Последняя теорема - Артур Кларк

Однако теперь я должен вам признаться, что на самом деле тот эпизод был обманным маневром. Это было сделано по моей инициативе. Необходимо было скрыть тот факт, что руководители трех стран ведут крайне секретные переговоры по вопросу чрезвычайной важности.

Вот он, этот вопрос: как и когда применить новое несмертельное, но исключительно мощное оружие, чье название — «Бесшумный гром» — всем вам теперь известно? Речь шла и о том, стоит ли вообще его применять.

Решиться на эту акцию помог страх: каждая из этих стран узнала от своей собственной, очень эффективно работающей разведки, что оба других государства разработали оружие типа «Бесшумного грома» и спешат его испытать в деле. У всех трех правителей имелись советники, которые убеждали их срочно обзавестись этим оружием, чтобы использовать его для уничтожения экономики двух других стран, а свою страну сделать единственной мировой сверхдержавой.

Следует отдать должное всем правителям: они отвергли этот план. На тайных встречах они договорились о том, что «Бесшумный гром» будет передан Организации Объединенных Наций.

Несколько секунд Роонуи Теарии молчал. Когда-то говорили, что этот импозантный мужчина — самый сильный человек на его родном Марупути, крошечном островке Французской Полинезии. Наконец он улыбнулся и торжественно произнес:

— И они сделали это, благодаря чему мир избежал ужасного конфликта, который мог бы привести к непредсказуемым результатам.

Пока Генеральный секретарь ООН выступал, Майра и Ранджит успели не раз ошеломленно переглянуться. Но это было еще не все. Последовали другие удивительные новости: супруги, забыв о сне, не отходили от телевизора. Еще почти час продолжалось выступление Роонуи Теарии, а потом довольно долго дискутировали политические комментаторы со всего мира. Когда Майра с Ранджитом наконец решили лечь спать, они все еще пытались понять смысл происходящего.

— Так вот чем занимался Теарии, — проговорил Ранджит, чистя зубы. — Организовывал этот самый «Pax per fidem» с людьми из двадцати разных стран.

— Причем все это нейтральные страны, — заметила Майра, взбивая подушки. — К тому же они островные. И слишком маленькие, чтобы для кого-то представлять угрозу.

Крепко задумавшийся Ранджит прополоскал рот.

— На самом деле, — сказал он, вытирая лицо полотенцем, — если посмотреть на результаты, все не так уж плохо. Как думаешь?

— Ты прав, — согласилась Майра. — Северная Корея всегда угрожала миру.

Ранджит задержал взгляд на своем отражении в зеркале.

— Если Гамини приедет, — проговорил он, — неплохо бы зазвать его в гости.

В гости Гамини явился с цветами для Майры, с огромной китайской погремушкой для малютки, с бутылкой корейского виски для Ранджита и с целой горой извинений — для всех.

— Простите, что я так долго не появлялся, — сказал он, поцеловав Майру в щеку и крепко обняв Ранджита. — Совсем не хотел оставлять вас, так сказать, в подвешенном состоянии, но мы с отцом задержались в Пхеньяне. Нужно было убедиться, что там все идет должным образом, а потом нам пришлось наведаться в Вашингтон. Президент на нас жутко сердится.

— Сердится? — удивился Ранджит. — Почему? Не хочешь ли ты сказать, что он был против этой акции?

— Конечно нет. Дело в том, что на приграничной территории на участке в пару гектаров серьезно досталось американской и южно-корейской оборонительной технике. Как, впрочем, и северокорейской. — Гамини пожал плечами. — Но ведь мы ничего не могли поделать. По ту сторону границы у старины Любимого хватало опасного вооружения. Мы должны были обеспечить стопроцентное уничтожение северокорейского арсенала, а приграничная полоса очень узка. Президент это тоже, конечно, понимает. Но кто-то сдуру пообещал ему, что все американское останется нетронутым, а теперь выведен из строя убийственный американский хайтек стоимостью без малого четырнадцать миллиардов долларов. Кстати, Рандж, ты когда-нибудь откупоришь эту бутылку?

Ранджит, все это время смотревший на своего друга детства с нескрываемым изумлением, свинтил пробку. Майра принесла стаканы. Наливая виски, Ранджит спросил:

— Это грозит вам неприятностями?

— Да нет, ничего серьезного. Президент переживет. И раз уж мы о нем заговорили… он передает тебе кое-что.

«Кое-что» оказалось конвертом с официальным штампом Белого дома. Каждый взял свой стакан. Ранджит глотнул, поморщился и вынул письмо из конверта.

Уважаемый мистер Субраманьян!

От имени народа Соединенных Штатов я благодарю Вас за Вашу работу. Однако теперь я вынужден освободить Вас от занимаемого поста и попросить, чтобы Вы заняли еще более важный пост, который, боюсь, связан с еще более высокой секретностью.

— Подписал собственноручно, — гордо проговорил Гамини. — Не с помощью факсимильной машины. Я сам видел.

Ранджит отставил стакан с виски. Он не собирался допивать.

— Гамини, — спросил он, — насколько велика твоя личная роль во всем этом?

Гамини рассмеялся.

— Моя? Да почти никакая. Я мальчик на побегушках у своего отца. Он говорит, что нужно делать, и я делаю. Ну вот, к примеру, добровольцев в Непале набирал.

— Я давно хотела тебя об этом спросить, — заметила Майра, тактично нюхая виски, но не собираясь пробовать. — При чем тут непальцы?

— Причин две. Во-первых, их прадеды служили в британской армии. Тогда они назывались гурками и были самыми выносливыми и опытными воинами. А самое главное — непальцы внешне ничуть не похожи на американцев, русских или китайцев, поэтому в Северной Корее не учат с колыбели их ненавидеть. — Он тоже понюхал виски и поставил стакан. — Они такие же, Рандж, как ты и я, — добавил Гамини. — Вот почему мы можем быть полезны для «Pax per fidem». Ну так как? Могу я тебя сегодня же записать в добровольцы?

— Расскажи побольше, — поспешно вмешалась Майра, не дав мужу возможности ответить. — Чем придется заниматься Ранджиту?

Гамини усмехнулся.

— Ну… не тем, что мы хотели предложить ему раньше. Я думал, что ты сможешь стать помощником моего отца, но в то время Ранджит Субраманьян еще не был знаменит.

— А теперь? — поторопила его Майра.

— На самом деле мы еще должны это решить, — признался Гамини. — Ты согласишься работать на совет, а у совета наверняка будут к тебе какие-то просьбы — к примеру, выступать от его имени на пресс-конференциях, пропагандировать идею «Pax per fidem» в мире…

Ранджит насмешливо свел брови, но на самом деле не хотелось шутить.

— Не стоит ли мне узнать об этом побольше, прежде чем соглашаться?