Рыцарь или трус - Андрэ Нортон

18

Двумя днями позже, к великой радости Рохана, приехали Ясенка и Горин — чуть раньше, чем ожидалось. Благодаря своему рангу они получили комнаты даже ближе к королевским апартаментам, чем те, что прежде занимали Ясенка и Оберн. Как только Рохан решил, что они уже устроились на месте, он поспешил к ним с визитом.

Эйфер успела привести все в порядок. Казалось, что Ясенка и Горин живут тут уже несколько месяцев, поскольку никаких следов беспорядка, который обычно наблюдается после переезда, не было и в помине. Ясенка обняла Рохана, Горин тепло пожал ему руку.

— Как я рада снова тебя видеть! — воскликнула Ясенка. Затем она отстранилась от него на длину вытянутой руки. — Каким же ты стал крепким! Прямо как Горин! Что тут с тобой сделали?

— Муштровали, — ответил он. — Горин, небось, знает, что только так из зеленого юнца можно сделать воина.

— Да. И вид у тебя вполне воинский. А что еще выплыло на поверхность, пока нас не было?

Рохан быстро рассказал им о своих открытиях.

— Поначалу я не поверил матушке Зазар, — добавил он. — Но теперь верю. По крайней мере, в большинстве случаев она права. Хотя старая вдова и думает, что колдунья служит ей, теперь уже видно, что королева пригрела на груди змею. Я также уверен, что старая вдова об этом не подозревает, поскольку, похоже, каждый сейчас действует сам за себя.

— Хуже того, — сказал Горин, поигрывая изысканной рукоятью своего парадного меча. — Возможно, эта самая Флавьель служит Великой Мерзости севера.

— Такое и мне приходило в голову, — согласился Рохан, — но не хотелось в это верить.

— И ты говорил, будто бы этот сержант, Дуйг, подзуживал Себастьяна пожаловаться мне на тебя?

— Да.

— Тогда скажи ему, чтобы он так и поступил. Или сделал вид, что нажаловался на тебя, и пусть Дуйг об этом узнает.

— Но, сударь, мы же хотим сорвать личину с колдуньи! Как это нам поможет?

— Дело должно выглядеть так, будто бы все идет по плану колдуньи. Только тогда мы можем надеяться, что она совершит ошибку и раскроет себя. — Горин глубоко вздохнул. — Ты не получал известий от мадам Зазар?

— Нет, сударь, — Рохан коснулся амулета, который по-прежнему носил на груди под рубахой. — И эта штука тоже не помогла мне понять, откуда ветер дует. Именно потому я и усомнился в силе амулета.

— Дай-ка посмотреть.

Рохан снял амулет и протянул его Горину. Амулет был серебряным и имел форму неправильного овала, книзу расширенного и по краям украшенного волнистым узором.

Горин некоторое время разглядывал его, потом вернул Рохану.

— Подходит для Морского Бродяги, — сказал он. — Но я не чувствую в нем никакой магии.

— Но ты все равно его носи, — сказала Ясенка. — Тот камень с дырочкой, который окружал меня защитой в момент беды, тоже не выдавал своей магии, пока я не произносила заклинания, пробуждавшего ее.

— Может, матушка Зазар просто не знает нужных слов? — рассмеялся Рохан, снова надевая амулет на шею.

— Не шути так! — цыкнула на него Ясенка. — Зазар всегда знает, что делает, даже если мы не в силах ее понять.

— Ладно, будем надеяться, что и на сей раз она не ошибется, — сказал Рохан, почти не смутившись. — У меня такое ощущение, что нам остается все меньше и меньше времени на то, чтобы раскрыть дела колдуньи. У нас будет две возможности нарушить планы этой женщины. Через несколько дней состоится пир в честь собрания всех знатных людей Рендела, а позже дадут еще один — в честь победителей турнира.

— Пока остается время, остается и надежда, — серьезно ответил Горин. — Теперь иди и пришли ко мне Себастьяна.

С приездом Ясенки и Горина гостей за обедом рассадили по-другому. Поскольку эти супруги были весьма высокородны, двух молодых людей пересадили из-за главного стола за второй, а по мере прибытия других представителей знати за второй стол стали постепенно пересаживать и остальных. Джабез и Регес были таким образом понижены и теперь старались сесть как можно дальше друг от друга. Их ссора, очевидно, еще не угасла.

Но Ясенка и Горин, как обычно, ели с одного блюда, и Рохана пристроили рядом с ними. Во время обеда Ясенка наклонилась к юноше.

— Покажи мне ту девушку, — велела она. — Покажи ее мне.

— Девушку? Какую еще девушку?

Ясенка улыбнулась, но глаза ее были серьезны.

— Конечно, тут замешана девушка, — сказала она. — Так всегда было. Покажи ее.

— А, ты об Анамаре, — сказал Рохан. — Вон она, там.

— Так низко сидит? — подняла брови Ясенка.

— Она не любит многолюдных собраний. По крайней мере, она так говорит. Поэтому прячется в толпе.

— Однако тебе она очень нравится.

— Да, признаюсь. Если она согласится, я буду носить на турнире знак ее благосклонности.

Ясенка пожала плечами:

— А не согласится, возьмешь мой. — Затем она перешла к другой теме, но Рохан заметил, что Ясенка не сводила взгляда с Анамары, даже когда колдунья принялась развлекать гостей.

Когда наконец съехались все знатные люди Рендела, за столами установился другой порядок. На высоком кресле во главе пиршественного зала восседал молодой король Перес, а по обе стороны от него сидели две вдовствующие королевы — его мать и бабка. Молодые дворяне теперь оказались за нижним столом, что вполне удовлетворяло Рохана, но вызывало недовольство у многих других, вроде Винода, который привык наслаждаться вниманием королевы. Вечернее торжество было пышным, как и задумывалось, стены зала и стол были искусно украшены.

По настоянию Ранноры Ясенка за ужином села рядом с ней, а Горин, конечно же, рядом с Ясенкой. Может, из-за Горина Иса была особенно сердечна с Ясенкой, и, к облегчению Рохана, холодность королевы не подпортила вечер.

Рохан не нашел предлога раскрыть планы колдуньи ни тем вечером, ни в последующие дни. К тому же не было никакого знака о том, что время пришло, как обещала Зазар. Его доверие к знахарке изрядно пошатнулось. Разочарование постигало Рохана каждый раз, как он пытался переговорить с Горином и Ясенкой, поскольку они всего лишь убеждали его не терять веру в Зазар и ее силу.

Горин выкинул такое, что взбудоражил немало умов; утром он присоединился к королевскому призыву и пробежал вместе с молодежью в полном вооружении от Ренделшама до Крагдена, чем подал пример тем представителям высшей знати, которые воображали себя воинами. Потом он тренировался вместе с молодыми, испытывая их отвагу и умение. Многие из последовавших примеру Горина, как вскоре заметил Рохан, задыхались и багровели с натуги, хватались за кувшины с водой, в то время как Горину все воинские труды были вроде бы нипочем. Рохан гордился человеком, который стал мужем его приемной матери и взял на себя роль его приемного отца.