём, события развиваются слишком быстро, поэтому реагировать на них мы должны быстрее. Предлагаю поручить ведение переговоров с Гиммлером, Герингом и военными нам троим: господину Флику, господину фон Круппу, который будет говорить с Герингом и мне, я попытаюсь наладить диалог с Верховным командованием. Как только ситуация проясниться, мы сообщим вам о принятых решениях.

* * *

— Вальтер, срочно вызывайте парашютистов из «Темпфельхофа», — Геринг вылетает в приёмную, не уступающую по размерам его огромному кабинету, — почему до сих пор не прибыли пожарные?

— Господин рейхсмаршал, наш коммутатор вышел из строя, — сокрушённо помахивает телефонной трубкой секретарь, — нет связи.

— Отправьте посыльного!.. — кричит Геринг.

В этот момент мигают лампочки и приёмная погружается в темноту, ещё через несколько секунд над дверью загорается тусклый огонёк аварийного освещения.

— … Нет, подготовьте мой автомобиль, — переводит дух он, — я сам поеду на аэродром.

— Нельзя, — шепчет ему на ухо Канарис, — думаю, что этого и добиваются Гиммлеровские диверсанты. Пока огонь не распространился по зданию надо уходить пешком, небольшой группой, чтоб не привлекать внимания. Через парк, не выходя на Альбрехтштрассе, а дальше через железнодорожные пути… выйдем как раз к моему штабу. В аэропорт пошлите заместителя…

— Мильх! — поднимает руку рейхсмаршал, заметив в дверях плотную фигуру в генеральской форме, — берите мою машину и срочно поезжайте в «Темпфельхоф», передайте приказ командиру парашютного батальона: прибыть к министерству и обеспечить его охрану.

Секретарь помогает Герингу надеть его сиреневую шинель с синим воротником, одергивает полу, зацепившуюся за клапан высоких ярко-красных ботфортов, и делает знак майору, начальнику охраны.

— Господин майор, — командует Канарис голосом, не допускающим возражений, — вы с вашими людьми двигаетесь в двадцати шагах сзад от нас, цель — штаб-квартира абвера на Тирпитц-Уфер, моя охрана впереди. Можем выдвигаться, господин рейхсмаршал?

— Вперёд! — с чувством произносит тот, надевает фуражку с голубой тульей и расшитым золотом околышем и как ледокол устремляется к двери, раздвигая всех на своём пути.

«Ещё и шпоры… — подавляет вздох адмирал, — звенит как бычок с колокольчиком».

* * *

«Сколько ещё ждать?» — стоящий у окна Канарис исподволь наблюдает за Герингом, развалившимся в его кресле с зажатым в кулаке пузырьком с пилюлями.

Спереди голубой китель рейхсмаршала вымазан грязью и машинной смазкой, но тот ничего не замечает, на его губах блуждает улыбка, взгляд направлен внутрь себя.

— Господин адмирал, — в кабинет неслышно проникает секретарь, — на мосту у Ландверканала горит автомобиль рейхсмаршала!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что с Мильхом? Не знаете… Адмирал, — мутные глаза Геринга зло сверкнули, — срочно нужна связь с «Темпфельхоф», ведите меня к радистам!

— Нет необходимости, — веселеет Канарис, — можно поговорить прямо отсюда…

Пальцы Геринга, унизанные тяжёлыми перстнями, стучат по эбониту телефонной трубки.

— Соедините рейхсмаршала, — кивает он помощнику.

«И он будет нами руководить, — поглядывая на то, как Геринг стуча левой рукой по столу, сбивчиво, часто повторяясь даёт указания подчинённым, в груди адмирала пробежал холодок, — бедная Германия…. но всё-таки его можно наперёд просчитать, Гитлер в последнее время был непредсказуем… Что? Хочет с рассветом поднять в воздух бомбардировщики… лишним не будет, но, надеюсь, с учебными бомбами, а то как бы нас осколками не зацепило… Да, приказывает низко пролететь над личным штабом Гиммлера и выпустить пару очередей из пулемёта по крыше…».

— Господин рейхсмаршал, — адмирал дождался пока Геринг выпустит пар и откинется на спинку стула, — мне кажется, что демонстрация это хорошо, но недостаточно. Отдайте приказ на его ликвидацию.

— Зачем вам мой приказ, адмирал? Разве уничтожение предателей не священный долг каждого гражданина?…

— Но…

— Вы сделайте это, — перебивает его Геринг, — а оформить всё в законном порядке можно будет позже.

* * *

— Господин генерал-лейтенант, здесь небезопасно, у тюремной охраны на вышках приказ открывать огонь без предупреждения, — дородный майор едва успевает за седовласым подтянутым генералом, смело вышагивающим в свете фар по направлению к обитым жестью воротам.

— Я — Гейнц Гудериан, главнокомандующий сухопутными войсками, приказываю немедленно открыть ворота! — кричит он в открывшееся зарешеченной окошко.

— Господин генерал, — срывающимся голосом отвечает охранник, — посещение арестованных с девяти утра до трёх пополудни.

Гудериан отходит в сторону под прикрытие кирпичной стены, поднимает руку и резко опускает её вниз. По этому знаку танк Т3, своим корпусом перекрывающий движение по прилегающей улице, вздрагивает, окутывается синим дымом, башня поворачивается назад. Ещё мгновение и лязг гусеничных траков по булыжной мостовой заполняет собой округу, затем глухой удар и тяжёлые ворота падают, открывая вид на внутренний дворик, образованный двумя лучами-корпусами пятиконечной звезды тюрьмы Моабит. Вслед за танком в пролом ринулись пехотинцы, понукаемые отрывистыми командами унтер-офицера.

— Ключи от камер, живо! Да не всех, — бросает генерал бледному как смерть коменданту, дрожащим пальцем на огромный шкаф в углу, — только тех, где содержатся военные.

— Понимаю, понимаю, это в моём корпусе, — бормочет себе поднос он, нанизывая на огромное проволочное кольцо всё новые и новые ключи, — все живы-здоровы, обхождение было самым обходительным…

— Сейчас мы это проверим, — презрительно кивает Гудериан, — веди!

* * *

— Слизняк…, — Бош зло бросает телефонную трубку на рычаг, подходит к окну и отдергивает штору, кровавый цвет восходящего солнца освещает открывшуюся панораму большого города.

— Это вы о Кейтеле, Карл? — фон Крупп с довольным видом пыхнул сигарой, — да он такой, будет до последнего ждать пока не определится победитель… полагаю, не долго уже осталось.

— Господа! — в кабинет Боша входит Флик, — только закончил говорить с группенфюрером Вольфом. Геринг сбежал из Берлина!

— Что с Гитлером? — хором выдыхают собеседники.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О состоянии фюрера Вольф знает абсолютно точно, так как сам в данный момент обеспечивает его охрану: пока никаких изменений, в себя не приходил.

— Может быть это игра, которую ведёт Гиммлер? — досадливо дёргает головой Крупп, — если ситуация обернется в его пользу, скажет, что Гитлер умер, против — что выздоравливает. Фюрер по сути сейчас у него в заложниках.