Тринадцать - Анжела Шафрина

— Не знала, что этих бедняг гоняли и в то время.

— Представьте себе, в то время в Испании была настоящая бойня, подписанная самим папой Секстом IV.

— Но почему?

— Всё просто — деньги! В те времена была масса причин ненавидеть евреев: чума, бедность испанской короны, нужно же было кого-то обвинять.

— Дикость, какая!

— Да, вы правы — дикость. Были изданы "Нюрнбергские законы", по ним любая женщина христианской веры строго наказывалась за смешение чистой расы, а еврея вкусившего христианской плоти ждал костер. Вот от этих то законов евреи и маранос (фиктивные христиане), спасались бегством в Португалию, Италию, Гранаду и Францию. Именно во Франции и нашел прибежище дон Давид Декарте, который бежал со своей женой католичкой, именно он был основателем замка Де Карт — тихого укромного прибежища, где можно было не бояться цепких рук святой инквизиции. Именно поэтому замок оснащен тайными всевозможными лазами и двойными стенами, моя дорогая Натали. — Амадис на мгновение замолчал. — В тот день, — после паузы сказал он, — вы, видимо, из чистого любопытства взяли вещицу, которая вам не принадлежит.

— Какую вещицу? — Наташа уловила нотку угрозы в его последней фразе.

— Я был там, — он придвинулся как можно ближе к Нэт, и, в упор рассматривая её лицо, сказал:

— Такой привлекательной женщине не нужно лгать, это вас не красит. — Затем он встал и подошел к окну. — Я стоял за картиной, в нише, и видел, как вы взяли с камина небольшой предмет… Бронзовую статуэтку. Где она? — Спокойным, но весьма повелительным тоном спросил хозяин.

— Ну, наконец-то вы дали понять, что вам нужно от меня. У меня, её нет.

— Где?

— А зачем вам этот убогий скрюченный божок?

— Убогий, говорите. Что ж видимо моё гостеприимство слегка затянулось.

Натали кинула быстрый взгляд на хозяина и то, что она увидела, заставило её брови медленно поползти вверх. Господин Амадис стал выглядеть как-то иначе. Его рост, вдруг стал меньше, руки тоньше, пальцы корявей. Перед нею, вместо высокого, красивого мужчины, стоял маленький сгорбившийся мерзкий старик — точная копия статуэтки!

Глава VII

Эльвира и Серж сидели молча, ожидая объяснений от профессора. Но Аристарх Львович мыслями был где-то далеко. Он стоял возле окна и смотрел на вечернее небо. Его сгорбленная спина и прерывистое дыхание говорили о его внутреннем диалоге с самим собой. Наконец, он глубоко вздохнул и повернулся к ним лицом.

— У вас есть сигареты? — Спросил профессор.

— Но, Аристарх Львович.

— Прошу, Эльвира, всего одну.

— Что всё это значит, профессор? — Эльвира протянула ему уже подкуренную сигарету.

Рокшин сделал неглубокую затяжку и зашёлся непродолжительным кашлем.

— Тридцать лет не курил, — тихо сказал он.

В эту минуту он выглядел как обычный старик, без малейшего намёка на ученую степень.

— Тридцать два года назад я познакомился с одной женщиной, Хелен. Тогда доктор прописал мне морской воздух, у меня было подозрение на рак легких, — он посмотрел на сигарету в своей руке, — слишком много курил. Мы, с моим другом и коллегой по университету, отправились на побережьё, но вместо морского воздуха выбрали прохладные ветра побережья озера Венерн. Там у Дитриха были родные в городе Омоль. Мы сняли небольшой бунгало, запаслись едой, рыбачьими снастями и тонной художественной литературы. Перед смертью я решил прочитать всех классиков мира и порыбачить в своё удовольствие. С таким философско-мрачным настроением я и познакомился с Хелен. Это была очень красивая и весьма загадочная женщина. Она будто была окутана тайной в неё нельзя было не влюбиться. Наш роман был чем-то невообразимым! Он длился всего неделю, но какая это была неделя! Знаете, Эльвира, когда думаешь, что тебе осталось жить совсем немного, из каждого мгновения, каждого вздоха выжимаешь всё до последней капли. Мне было примерно столько, сколько вам сейчас, моя дорогая.

Эльвира посмотрела на страдающее лицо профессора и попыталась представить его молодым.

— Но вы оказались здоровы?

— Результаты анализов я не вскрывал, решил сделать это после отпуска, не хотелось расставлять точек. Но Хелен думала, что я умру. Я рассказал ей правду. А она тогда сказала мне, что хочет запомнить меня живым и не знать точной даты моей смерти.

— Как романтично! Но потом, потом вы отыскали её?

Аристарх Львович посмотрел сухими глазами на свою бывшую студентку, и, пытаясь найти подходящие слова, несколько раз открывал рот для ответа.

— Аристарх Львович.

— Я всегда говорил, что не верю в совпадения. — Начал он. — Спустя два года, после поездки на озеро Венерн, в Упсале стали происходить ужасные вещи, начали погибать люди. Их тела находили с вырванным сердцем. Местная полиция, совместно с полицией Стокгольма, обратилась ко мне за помощью, они были убеждены, что это ритуальные убийства. По началу я отказался сотрудничать, но после гибели Дитриха… (он был шестой жертвой), я стал работать над этим делом. На тот момент я не располагал достаточной информацией, и понятия не имел, с каким культом связаны эти зверства. После двух недель моей "помощи" было совершено ещё два убийства. Газеты пестрили заголовками "Кровавая осень Упсалы! Кто следующий?", жители города были в панике….

*****************************************************************************

Кристина, не поднимая головы, брела по вечернему городу. Ей казалось, что в мире кроме неё и её всевозрастающей боли больше ни кого не существует. Толпа прохожих обтекала её как ледяной поток горной воды, вымывая из души последнею надежду на будущее. С каждым столкновением с чьим-то плечом, Кристина всё больше и больше чувствовала себя одинокой. Наконец она остановилась и подняла глаза. Перед её взором светилась неоновая вывеска с нелепым названием какой-то забегаловки. Она подошла к двери и, толкнув её, зашла внутрь….

****************************************************************************

…. Но вот, наконец, что-то стало проясняться. — Продолжал Рокшин. — Моя помощница Кара Биндер, нашла в старых английских газетах, тридцатилетней давности, похожие заголовки. Стали копать дальше. Хвост идентичных преступлений тянулся до 1649 года! Цикл — около тридцати лет, иногда чуть больше иногда чуть меньше, но число жертв всегда одинаковое — тринадцать!

Комната наполнилась тяжелым воздухом. Эльвира и Серж не сводили глаз с озабоченного лица профессора.

— Но должен отметить, — продолжил он, — что эта цифра всплыла не сразу. — Профессор облизал пересохшие губы. — По началу, мы с Карой нашли подтверждения в старых газетах и старинных документах только двенадцати жертв, но затем мне попалась статья об отстреле волков, который начался после случая нападения на человека.