Колодец тьмы - Маргарет Уэйс

Эти слова подействовали на Капитана. Он и раньше слышал, что король Тамарос — мудрый человек, но убедился в этом только сейчас. Орка удивило, что Тамарос знает об их молитвах перед выходом в море и, похоже, относится к этому с уважением. Капитана удивило и другое: слова короля не были обычной пустой болтовней людей, а имели смысл.

— Идет, — охотно согласился Капитан. — И когда же эта церемония?

— Она состоится завтра, — ответил король Тамарос. — В Храме.

Капитан нахмурился. Значит, он пропустит ночной прилив; но, похоже, придется все-таки остаться. Ладно, за одним приливом всегда следует другой, и тот будет не хуже.

— Я туда приду, — сказал Капитан, — но при условии, что знамения будут благоприятными. Если же нет, — он пожал плечами, — меня там не будет. А теперь пора хорошенько набить желудок.

И вновь по человеческому морю побежала рябь. У всех, кроме дворфов, вытянулись лица. Дворфы посмеивались в бороды. Эльф наконец-то позволил себе улыбнуться.

— Пока еще не время, — начал было король Тамарос.

— Да ну вас!

С Капитана было довольно.

Тупость людей почти доконала его, и он не собирался помирать с голоду, препираясь с ними. Он повернулся и вышел, намереваясь отправиться в ту часть города, где жили орки. Там его всегда накормят, невзирая на время суток.

На следующее утро, пока Капитан завтракал, поглощая суп из требухи и грызя сухари, он послал за местной ведуньей, желая услышать, каковы сегодня знамения. Ведунья явилась немедленно. Кожа у нее блестела от дождя; дождь лил со вчерашнего вечера и уже буквально затопил Виннингэль.

Орки терпеть не могут церемоний. Поэтому ведунья уселась напротив Капитана, придвинула к себе предложенную ей миску супа и принялась за еду. Она ела с аппетитом, одобрительно чавкая. Затем, отодвинув пустую миску в сторону (это означало, что она сыта и больше есть не будет), ведунья, которую звали Морга, начала толковать знамения.

— Ночью гремел гром, — сказала она. — Это плохой знак. Но лодки, что вышли поутру, вернулись с богатым уловом — четыре полных бочки. Лодки сопровождало четверо дельфинов, и они терлись боками о борта. Альбатрос сделал четыре круга над грот-мачтой. Это все — хорошие знаки.

Капитан кивнул, показывая, что понял смысл.

— И как ты думаешь, ведунья? Надо мне идти на их церемонию? Должен ли я брать часть этого камешка? По правде, не нравится мне тот ночной гром. Да и дождь этот — тоже. Хлещет, словно боги только и делают, что выкачивают воду из трюмов.

— Вот что я тебе скажу, Капитан, — продолжала Морга. — Ты прав: гром с дождем — и вправду дурные знаки. Но поскольку наш улов был сегодня богатым, дурные знаки над нами не властны. Если бы их сила продолжалась, наши сети сегодня оказались бы пустыми. Знамения говорят: тебе нужно пойти на церемонию. Теперь слушай насчет камешка. Как ты сказал, его разделят на четыре части. У нас было четыре дельфина, альбатрос облетел грот-мачту четыре раза и сегодняшний улов составил тоже четыре бочки. Знамения на сейчас, — она сделал упор на этих словах — говорят, что тебе нужно взять четвертую часть их камня.

— На сейчас? — недоверчиво повторил Капитан.

— Капитан, мы должны держать ухо востро, — предостерегла его Морга. — Дождь продолжает лить. Знаки могут перемениться. Надо убедиться, что гром не был для нас опасен.

— Ты права. Пойдешь вместе со мной на церемонию, — сказал Капитан.

— Обязательно, — ответила ведунья.

Как и ожидал Капитан, церемония оказалась длинной и скучной. Мало того, его еще заставили сесть на возвышении вблизи алтаря. Это значило, что сотни людей, собравшихся поглазеть на церемонию, будут таращиться прямо на него. Единственным развлечением для Капитана стала перепалка с человеческим магом, который был главным болтуном на этой церемонии. Они сцепились по поводу того, можно ли позволить ведунье остаться на возвышении и сидеть рядом с Капитаном.

Маг стал говорить, что присутствие ведуньи здесь нежелательно. Она не является знатной гостьей, да и стульев здесь мало. Морга могла бы и постоять, но, оказывается, стоять, когда ихний король сидит, нельзя. Как всегда, полнейшая ерунда. Капитан огляделся по сторонам и заметил стол, возле которого стоял массивный дубовый стул. Поскольку на стуле никто не сидел, Капитан схватил его, протащил по возвышению и с шумом поставил рядом со своим. Потом он махнул ведунье, велев ей садиться.

Маг едва не лишился чувств. Стул принадлежал Высокочтимому Верховному Магу! Никто другой не имел права на нем сидеть! Капитан обязан поставить стул на место!

Капитан рассердился. Стул есть стул — приспособление, на которое опускают зад. Неужели у этого мага какой-то особый зад, требующий особого стула? Или маг считает свой зад лучше зада ведуньи?

Замешательство среди людей вызвало громогласный смех дворфов. Их главный был вынужден даже спуститься с возвышения и спрятаться за ним, а телохранители начали хлопать его по спине, помогая восстановить дыхание. Мальчишка-принц прыснул со смеху, но его нянька из эльфов поглядел на него сурово, и принц спрятал лицо в высоком пышном воротнике.

На возвышение поднялся Высокочтимый Верховный Маг.

— Пусть ведунья останется сидеть на моем стуле, — благожелательным тоном произнес Рейнхольт. — Для меня большая честь предложить ей этот стул. А мне принесут другой.

Глупый конфликт уладили. Распахнулись двери, и зал наполнился придворными и множеством простых людей, допущенных на церемонию. Воздух сразу же стал тяжелым от дурных запахов человеческих тел. Капитан покорился неизбежному, радуясь, что додумался натереть кожу рыбьим жиром и тем самым хоть отчасти перебить человеческое зловоние.

Капитан благополучно продремал все то время, пока читали молитвы и произносили речи. Проснувшись, он сразу же взглянул на ведунью — не появилось ли каких-нибудь важных знамений. Та лишь пожимала плечами, закатывала глаза и качала головой. Знамений не было. Да и услышишь ли голос природных стихий, отгородившись от них толстыми стенами здания? Но вообще для тех, кто умел слушать, голоса стихий звучали очень отчетливо. Вот и сейчас Капитан слышал, как по крыше Храма, словно боевые барабаны, стучат дождевые капли.

Неужели люди и впрямь ждали, что боги на время бросят свои дела и забудут об управлении кораблем мира ради этих длинных и нудных речей? Если ничья рука не будет держать штурвал, корабль может сбиться с курса, пойти ко дну или оказаться выброшенным на скалы. Орки знали, что боги всегда заняты, и уважали их труд. Когда орки обращаются к богам, а это бывает лишь в случаях самой крайней необходимости, они умеют говорить коротко и по существу.