Колдовская магия - Джуд Фишер

Феникс вытер кровь с лица. Потом, прижимая к царапинам кусок пористой ткани, забрал приз и исчез в толпе.

Марин отправилась забирать свой выигрыш. Раздраженная разглагольствованиями Йенны, она поставила на Феникса. Букмекер высыпал в подставленную ладонь серебро.

За ее спиной из истрийцев в очереди стоял только Саро. Когда он подошел к столу, букмекер с любопытством смерил его взглядом, потом почесал нос и подмигнул юноше.

Саро и отдаленно не представлял, что обозначал данный жест, однако принял деньги, которые букмекер аккуратно отсчитал ему в руку, положил монеты в кошель и направился к загону, где оставил Ночного Предвестника. Теперь ему придется выиграть в проклятых скачках.

Пробиваясь через толпу и ни на что особенно не отвлекаясь, юноша внезапно услышал знакомый голос:

— Саро, подожди!

Обернувшись, он обнаружил пытавшегося нагнать его дядю. Сердце Саро ёкнуло, но оказалось, что Фабел собирался сказать только:

— Желаю удачи, парень. — Он с улыбкой взлохматил волосы племянника.

Странная смесь эмоций проникла в мозг Саро: отчаяние и тревога, беспокойство по поводу возможного проигрыша на скачках. Ведь трудно надеяться на не слишком атлетически сложенного парня, не умеющего как следует держаться в седле, и на Ночного Предвестника, который вообще никого не уважает и скорее всего встанет на дыбы и сбросит мальчишку. Фабел откровенно боялся того, что они никогда не наскребут денег на приданое, если Саро потерпит неудачу. И Фалла знает, что тогда сделает Танто, потому что у парня явно неустойчивая психика, несмотря на смазливую мордашку и физическое развитие… А Фавио — Фавио тоже разочаруется, он и так уже достаточно виноват перед братом, чтобы доставлять ему дальнейшие неприятности…

Все это Саро почувствовал в краткое мгновение, понадобившееся Фабелу на то, чтобы коснуться волос племянника.

Убрав руку, дядя оставил в нем единственное беспокойное видение: глаза женщины, расширившиеся от удивления и даже радости при виде мужчины, взбирающегося на нее. Он слышал голос, шепот, пронесшийся сквозь года: «О Фабел, Фабел…»

Только добравшись до загона, оседлав Ночного Предвестника и подъехав к стартовой линии, Саро осознал — на фоне нервного напряжения лошади, — что слышал голос вовсе не тети, а своей матери.

— Фезак! Фезак! Смотри, я вижу скачки однолеток! — ликовал мальчик, демонстрируя улыбку от уха до уха. — Смотри, бабушка, в камне.

— Не глупи, малыш. Скачки начнутся через час или два.

Фезак устала, сегодня было очень много клиентов. Мужчины, ищущие зелья для отваги, которую они не могут получить другим способом. Женщины, алчущие красоты, которой им никогда не достичь естественным путем. Другим хочется узнать собственное будущее… или требуется разъяснение предзнаменований и снов.

Были желающие наслать проклятие на соседей или недругов, их Фезак с гневом отвергала. «Бродяги не причиняют зла, думай в следующий раз, прежде чем просить». Последние две посетительницы, постучавшие в лунно-солнечную дверь, уже покупали у нее зелье. Оно возымело чрезмерный эффект, и теперь им понадобилось нечто, прерывающее его действие. Девушку Фезак помнила, хотя ее грудь и изменилась до неузнаваемости. На них обеих происшествие подействовало отрезвляюще.

Старуха стала за спиной внука, хотя была с ним почти одного роста. Она начала вглядываться в кристалл из-за его плеча, но ничего так и не увидела. Ребенок обычно не страдал излишним воображением. Однако во время Ярмарки действительно происходило много странных событий. И не только во время Ярмарки, поправила она себя. Нет, Певчая Звезда заметила еще кое-что — нечто неощутимое, как напряжение в воздухе, волнение в крови — несколькими неделями раньше, словно первооснова природы мира претерпевала странные смутные метаморфозы…

— Смотри! Вот здесь, в центре огромного клуба пыли, две лошади дерутся. Пегая с гигантом в седле и гнедая, на которой сидит мальчик, спасший Гайю. О! Видишь, у пегой на зубах кровь, а у гнедой — рана на плече!

Фезак нахмурилась. Она мягко оттолкнула внука в сторону и наклонилась над большим отполированным камнем — куском розово-серого кристалла, извлеченного с немалыми усилиями из пещеры в западных скалах, там, где Золотые горы примыкали к одиночным острым вулканическим пикам, известным народам с холмов под названием Скелет Дракона.

Кристалл выкопали родители, не сдержав громких радостных восклицаний при виде чистоты и размера находки. Это был действительно ценный камень. Они все еще верили в старую магию, в то, что такие камни служили каналами для силы земли, давно стершейся из памяти народа и бездействовавшей больше двух сотен лет.

Прошлое уже не так ясно вставало перед ней, но тот день остался с Фезак навсегда. Они возвращались с Собрания горных племен, праздновавших победу над истрийским лордом и его солдатами, которые пытались обратить их в рабство. Все захватчики теперь валялись мертвые под камнями, обрушенными женщинами клана, когда мужчины подвели ничего не подозревающего врага под опасные утесы.

Кочевники не поощряли подобную жестокость, да и не верили в возможность обращения в рабство одних людей другими, и присоединились к празднованию просто так. И все же на следующий день Фезак с родителями и другими кочевниками направлялась к горам с тревожным сердцем.

Появление кристалла никак не успокоило ее предчувствия, что за следующим перевалом их ожидает несчастье. И действительно, они встретили войско истрийцев тем же вечером. Солдаты врага нашли тела своих изуродованных товарищей и услышали сказки, будто кочевники вызвали камнепад магией. Обоих ее родителей убили, как и еще семерых мужчин. Выживших женщин изнасиловали. Результатом одного из надругательств стала ее дочь Алисия. Фезак не любила южан.

Положив ладони на кристалл, пожилая женщина почувствована, как его мощь пульсирует в ней: слабое покалывание в пальцах и на запястьях, онемение рук. Она привыкла к этому ощущению, к вырабатываемой камнем энергии — достаточной для излечения мигрени, снятия боли от синяка или раны. Ясновидение, однако, всегда было за пределом возможностей камня. Поэтому Фезак с некоторой долей удивления ощутила, как кристалл овладевает ею, словно проходит через нее, ищет выход своей мощи. По костлявым рукам начали пробегать волны тепла.

Она почувствовала, как они достигли груди, шеи, дотянулись до костей черепа, где взорвались белым ослепительным светом, обожгли глаза изнутри. Старая женщина увидела хаотическую картину: дерущиеся лошади, чьи копыта разбивают землю в клубящееся облако черной пыли, искривленное от ужаса лицо мужчины, совсем еще мальчишки, его темные глаза, расширившиеся в панике… и еще что-то — знание, ужас. Другой мужчина, больше и старше первого, с угрожающим видом дотрагивается до его плеча и заносит плетку для удара. Остальные наездники несутся вскачь — мимо, мимо… Когда пыль улеглась, старуха поискала темноглазого парня снова, но безуспешно. Человек с плеткой лежал на земле, затоптанный собственным конем.