О самом важном - Эндерс Кей

иногда —

Рана несмертельна,

А его зашлют сюда,

С ним возись отдельно.

Помещай его сперва

В залу ожиданья…

(Тёркин мельком те слова

Принял во вниманье.)

– Ты понятно, новичок,

Вот тебе и дико.

А без формы на учет

Встань у нас поди-ка.

Но смекнул уже солдат:

Нет беды великой.

То ли, се ли, а назад

Вороти поди-ка.

Осмелел, воды спросил:

Нет ли из-под крана?

На него, глаза скосив,

Посмотрели странно.

Да вдобавок говорят,

Усмехаясь криво:

– Ты ещё спросил бы, брат,

На том свете пива…

И довольны все кругом

Шуткой той злорадной.

Повернул солдат кру-гом:

– Будьте вы неладны…

Позади Учетный стол,

Дальше – влево стрелки.

Повернул налево – стоп,

Смотрит:

Стол проверки.

И над тем уже Столом —

Своды много ниже,

Свету меньше, а кругом —

Полки, сейфы, ниши;

Да шкафы, да вертлюги

Сзади, как в аптеке;

Книг толстенных корешки,

Папки, картотеки.

И решеткой обнесен

Этот Стол кромешный

И кромешный телефон

(Внутренний, конечно).

И доносится в тиши

Точно вздох загробный:

– Авто-био опиши

Кратко и подробно…

Поначалу на рожон

Тёркин лезть намерен:

Мол, в печати отражен,

Стало быть, проверен.

– Знаем: «Книга про бойца».

– Ну так в чем же дело?

– «Без начала, без конца» —

Не годится в «Дело».

– Но поскольку я мертвец…

– Это толку мало.

– … То не ясен ли конец?

– Освети начало.

Уклоняется солдат:

– Вот ещё обуза.

Там же в рифму все подряд,

Автор – член союза…

– Это – мало ли чего,

Той ли меркой мерим.

Погоди, и самого

Автора проверим…

Видит Тёркин, что уж тут

И беда, пожалуй:

Не напишешь, так пришьют

От себя начало.

Нет уж, лучше, если сам.

И у спецконторки,

Примостившись, написал

Авто-био Тёркин.

* * *

По графам: вопрос – ответ.

Начал с предков – кто был дед.

«Дед мой сеял рожь, пшеницу,

Обрабатывал надел.

Он не ездил за границу,

Связей также не имел.

Пить – пивал. Порой без шапки

Приходил, в сенях шумел.

Но, помимо как от бабки,

Он взысканий не имел.

Не представлен был к награде,

Не был дед передовой.

И отмечу правды ради —

Не работал над собой.

Уклонялся.

И постольку

Близ восьмидесяти лет

Он не рос уже нисколько,

Укорачивался дед…»

* * *

Так и далее – родных

Отразил и близких,

Всех, что числились в живых

И посмертных списках.

Стол проверки бросил взгляд

На его работу:

– Расписался? То-то, брат.

Следующий – кто там?

Впрочем, стой, – перелистал,

Нет ли где помарок.

– Фотокарточки представь

В должных экземплярах…

Докажи тому Столу:

Что ж, как не запасся,

Как за всю войну в тылу

Не был ты ни часа.

– До поры была со мной

Карточка из дома —

Уступить пришлось одной,

Скажем так, знакомой…

Но суров закон Стола,

Голос тот усопший:

– Это личные дела,

А порядок общий.

И такого никогда

Не знавал при жизни —

Слышит:

– Палец дай сюда,

Обмакни да тисни.

Передернуло всего,

Но махнул рукою.

– Палец? Нате вам его.

Что ещё другое?..

Вышел Тёркин на простор

Из-за той решетки.

Шаг, другой – и вот он, Стол

Медсанобработки.

Подошел – не миновать

Предрешенной встречи.

И, конечно же, опять

Не был обеспечен.

Не подумал, сгоряча

Протянувши ноги,

Что без подписи врача

В вечность нет дороги;

Что и там они, врачи,

Всюду наготове

Относительно мочи

И солдатской крови.

Ахнул Тёркин:

– Что за черт,

Что за постановка:

Ну как будто на курорт

Мне нужна путевка!

Сколько всяческой возни

В их научном мире.

Вдруг велят:

– А ну, дыхни,

Рот разинь пошире.

Принимал?

– Наоборот. —

И со вздохом горьким:

– Непонятный вы народ, —

Усмехнулся Тёркин.

– Кабы мне глоток-другой

При моем раненье,

Я бы, может, ни ногой

В ваше заведенье…

* * *

Но солдат – везде солдат:

То ли, се ли – виноват.

Виноват, что в этой фляге

Не нашлось ни капли влаги, —

Старшина был скуповат,

Не уважил – виноват.

Виноват, что холод жуткий

Жег тебя вторые сутки,

Что вблизи упал снаряд,

Разорвался – виноват.

Виноват, что на том свете

За живых мертвец в ответе.

Но молчи, поскольку – тлен,

И терпи волынку.

Пропустили сквозь рентген

Всю его начинку.

Не забыли ничего

И науки ради

Исписали на него

Толстых три тетради.

Молоточком – тук да тук,

Хоть оно и больно,

Обстучали все вокруг —

Чем-то недовольны.

Рассуждают – не таков

Запах. Вот забота:

Пахнет парень табаком

И солдатским потом.

Мол, покойник со свежа

Входит в норму еле,

Словно там ещё душа