Память сердца - Дженис Хадсон

В определенный момент что-то будто подтолкнуло меня и еще нескольких гостей выйти на верхний ярус галереи. Мы увидели языки пламени: горел хлопковый склад. Пламя было настолько сильное, что деревья, стоящие вокруг, освещались как днем.

Эта ужасная трагедия, случившаяся на наших глазах, привела к гибели двух молодых людей — наших любимых Анны и Сэза. Я не знаю, смогу ли это пережить.

Пожар случился три дня назад, когда Анне исполнилось девятнадцать. Рэндолф сказал, что это очень жестоко: Господь призвал к себе его дочь прямо в день ее рождения. Он обратился ко мне этим утром: «Мэри, я не могу смириться с мыслью, что наша дочь навсегда ушла от нас». Мне очень хотелось согласиться с ним, но я посчитала лучшим сдержать слезы и, сделав строгое лицо, ответить, что наш долг — претерпеть утрату, так как другого выхода у нас просто нет.

Господи, если бы они знали, какую боль я при этом испытывала!

Рэнделл! Бедный мой мальчик! Но я должна помнить, что ему уже двадцать шесть и он не мой мальчик, а прежде всего — мужчина! Три дня назад Рэнделл потерял не только сестру, но и лучшего друга. Думаю, его нужно будет постараться настроить на женитьбу, чтобы хоть как-нибудь отвлечь и смягчить горечь утраты.

Сейчас я отдыхаю от работы, которую мы начали вместе с Анной. Этот небольшой коврик мы вышивали по ткани, сохранившейся от платья моей матери. Анна в шутку назвала его «Цветочным садом любимой бабушки». Возможно, эта вышивка будет напоминать мне об умелых руках моей дочери. Не знаю почему, но мне кажется, что цветы, вышитые руками моей Анны, должны всегда находиться рядом со мной.

Великий Боже, прими моего драгоценного Ангела под сень своей благодати!»

Рядом с Дженни, сидящей на софе и читающей эти строки, стояли Сью и Хестер. Из-за них выглядывали Джон и Бретт. Наконец Дженни захлопнула дневник Мэри Гэмптон и посмотрела вокруг широко раскрытыми глазами. Связь между старым ковриком и приступом необъяснимого плача стала для нее совершенно очевидной.

— Я не могу поверить в это! Смерть Анны и Сэза не была случайной! Они же были убиты!

Хестер внимательно посмотрела на Дженни и спросила без обиняков:

— Кто ты? — И ответила самой себе совершенно уверенно: — Ты Анна. Дочь Мэри.

Сью ошарашенно заморгала, но промолчала.

— Вы когда-нибудь рассказывали ему этот эпизод? — Хестер кивнула на Бретта. — Он знал про этот чертов коврик?

Ироничная улыбка появилась на лице Дженни:

— Нет. Никогда. Я и сама не подозревала о нем. Бретт может подтвердить.

— О Боже, грехи наши тяжкие! Не Бретт, а Сэз!

Бретт встал, подошел к Дженни и обнял ее за плечи.

— Миссис Хестер, меня зовут Бретт Мак-Кормик, и никак иначе! А вот кто вы?

— Я? Вы считаете, это так важно?

— Ну, достаточно! — В разговор вмешался Джон. — Наша дорогая Хестер просто слишком близко к сердцу приняла роман Бретта!

— Не совсем так, доктор Темплтон! — Голос Хестер прозвучал неожиданно жестко. — Миссис Сьюзен не раз говорила вам, что я прожила всю свою жизнь в этих местах, и это правда. И не только я. И моя мать, и бабка, и прабабка, и так далее, доходя до первого из моих предков, жившего в этих местах, некоего Сола. Этот самый Сол, уроженец Вирджинии, был вывезен оттуда для строительства вот этого самого Гэмптон-Хауса. Так назывался этот дом давным-давно, еще перед войной между Севером и Югом. Строительство дома было закончено приблизительно в 1835 году. Тогда же родилась Дельях — внучка Сола. Она была первым ребенком, родившимся в поместье Гэмптонов. Тремя годами позже на свет появилась Анна.

— Кстати, — сказала Сью, — Хестер была одной из тех, кто помог нам найти этот участок, а вообще об этих местах мы узнали от находившегося под гипнозом Джефа. Услышав то, что он рассказывал, Хестер сразу поняла, что речь идет о Гэмптон-Хаусе.

— Более того, Хестер сама добавила много интересных деталей к историям нашего сына, — сказал Джон. — Она знала про всех людей, которые фигурировали в рассказах Джеффа.

— А как же иначе, — Хестер пригладила подол юбки рукой. — Эти истории передаются в нашей семье из поколения в поколение.

— Фактически она знала об этих местах значительно больше, чем Джефф. И именно она рассказала нам об Анне, Сэзе и Моди. Это случилось за полгода до того, как мы нашли дневники, и за год до публикации вашего романа, Бретт.

Бретт стоял, закрыв лицо руками. Дженни, Джефф, Джон, Хестер, дневники — все это напрочь ломало его представление о жизни на грешной земле!

— Хестер, ну а вы-то, вы! Ваши предки надрывались, работая здесь на плантациях. Они были рабами. Рабами! Вас какого черта влекут эти места?

Миссис Филдинг грустно улыбнулась и взглянула на Бретта своими черными маслянистыми глазами:

— А по-вашему, я должна ненавидеть этот дом?

— Именно так!

— Мистер Мак-Кормик, я уважаю историю, даже если некоторые ее моменты неприятны для меня лично. Да, мои далекие предки были рабами, но я не вижу в этом ничего для себя постыдного!

— Хестер, я не хотел вас обидеть.

— Я в этом не сомневаюсь. Мои предки работали здесь, и я горда этим! И хотя этот дом принадлежал белым хозяевам, его строил мой прапрапрадед Сол и такие же черные невольники, как и он сам. Сто шестьдесят лет назад они, обливаясь потом и кровью, возводили этот особняк! Все строители давно умерли, а дом все стоит и простоит еще не один десяток лет! Да, они были рабами, но я свободная женщина. Темплтоны позаботились об этом доме, и я счастлива, что он снова вернулся к жизни.

— Ну, хватит об этом, — проворчал польщенный Джон.

— Поверьте, самое главное для меня совсем не в том, что вы платите мне деньги за работу…

— Хестер, не будем это обсуждать, — мягко прервал ее Темплтон. — Лучше расскажите Дженни, как Моди не удалось выйти сухой из воды в этой истории.

Хестер задумалась. Она могла рассказать Дженни очень о многом. Даже Джон знал далеко не все. Но как объяснить Дженни, что расплата пришла к злодейке намного позже?

— Через некоторое время Мэри Гэмптон записала в дневнике, что она подозревает Моди в смерти Анны и Сэза, но не знает, как это доказать. Отношения между Мэри и Моди заметно ухудшились.

— И как это произошло? — спросила Дженни срывающимся шепотом.

— Подробности, к сожалению, не известны. Дневники Мэри и Моди заканчиваются приблизительно в одно и то же время.

«Но история-то продолжается», — подумала Хестер про себя. Ей не хотелось пугать Дженни еще сильнее, рассказав, что существует и третий дневник. Еще один дневник, принадлежащий Моди Гэмптон. В нем было изложено, как она заставила навсегда замолчать Мэри, которая уже была готова поделиться своими подозрениями с мужем и сыном.