Искусство наступать на швабру - Елизавета Абаринова-Кожухова

Действительно, по проходу между рядами в сторону сцены уже двигался Карабас Барабас в сопровождении отряда псов-полицейских, роль которых, если верить афише, исполняли сотрудники славной Кислоярской милиции.

Здесь по сценарию Буратино должен был символически «содрать холст» и «открыть дверцу», после чего на сцену вносились декорации с изображением «театра мечты», в который герои попадали через подземный ход. Но вместо этого Дубов подошел к краю картины и просунул ладонь за раму.

— Стой! — завопил Карабас и со всех ног бросился на сцену. Но Буратино продолжал свое дело. — Хватайте его! — приказал он псам-полицейским. Так как те не торопились выполнять этот приказ, то Карабас отшвырнул плетку и выхватил из-под мундира пистолет.

— Держите его! — крикнул Пьеро-Cтолбовой. — Карабаса Барабаса, кого ж еще!

— Держите Буратино и Пьеро! — громче прежнего заорал Карабас Барабас. — Они украли у меня страшную тайну!

Псы-полицейские переминались с ноги на ногу. Они понимали, что произошло очередное плановое отклонение от сценария, но не знали, чей приказ выполнять: то ли своего начальника по сцене Карабаса Барабаса, то ли начальника по службе инспектора Столбового.

Буратино между тем продолжал свои манипуляции с картиной. Карабас Барабас взвел курок и прицелился прямо в Буратино, однако Пьеро схватил с пола хлыст и резко ударил Карабаса по руке. Прогремел выстрел, но пуля, видимо, прошла мимо цели, так как все, кто был в зале, остались живы и здоровы. Но тут уж псы-полицейские окончательно определились и, скрутив Карабасу руки, оттащили его со сцены. И тогда вперед вышла Мальвина-Святославский.

— Теперь — верю! — воскликнул постановщик. — Именно такую завершительную сцену я представлял себе в режиссерских снах на шкафу моего скромного жилища. Да-да-да, это именно та вешалка, с которой начинается настоящий большой театр!

А Буратино, будто и не обращая внимания на происходящее вокруг, продолжал возиться с картиной. И вдруг что-то заскрипело, и картина медленно съехала в сторону, обнаружив за собой небольшую комнатку, в которой ничего не было — только на полу лежали картонный панцирь и чепец черепахи Тортилы. Карабас-Романов рванулся вперед, но псы-милиционеры держали его крепко.

— А где же Тортила? — пробормотал Карабас Барабас и, поникнув бородой, осел на пол.

— Да, где же Лидия Владимировна?! — вопросил Грымзин, обращаясь к Карабасу.

В этот момент в гостиную вошел охранник и передал Столбовому конверт.

— Еще одно послание? — тихо спросил Дубов.

— Не совсем, — улыбнулся инспектор.

— Егор Трофимович, что делать с Карабасом? — спросил один из полицейских. — Так его и держать?

— Да, жаль, наручников не захватил, — вздохнул Пьеро, продолжая читать послание. — Ну ничего, без оружия он уже не опасен. — Столбовой небрежно сунул послание в карман и поднял с пола пистолет, наделавший столько шума. — Ха, неплохая зажигалочка!

— Что вы имеете в виду? — удивленно переспросил Дуремар-Грымзин.

— Вот, глядите. — Вместо ответа инспектор нажал на курок, и сверху появился язычок пламени. — А если одновременно нажать вот на эту кнопочку, то сработает еще и звуковой эффект.

— Господин Грымзин, вы знали о существовании тайника? — спросил Дубов.

— Первый раз вижу! — искренне изумился хозяин дома. — Должно быть, он существовал еще до того, как я приобрел особняк. Не отрицаю, все это, конечно, очень интересно и увлекательно, но мне обещали вернуть мою супругу, а не ее панцирь.

— Кто обещал? — спросил Буратино. Дуремар открыл рот, чтобы ответить, но тут заговорил Пьеро:

— Кажется, кое-что проясняется. Как только началась вся эта заварушка, я отдал распоряжение установить за домом наружное наблюдение. И вот первый рапорт. — Столбовой надел очки и зачитал: — «В 5 часов 52 минуты из дома вышел его владелец Грымзин (в дальнейшем — объект Г.) со свертком. Пройдя около пятидесяти метров, объект Г. вступил в контакт с неопознанным лицом женского пола, передав последнему вышеупомянутый сверток, после чего сразу вернулся в дом. Женщина со свертком проследовала до угла Колпачного бульвара, где села в автомобиль, подозреваемый как „Мерседес-Бенц“, номер такой-то, белого цвета…»

— Что?! — внезапно перебил Мешковский — Сизый нос. — Какой номер?

Столбовой повторил.

— Это же мой любимый «Мерседес»! — возопил Мешковский. — Они у меня его угнали! Мерзавцы, извращенцы!

— На себя посмотри, — проворчал Папа Карло.

— Вот как? — пристально глянул на Мешковского инспектор Столбовой. — Что ж, будем искать. Только ведь у вас, кажется, раньше был «Запорожец»?

— Так это ж и есть «Мерседес», — нехотя ответил Мешковский. — То есть вообще-то он «Запорожец», но эмблема на нем мерседесовская, потому я и зову его «Мерседесом»…

— Мы это учтем. — И инспектор, не обращая внимания на стенания Сизого носа, продолжил зачитывание рапорта: — «…номер такой-то, белого цвета, и отбыла в неизвестном направлении. По дороге к „Мерседесу“ она споткнулась и оставила на фонарном столбе отпечатки пальцев, которые дежурный эксперт идентифицировал по картотеке как принадлежащие находящемуся в розыске государственному преступнику Рейкину Антону Степановичу, бывшему прокурору Кислоярска». — Инспектор снял очки. — Что ж, дело понемногу проясняется. А вот с вами, Евгений Максимович, нам еще придется кое-что уточнить.

— Если мои показания помогут вернуть Лидию Владимировну, то я готов ответить на любые вопросы, — твердо ответил банкир.

— Что вы передали той даме на улице, то есть бывшему прокурору? — спросил Столбовой.

— Некую приличную сумму в долларах, — не очень точно ответил Грымзин. — Я это сделал по указаниям Караба… то есть господина Романова.

— Что вы мелете?! — вскочил Карабас Барабас. — Какие еще указания?

— Когда вы в роли Тортилы сказали, чтобы я вышел из дома и передал выкуп вашему связному. Я все выполнил, как вы сказали, и где моя жена?!

— Я не знаю, где ваша жена! — истерично выкрикнул Карабас. — Говорю вам, она должна была быть в этом тайнике, куда я ее… — Поняв, что сболтнул лишнее, Карабас застонал и вновь осел на пол.

— Значит, все-таки вы ее туда запрятали? — обрадовался Столбовой.

— Порядочные похитители так не поступают! — укоризненно сказал Грымзин.

— Это порядочные банкиры так не поступают! — огрызнулся в ответ Карабас. — Я пошел на это, чтобы вернуть свои вклады, пропавшие в Болт-Банке!

— Да что вы такое несете! — раздраженно перебил Грымзин, но Столбовой его остановил: