Последняя теорема - Артур Кларк

Плохо то, что ему было совершенно нечего делать.

Первые дни получились довольно суматошными, поскольку Ранджиту пришлось обойти немало кабинетов по бюрократической линии: заказать и получить идентификационный беджик, подписать уйму документов — все как в любом крупном учреждении двадцать первого века. А потом — ничего.

К концу первого месяца Ранджит, который никогда не впадал в раздражительность, стал просыпаться мрачным почти каждое утро по рабочим дням. Правда, у него было лекарство от дурного настроения. Доза общения с Наташей, доза общения с Майрой — и все болезненные симптомы исчезали к концу завтрака. Но к ужину он возвращался домой в дурном расположении духа. Конечно, за свою нервозность он просил прощения у семьи.

— Я не хотел срывать зло на Таши и на тебе, Майра, но здесь я просто теряю время. Никто не говорит, чем мне заниматься. Кого ни спросишь, все только посмеиваются — мол, я сам должен это понять.

Но потом, поужинав, искупав Таши или поменяв ей подгузник, или просто подержав ее на руках — разве можно было остаться в мрачном настроении? Меланхолия развеивалась и не возвращалась до начала нового «рабочего» дня.

К концу второго месяца, однако, депрессия усугубилась. Избавиться от нее было не так просто, и Ранджит признался жене:

— Все хуже и хуже! Сегодня я поймал Бледсоу — а это не так легко, его никогда не застать в кабинете — и спросил напрямик, чем я должен заниматься. Он на меня посмотрел издевательски, и знаешь, что ответил? «Если вам удастся это узнать, пожалуйста, скажите мне». Похоже, он получил приказ нанять меня, но насчет моих должностных обязанностей ему ничего не сказали.

— Ты им понадобился, потому что знаменит и благодаря тебе их деятельность становится классом выше.

— Неплохая версия. Я и сам так думал, но вряд ли мы правы. Вся их деятельность настолько засекречена, что ни один сотрудник не ведает о том, кто работает в соседнем кабинете.

— Хочешь уволиться? — спросила Майра.

— Хм… Об этом я не думал. Честно говоря, не уверен, что смог бы уволиться, если бы даже захотел. Я столько всяких бумаг подписал… И потом, я ведь дал обещание Гамини.

— Если так, — сказала Майра, — просто научись любить свою работу. Почему бы тебе не взяться за эту задачу, о которой ты говорил? Насчет того, что Р равно NP? И кстати, завтра суббота, может, съездим с Таши в зоопарк?

В зоопарке, конечно, было чудесно, тогда как в мире дела, по своему обыкновению, шли из рук вон плохо. Что нового? В Аргентине — падеж многочисленных стад из-за новой разновидности коровьего бешенства. Было установлено, что штамм, вызвавший эпидемию, является биологическим оружием. Вот только не удалось выяснить, кто распространил эту заразу. Некоторые сотрудники в агентстве полагали, что это козни Колумбии или Венесуэлы, поскольку немало аргентинцев поступило на службу в международные миротворческие войска, пытавшиеся встать заслоном между армиями этих стран. (С этой ролью аргентинцы справлялись не очень хорошо, но и венесуэльцы, и колумбийцы их люто возненавидели.) И в остальных частях света было, по обыкновению, неспокойно. В Ираке по ночам взрывались автомобили, кого-то обезглавливали: две ветви иракского мусульманства, изничтожая друг друга, пытались доказать, что существует только одна истинная вера. В Африке число официально признанных войн возросло до четырнадцати, не считая нескольких десятков межплеменных конфликтов. В Азии Любимый Вождь северных корейцев разражался одним коммюнике за другим, обвиняя большинство других государств в распространении ложной информации о нем.

А в Пасадене никто ни с кем не сражался, и маленькая Таши Субраманьян радовала своих родителей. Ну какой еще ребенок так упорно пытался перевернуться в кроватке в столь нежном возрасте? И какой ребенок в столь нежном возрасте всегда спокойно спал почти полночи? Майра и Ранджит решили, что Наташа Субраманьян обязательно вырастет на редкость умной девочкой, чтобы там ни говорила Инь Тинь Янь, детский врач, наблюдаться у которой им посоветовали. Она старательно убеждала молодых родителей в том, что о способностях ребенка нельзя судить, пока ему не исполнится хотя бы четыре-пять месяцев.

Но хотя, на взгляд родителей, в этой области доктор Янь была не сильна, зато в остальном она показала себя весьма неплохим педиатром. В частности, она предлагала целый набор диагнозов для детского плача. Даже составила каталог разновидностей плача грудных детей, чтобы родители всякий раз с легкостью узнавали, отчего ребенок капризничает и как следует себя вести в этом случае: срочно что-то предпринять или просто не обращать внимания. Доктор Янь снабдила Майру и Ранджита аудиозаписями, чтобы они могли сравнивать с ними плач своей дочери.

Советники из агентства, где работал Ранджит, сделали все, что могли для молодой семьи. Подыскали симпатичную квартирку в микрорайоне, огороженном забором с воротами. Четыре комнаты, встроенная стиральная машина, выход к общему плавательному бассейну, увитый цветами балкон с видом на лежащий внизу Лос-Анджелес. И, что, пожалуй, было самым важным по тем временам, охрана из двадцати четырех человек, проверявшая всех подряд на входе и выходе. Более того, советники помогли Майре и Ранджиту выбрать самую лучшую химчистку, самых лучших доставщиков пиццы и самое лучшее бюро проката автомобилей (не ходить же пешком, пока они не обзаведутся собственной машиной, а то и двумя).

Майре дали названия престижных агентств, способных подыскать для нее помощницу по хозяйству, но она отказалась.

— Квартира не такая большая, — сказала она Ранджиту. — Много ли тут работы по дому? Пропылесосить, приготовить еду, постирать белье, вымыть посуду — вполне по силам.

— Уверен, ты справишься, — беспечно согласился Ранджит и получил недовольный взгляд.

— Уверена, мы справимся, — поправила Майра мужа. — Вот, смотри. На мне готовка — я это умею лучше, чем ты. А тебе, надеюсь, не составит труда мыть посуду. Стирка… Ты же умеешь обращаться со стиральной машиной? В инструкции к ней все подробно расписано. Поменять Таши подгузники, покормить — это мы можем делать по очереди, когда ты дома.

Вот так пункт за пунктом они распределили между собой работу по дому, от замены перегоревших электрических лампочек и рулонов туалетной бумаги до оплаты счетов. Ни он, ни она не хотели, чтобы домашние дела отдалили их друг от друга хоть на минутку сверх необходимого.

В это самое время армада полуторок мчалась на максимальной скорости, равной 0,94 скорости света. По временным меркам большинства неземлян, остаток пути они должны были проделать за ничтожно малое время. Но конечно, ни один человек об этом не знал, поэтому все девять миллиардов людей были заняты своими повседневными заботами.