Рыцарь или трус - Андрэ Нортон

К тому же теперь к муштре добавились еще и занятия по пешему и верховому бою. Рыжик не был боевым конем, но те, у кого боевых лошадей не было, получали их из конюшен графа Харуза. Доставшийся Рохану конь оказался резвым, упрямым животным, но командиры заверили юношу, что это только к лучшему, потому что хорошо выезженный боевой конь дерется не хуже хозяина. Коня звали Айронфут.

Как и все Морские Бродяги, Рохан никогда не любил сражаться верхом, хотя волей-неволей стал неплохо разбираться в этом деле. Он научился лучше действовать боевым топором, хотя большим мастером его вряд ли назвали бы. И с копьем он худо-бедно справлялся, даже получше некоторых товарищей. А его искусство боя на мечах возросло настолько, что порой сам граф Харуз хвалил его.

— Я устал так, что даже есть не могу, — как-то вечером сказал он Себастьяну, когда они в сумерках приплелись в Ренделшам. — Вся спина в мозолях и волдырях. Если бы не надежда увидеть Анамару, я бы вообще ужинать не пошел. — Но мысленно он добавил: и еще стремление почаще видеть колдунью Флавьель, чтобы постараться понять, что она замышляет.

— Похоже, милашка Анамара бегает от тебя, — заметил Себастьян. — По большей части я вижу только, как она выходит из зала.

— Во-первых, она девушка робкая, и, сдается мне, ей приказывают избегать меня, — сказал Рохан. — Если присмотришься, то увидишь, что старая вдова уже не так благосклонна ко мне, как прежде.

— И как ты этого добился?

— Сам хотел бы знать. Возможно, слишком часто в последнее время удирал из-за стола во время ее обедов. Ладно. Либо верну ее расположение, либо нет. Постараюсь сделать, что смогу.

— Как и все мы, — ответил Себастьян.

«По крайней мере, — думал Рохан, вместе с другом входя в зал, — я, похоже, знаю, почему вдова пыталась в тот первый вечер опоить меня. Ей лишь потом пришло в голову обратить мое внимание на очаровательную бедняжку Анамару. Сила силу всегда увидит. Думаю, Иса хотела, чтобы я стал послушным воском в ее руках и чтобы ее колдунья смогла действовать через меня, осуществляя замыслы старой вдовы. Чем больше силы под рукой, тем лучше».

Да, это объясняло холодность Исы по отношению к нему — королева знала, что он отверг предложения Флавьель. Рохан надеялся только на то, что Анамара из-за этого не пострадает.

Однако даже если предположения Рохана были верны, ни королева, ни колдунья ничем этого не выдавали. Для стороннего наблюдателя королева просто обратила свою благосклонность на другого молодого дворянина — Винода из Вакастера. Так и полагается поступать хорошему сюзерену, чтобы никто не подумал, будто у нее завелись фавориты.

Рохан, однако, не обманывался на этот счет. Он перехватил взгляд, которым обменялись королева и Флавьель, и также заметил короткий кивок в свою сторону. Волосы на его затылке зашевелились, как бывало всегда, когда он видел что-то необычное или то, чего другие просто не замечали. Он решил еще более держать ухо востро — знать бы только, чего именно остерегаться.

Катились дни, полные жестокой муштры, и молодые дворяне, прежде по наивности и неведению считавшие себя сильными и ловкими, и в самом деле начали становиться крепче. А Рохан стал замечать, что рядом с ним постоянно крутится тот самый стражник, который вместе с Флавьель рылся в его вещах. Правда, внешность стражника изменилась. На нем уже не было ливреи королевы-вдовы, вместо этого он был в простом боевом мундире ренделского пехотинца — такие же носили и наставники, помогавшие обучать людей, которых молодые дворяне привели с собой в Ренделшам. Рохан понял, что это не просто стражник, как показалось ему с первого взгляда. Может, наемный убийца, может, уличный головорез, может, ученик колдуньи. Расспросив потихоньку людей, он узнал, что его зовут Дуйг и что он выдает себя за солдата Харуза в ранге сержанта. Рохан также заметил, что Дуйг частенько перекидывался словом-другим с разными людьми, после чего обязательно начиналась свара между какими-нибудь командирами из королевского призыва. По мере приближения Большого Турнира, когда в Ренделшам уже начала съезжаться высшая знать, такое стало происходить все чаще.

Дуйг ни словом, ни взглядом ни разу не показал, что уже знаком с Роханом, словно это и не его застукали, когда он рылся в чужих вещах. И Рохан тоже старательно делал вид, что не знает этого человека.

Было бы так легко списать все на возбужденное и чересчур живое воображение, пока однажды Себастьян, ближайший друг Рохана в Ренделшаме, не попытался затеять с ним ссору.

Рохан был потрясен.

— Это кто тебе наплел; будто я не хочу, чтобы тебя посвятили в рыцари? Будто я боюсь, что ты станешь выше меня рангом? А ну отвечай! — рявкнул он на Себастьяна.

— Один из наших наставников, — ответил тот.

— Небось, Дуйг?

Себастьян удивленно посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь?

И тут Рохан рассказал Себастьяну о своих подозрениях, утаив лишь то, что касалось колдуньи и попыток Флавьель соблазнить его силой и властью. Разъяренный Себастьян по мере рассказа Рохана менялся на глазах.

— Спасибо, друг, — сказал он, когда Рохан закончил. — По крайней мере, это проливает свет на странные события последних дней. Теперь я лучше понимаю, что тут творится. Дживон едва разговаривает со Стюартом, а Джабез открыто рассорился с Регесом. И я тоже чуть было не затаил злобу на тебя.

Рохан вспомнил о том, что рассказывала ему матушка Зазар — будто бы у Флавьель есть планы, о которых старая вдова не знает, и что многие эти планы завязаны на Большой Турнир.

— А не было ли такого, — спросил он Себастьяна, — чтобы наш добрый сержант подзуживал тебя пожаловаться тому, кто поставил тебя старшим по королевскому призыву? Тебе не предлагали пожаловаться Горину, когда тот приедет?

Себастьян странно посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Догадался, — ответил Рохан. — Теперь понятно, откуда свары между уже приехавшими дворянами. Дуйг — прихвостень колдуньи, а она стремится посеять раздор среди знати.

— Джакар из Вакастера не разговаривает с лордом Ройансом. Когда они встречаются, чуть ли за меч не хватается. А лорд Роайнс намеренно не замечает его.

«Значит, правда, — подумал Рохан, ощущая противный холод в животе, — хотя верить ужасно не хочется». Как и говорила Зазар, Флавьель пыталась разжечь гражданскую войну, а это уже было направлено не только против старой вдовы, но против всего Рендела! А гражданская война могла привести к гибели страны еще до того, как северный ужас окончательно проснется от долгого сна. До Большого Турнира оставалась всего пара недель, и на него должна была съехаться вся высшая знать Рендела, даже те, кто обычно держался подальше от двора. Те, кто жил близко, уже приехали. Рохан с нетерпением ждал прибытия Горина и Ясенки. Он посоветуется с ними и найдет способ раскрыть этот опасный заговор. Юноша прикоснулся к амулету, по-прежнему висевшему под рубахой на груди, но легче ему от этого не стало.