Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

Наверное, он подошел очень близко ко мне, потому что я услышала его дыхание на своей шее.

— И эта стерва младшенького права, ты единственная, кто не обращал внимания на его деньги. А может… тебе не было дела и до моих? Может, все было по- настоящему?

Он стал еще ближе ко мне, потому что его дыхание коснулось моей щеки. (236ad)

— Что, если мы это проверим, девушка с волосами цвета топленого молока? — вкрадчиво спросил он, обводя дыханием уже не щеку, это слишком просто, нейтрально, а мочку моего уха. — Что, если я дам тебе шанс, как ты и хотела? Столько лет ожидания… Это ведь стоит награды, я прав?

Я сделала шаг вперед, но меня удержали, качнули назад.

Я отчетливо ощутила, как ко мне прикоснулось уже не дыхание мужчины, а его губы, и медленно развернулась в его руках…

Глава № 36

Красивое лицо с высокими скулами, светлые волосы, в которых с удовольствием затерялся дневной свет, и чайные глаза, от которых я когда-то действительно была без ума…

Мужчина, о котором я грезила целых пять лет, сейчас словно шагнул ко мне из фантазий, ожил для меня.

Я видела интерес в его темных глазах. Я ощущала, как сильны его руки, что меня обнимали. И дыхание… оно было горячим и близким. И сам он был близко настолько, что даже тянуться не надо, тела и так почти прикасались друг к другу, а объятия в ответ на мой взгляд стали только сильнее.

Не верилось, что вот так… и исключительно в целях эксперимента…

Меня чуть качнули вперед, и я поддалась.

В глазах мужчины свернуло довольство и что-то еще, с чем я даже не думала разбираться. Не для того я так близко к нему. Не потому еще позволяю к себе прикасаться…

Подавшись вперед еще больше, вдохнула аромат дорогого одеколона с холодными нотками. Провела рукой по впалой щеке. Не до конца поверив себе, приподнялась на носочках, и была так близко к приоткрытым губам…

Но в тот момент, когда мне захотели ответить, поймать меня в незнакомый плен, качнулась назад, настороженно взглянув на мужчину. Так странно… все еще странно… Он близко, обнимает меня, готов к поцелую, о котором я столько мечтала, а я…

— Ничего не было, — выдохнула признание, которое удивило обоих, даже меня.

Филипп нахмурился, а я улыбнулась. Это казалось невероятным, но я действительно не ощущала ни трепета, ни знакомого жара, которые охватывали меня ранее при встрече с этим мужчиной.

— Прости, Филипп, — убрала с себя его руки, шагнула назад, спеша найти того, кто неожиданно потерялся, но замешкалась, заметив искренне недоумение в глазах чайного цвета. — Я только недавно сама поняла, что то, что я чувствовала к тебе, было по-настоящему, но… не любовью.

Развернувшись, сделала еще один шаг, но на этот раз меня удержали не руки мужчины, а его колкая фраза:

— Значит, метод младшенького сработал! Я — гад, он — весь в белом. У него все получилось, не так ли? И маленькая наивная девочка решилась расстаться… с наивностью…

Я понимала, куда клонит Филипп. Конечно, я понимала. Но в свете того, что обычно в белом представал именно он…

Развернулась обратно к мужчине, прошлась взглядом по его черной рубашке, цветовым пятнам на теле, повязке на голове, которая устала и уже собиралась разматываться, и сухо оценила его видоизменения.

— Неплохо проработанный образ, Филипп.

— А если это не образ? — вскинулся он.

— А мне уже все равно, — спокойно и честно ответила я.

И в ту же секунду…

Я не успела даже моргнуть, а уже оказалась снова в руках мужчины. Только на этот раз он не собирался тратить время на разговоры. Прелюдия и уговоры тоже не значились в его планах. Я поняла это в тот момент, когда он с силой прижался ко мне и, одной рукой удерживая за талию, а второй за голову, впился в мой рот поцелуем.

Я рванулась обратно, попыталась освободиться, но он только усилил хватку и напор поцелуя. Все, что мне оставалось — это терпеть. И с удивлением отмечать, что даже когда он принял мое бездействие за согласие и стал целовать нежнее… Я не почувствовала ничего, кроме желания поскорее почистить зубы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Губы Филиппа пытались лаской позвать за собой, пригласить разделить удовольствие, а я просто ждала, когда это закончится. И в тот момент, когда он решил взглянуть на меня, чтобы проверить реакцию и, возможно, изменить тактику, с улыбкой ласкового ежика произнесла:

— Спасибо. Правда, спасибо, — заметив недоверие, даже кивнула. — Если бы ты этого не сделал, я бы, возможно, нет-нет, да и подумала, а каково было бы, если бы…

На этом ежику расхотелось быть ласковым, и, с трудом удерживая улыбку, чтобы жертва не догадалась, я резко подняла ногу вверх и коленом ударила по самому сокровенному.

Удивительно было наблюдать, как быстро в глазах одна реакция меняется на другую. Сначала удивление, потом вспыхнувший интерес, желание что-то сказать или сделать, и…

Искренне недоумение, я бы сказала более того — возмущение, что древний прием обороны женщины от мужчины был использован именно на нем!

— Теперь я точно знаю, что Никита был прав, — без толики сочувствия взглянув на мужчину, скрутившегося от боли и пышущего вместо дракона жаром, сказала я. — Мы с тобой не подходим друг другу.

Я была рада, что в свое время Никита заставил меня разучить этот прием. Он даже приволок из какого-то магазина манекен, на котором я довела этот удар практически до совершенства.

К сожалению, я забыла о важном предупреждении, которое он внушал мне и требовал, чтобы запомнила, и даже на практике проверял. Тогда я все в точности повторила, а теперь…

— Все замечательно, моя птаха, — послышался где-то сверху гневный голос лучшего друга. — Только после такого удара у тебя всего несколько секунд, чтобы сбежать… И это главное, что ты должна была сделать.

Я слышала, что Филипп перестал едва слышно стонать, и была уверена, что он полностью оправился от удара. Подняв голову, взглянула на лучшего друга и…

У меня было две реакции. Бежать от него. И — к нему. Весьма противоречивые желания, я согласна, но и увиденное не было чем-то обыденным. Самое первое, на что обратила внимание — мой лучший, мой добрый и единственный друг был не просто зол, а почти в ярости. Я видела это по сжатой челюсти и прищуренным карим глазам. А еще — он был полностью без одежды, и мой взгляд самовольно цеплялся за его фигуру, прикипал к стопам, бедрам, кубикам пресса, плечам…

— Ты задержался из-за десерта?

— Ага, — он кивнул, бросил взгляд на Филиппа и снова взглянул на меня. — Прости, дорогая, но со сладким еще немного придется повременить.

А в следующую секунду он злым вихрем метнулся вниз.

За движениями мужчин уследить было трудно — они оба передвигались уверенно, быстро, и оба явно имели к драке талант.

— Аня, уйди, пожалуйста, в комнату, — не отрывая глаз от противника, попросил Никита.

Но он явно переоценил мою выдержку. Глядя на то, как они гарцуют напротив друг друга, примеряются, присматриваются, чтобы сделать хлесткий удар, я замерла испуганной ланью. Ноги ослабли и онемели, все, на что они согласились — позволить мне присесть на ступеньку.

А мужчины продолжали выяснять отношения. Без криков, стенаний, без слов. Видно было, что давно накипело! Не удержать теперь! Не оторвать друг от друга!

Попробовала уговорить — не услышали.

А я понятия не имела, что делать дальше. Сидела на лестнице, наблюдала за ними, машинально отсчитывала количество метких ударов и, как зачарованная, следила за каплей крови на треснувших от удара губах Никиты. Этот удар он получил, когда еще раз попросил меня удалиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Уйди, Аня! — прикрикнул он, и…

Филипп воспользовался моментом. А я осталась сидеть на лестнице. Вдруг накатила такая слабость, что и дышалось с трудом. В груди как будто камень образовался, глаза пекло из-за того, что я боялась моргнуть, тело начало охватывать мерзкая лихорадка.

— Нет… — чуть слышно пискнула я, когда образы мужчин перед глазами стали стираться.