Утро - Мехти Гусейн

Мастер Пирали опасался не только рабочих. Сейчас его особенно пугал Азизбеков. Увидев его, мастер пожалел, что приехал сюда. "Если я достану долото и получу деньги, этот Азизбеков натравит на меня рабочих, и они сдерут мою шкуру", - думал мастер Пирали, опасливо поглядывая на Азизбекова.

Из раздумья мастера вывел Зейналбек.

- Послушай, уста! Ну чего ты струсил? Подойди сюда, посмотри! Может быть, и тратиться на эту скважину не стоит? Ну, пожалуйста, посмотри...

Мастер Пирали долго колебался. Наконец он подошел к скважине, нагнулся и внимательно посмотрел в колодец. Затем он медленно обернулся к хозяину.

- Я достал бы! - заявил он. - Не знаю, как другие, но я взялся бы за это...

Хозяин повеселел, а рабочие помрачнели.

Пирали был искусным мастером, и никто не умел так ловко обращаться со сломанным и застрявшим в скважине инструментом, как он. В таких случаях многие хозяева обычно приглашали его, и он устранял аварию. Разумеется, он получал за это большие деньги.

Рабочие ненавидели Пирали, пожалуй, не меньше, чем самого хозяина.

- Хозяин! - сказал рослый пожилой рабочий. - Эта скважина будет фонтанировать. Ударит очень мощный фонтан. В этом нет сомнений. Я это уже чувствую по запаху. И я хочу еще сказать, что долото сейчас достать не так легко. Кто возьмется за это дело, должен заранее припасти себе гроб и саван.

Хозяин не услышал, или, вернее, не хотел услышать последние слова. Он уловил своим мохнатым ухом только одно слово "фонтан". Радости его не было границ. От одного этого слова хозяин готов был танцевать.

- В самом деле фонтан? Вот это хорошо! Значит, будет много нефти? Вы слышите, ребята? - обратился он к рабочим.

Но его слегка охладил Азизбеков:

- Это тебе надо слышать, бек! Скважину пробурили вот эти люди, и плату должны получить они. И получат...

Вначале Зейналбек не уловил гнева в голосе Азизбекова. Усиленно жестикулируя, хозяин подозвал к себе мастера Пирали.

- Ну, давай договоримся, мастер. Они бредят каким-то страхованием. Но где мне достать столько денег?

- Достанешь, бек! - приблизился к хозяину Азизбеков и смерил его суровым взглядом. - И не думай, господин Зейналбек, что некому заступиться за рабочих людей.

Зейналбек чуть отступил от Мешадибека и с напускным равнодушием спросил:

- Ну, а ты-то чего лезешь не в свое дело, душа моя? Кто ты такой?

- Я?

- Да, да, ты!

- Я - Мешади Азизбеков. И я вырву из твоей глотки то, что причитается рабочим. Что же касается мастера Пирали, то ему я просто не советую приближаться к скважине.

Мешади говорил так горячо и уверенно, что рабочие оживились. Они встали, точно солдаты перед атакой, ожидающие приказа.

Мастер Пирали опять с опаской попятился в сторону и, улучив минуту, часто оглядываясь, побежал назад.

- Ребята! - обернулся Азизбеков к рабочим. - Пока хозяин не примет ваших условий, ни к чему не прикасайтесь! Слишком уж обнаглели эти хозяева. А таких подлецов, как мастер Пирали, и близко не подпускайте к скважине. Видели, как он хотел воспользоваться вашими трудами? Привыкли вот такие холуи загребать жар чужими руками! А ты, бек, - взглянул он строго на хозяина скважины, - не думай, что эти люди безропотны, так ты можешь раскалывать орехи на их головах! Не получится это у тебя. Не получится...

- Послушай, ты! - попробовал пренебрежительно проговорить Зейналбек, исподлобья взглянув на Мешади.

- Кто тебе дал право распоряжаться?

- Ну, о праве мы можем после потолковать, кому и какие даны права, как бы отмахнулся Азизбеков. - А сейчас вот что я хочу сказать. Как угодно: не примешь требования рабочих - значит долото останется в забое. И не увидишь нефти, как своих ушей. И о том, чтобы приглашать сюда мастера Пирали, речи быть не может!

Рабочие давно знали Азизбекова, но все-таки не предполагали, что он окажется таким решительным.

- Может быть, ты хочешь, чтобы я вызвал кочи? - угрожающе спросил хозяин и насупился.

- Это уж твое частное дело, - улыбнулся Азизбеков.

- Я не из пугливых. Вызывай, кого хочешь. Я думаю, что и рабочих ты не испугаешь.

Рабочие улыбались. Их восхищал смелый, независимый тон, каким разговаривал Мешадибек с их хозяином. Никого и ничего не боятся Мешади! И каким смешным выглядит рядом с ним толстый хозяин скважины. Как это раньше рабочие безропотно уступали Зейналу во всем? Нет, больше этого не будет! И на него можно найти управу.

- Ну, я пошел за кочи! - прохрипел Зейналбек и, повернувшись на месте как волчок, проворно шагнул к экипажу, уложив свое тучное тело на пружинящие подушки, он высоко поднял пухлую руку и погрозил пальцем: - Ну, хорошо, постойте тут, я скоро вернусь.

- Постоим, постоим, - улыбнулся Мешади рабочим. - Кочи бесстрашны, когда имеют дело с женщинами и малыми детишками, - обернулся он к рабочим. А если эти разбойники появятся здесь, надеюсь, вы встретите их камнями! Проучите негодяев как следует! Покажите, что рабочие умеют постоять за себя...

Рабочие не знали, как выразить свою признательность Мешади. Он как будто вдохнул в них новую силу, развеял их горе и печаль, вызванные неожиданной аварией и угрозами хозяина.

- К шести часам вечера жду вас в Народном доме, товарищи! - снова заговорил Мешади. - Там мы поговорим о других наших делах. А покамест никого сюда не пускайте. Вы увидите: хозяин сам будет умолять вас довести дело со скважиной до конца. Я знаю, что это за птица. А из вас.кто-нибудь состоит в "Алом знамени"? - спросил он приглушенным голосом.

- Я! - ответил коренастый паренек, по имени Юнус, и указал на старый, истертый брезентовый плащ, лежащий в стороне на обрубках бревна. - Там он, в кармане, мой защитник.

- Вот это хорошо! - одобрил Азизбеков. - Как появятся кочи, сделаешь выстрел в воздух, и все будет, как надо. Одного выстрела достаточно, чтобы сотня этих самых бандитов кочи бросилась наутек.

Рабочие захохотали.

- А если этого им будет мало, - продолжал Азизбеков, - выстрелишь еще раз. Тогда уже обязательно разбегутся, как зайцы. Ну, счастливо, товарищи! Значит, в шесть вечера встретимся в Народном доме.

- Да, да, в шесть! - отозвались все в один голос. - Обязательно придем.

Мешади отошел от скважины и. направился по тропинке, которая, извиваясь между вышками, терялась где-то за косогором. Он посмотрел на часы. Было уже двенадцать. Он снова подумал о налете. "Остается ровно двенадцать часов", взволнованно подумал он и незаметно для себя ускорил шаги. Ему предстояло за шесть часов обойти почти весь промысел и подготовить рабочих к вечернему собранию.

Глава тридцать первая

По правде сказать, Азизбеков не считал, что ему будет трудно посрамить своих идейных противников. Он надеялся разделаться с ними без особых хлопот. Но оказалось, что не только поспешно приехавшие из города меньшевики и дашнаки, но и некоторые рабочие упорно высказывались за созыв совместного совещания с нефтепромышленниками. Видимо, "бешкешные" настроения были еще довольно сильны.

Рабочие до отказа заполнили зал. Табачный дым вился клубами. Было душно. От перепачканной одежды рабочих пахло нефтью и мазутом.

Вел собрание Полад-киши - один из старейших бурильщиков. Он был ярым противником совместного совещания с нефтепромышленниками и поэтому часто обрывал выступавшего меньшевика, не давая ему договорить пространную речь, пересыпанную цитатами.

С мест раздавались голоса протеста.

- Пусть говорит оратор. Не мешайте! Дайте высказаться до конца. Все мнения надо послушать.

Мешади тоже присоединил свой голос к этим выкрикам.

- Дядя Полад, - сказал он спокойно, - зря ты не даешь оратору говорить. Он же вредит только самому себе. Чем он больше скажет, тем яснее люди увидят, что это за человек. Не перебивай...

Старик Полад поднял свою мощную руку и призвал всех к порядку:

- Эй, люди! Хватит галдеть. Послушаем, что скажет этот господин.

Оратор был одет просто, по-рабочему. Но нетрудно было догадаться, что он из господ.

Как только улегся гвалт, этот тип показал на Мешади и натужно завопил своим трескучим тенорком:

- Вот вы, да именно вы, господин Азизбеков, являетесь врагом простого рабочего! Это вы лишаете его куска хлеба! Вы пичкаете его несбыточными мечтами и кормите обещаниями. А мы считаем необходимым, воспользоваться совещанием, чтобы сказать капиталистам, чего хотят рабочие. Мы хотим вырвать рабочего из тисков голода и нищеты. Интересы рабочего - для нас превыше всего! Мы обязаны участвовать в совещании. И обязательно будем участвовать. Во что бы то ни стало!

На этом он и закончил свою речь. Раздались жиденькие хлопки.

- Кто еще желает слова? - спросил председатель.

- Я, - по-турецки ответил Ахмед Саиль эфенди и поднялся со своего места в одном из последних рядов.

Ахмед Саиль эфенди прошел вперед и взобрался на трибуну.

- Откуда вы? - не удержался, чтобы не спросить, старик Полад.

- Я друг народа, его представитель.