Алмазные нервы - Виктор Бурцев

Я отталкиваюсь от него. Лечу куда-то в экран своего маленького кинозала и кричу: «Это все не мое! Не мое! Я тут чужой! Чужой!»

«Чужой!» – громко каркает большой ворон.

И лупит меня клювом в лоб. Мне не больно, а даже приятно. Я заворачиваюсь в медленном падении вдоль своей оси… И вижу большую, в мой рост, микросхему, которая надвигается на меня, надвигается… «Давай! – кричит позади ворон. – Давай!» Я размахиваюсь и бью изо всей силы в центр микросхемы! Боль в костяшках пальцев бьет в ответ. Микросхема раскалывается и…

И все пропало. Я один в комнате. Только я. И разбитое зеркало.

Я открыл глаза. На меня устало смотрел Тройка. Он сидел на маленькой корзинке для грязного белья и прихлебывал из бутылочки пиво.

– Прошло? – Его голос был непривычно звонким.

– Да вроде… – Я с трудом разлепил непослушные губы.

– Не торопись, «Маэстро» так быстро не уходит. Будет немного трудно говорить, и цветопередача будет хромать. Посиди.

– Откуда ты все знаешь? – Я почувствовал, что вода стала довольно прохладной. Сколько я тут пролежал?

– Знаю, – просто ответил Тройка. – Я много чего знаю. Достоинством этой дряни является довольно медленное привыкание. Иначе я бы на ней до конца своих дней сидел… Ладно. Ты давай горячий душик прими, вода небось окончательно остыла. Сразу в норму придешь… Вот. И вылезай, там Мартин с Таманским вернулись.

Я встал. Открыл воду… И вдруг увидел, что вода, в которой я сидел, была черной. Или это шалила цветопередача, как предупреждал Тройка?..

41. Константин Таманский.

Независимый журналист.

34 года

– Я бы им не доверял, – сказал Мартин, когда мы возвращались к нашему «саабу».

Возле него ожидали две маленькие фигурки, в одной из которых я опознал Цунэго. На сей раз японец был в мешковатых серых шортах и яркой футболке с изображением, кажется, горы Фудзи. А может, просто какого-нибудь вулкана Котопахи, черт их разберет, они все похожи.

– Этим двум или Ояме и Сэйтё?

– Ояме и Сэйтё. Про этих двух я еще ничего не знаю. Кто они?

– Можно сказать, наши люди. Нейтральные японцы, которым выгодно нагадить и Тодзи и Ояме. Анти-якудза плюс анти-гурэнтай.

– Бог мой, кого только нет в Москве…

Я искоса посмотрел на Мартина и подумал, что в первый раз он выглядит по-настоящему уставшим. Лейтенант-разведчик, он же гомосексуалист-премия, он же усталый и измотанный парнишка, влезший в самую гущу свалки и защищающий любимого человека… или любимых людей.

– Здравствуйте, господин Таманский, – сказал вежливо Цунэго, когда мы подошли вплотную. – Это – Акио, больше никого не смог найти. Обстановка, вы понимаете меня…

– Добрый день, господин Таманский, – сказал Акио.

Лицом он как две капли воды походил на Цунэго, но был повыше и одевался поскромнее – в дешевый синтетический костюм синего цвета, к тому же коротко стригся. В руках Акио держал металлопластовый чемоданчик подозрительно знакомого вида.

– Встреча прошла успешно, можете так и передать Мацумото-сан, – улыбнулся я. – Собственно, это все. Извините, что заставил вас сюда ехать. Никаких происшествий.

– Напрасно вы так думаете, господин Таманский, – покачал головой Цунэго. – Здесь с самого утра вертятся очень нехорошие люди. И сейчас эти нехорошие люди, кажется, ждут только одного – когда вы сядете в машину и поедете.

Мартин сразу насторожился.

– Где? – коротко спросил он.

– А вон, видите бронетранспортер?

Зеленая махина скрывалась за рекламным щитом «Сейко», наружу торчал лишь хобот башенной автоматической пушки. Кажется, это был наш БТР-24, внушительная шестиколесная машина, годная как для гонок по городским улицам, так и для боев на пересеченной местности. Но почему они уверены, что этот драндулет ждет именно нас?

– Почему вы думаете, что они имеют какое-то отношение к нам? – осведомился я. – Сейчас такие времена, ничего странного в броневике на улице нет…

– Да, но, во-первых, внутри японцы, а во-вторых, ими командует Фурукава, человек Тодзи. Мы попробуем их отсечь, а вы постарайтесь поскорее уехать. Они не будут затевать войну прямо возле «Хиросимы», официальная ссора с гурэнтай Тодзи не нужна. Я думаю, это не единственный броневик и не единственная засада, они сообщат своим направление, и вас попытаются перехватить еще не раз… – Цунэго взглянул на часы. – Вот-вот прибудет Кавабата, друг Мацумото-сан, он нам тоже поможет. Отправляйтесь, господин Таманский.

Я все это время не отрывал взгляд от чемоданчика Акио. На что же он похож?.. Точно! На выставке «Армэкспо» в Дар-эс-Саламе я видел такую вещь. Четырехзарядный противотанковый мини-комплекс «Бушмейстер», выпускается в Заире.

Кажется, людям Тодзи в броневике придется несладко, и я еще не знаю, что там везет таинственный Кавабата…

Мартин потащил меня в «сааб», отвлекая от воинственных мыслей. Я сунулся было за руль, но он решительно оттеснил меня плечом.

– Поехали! – заорал он, врубая мотор.

«Сааб» прыгнул вперед, и я успел увидеть, оглянувшись, как Акио вскидывает чемоданчик на плечо, а из-за веселенького щита «Сейко» медленно выползает бронетранспортер, разворачивая на ходу башню. Тут Мартин резко свернул налево, в проулок, и финал сцены остался для меня неизвестным. Я надеялся, что броневик для нас уже не представляет угрозы.

Машина мчалась по узкому проему меж бетонных стен, сшибая нагромождения мусора. Обыкновенно в таких завалах ночевали бомжи, но сейчас я старался о них не думать. На ветровое стекло налипли какие-то неприятные ошметки, Мартин смел их включенными «дворниками».

– Ты хоть знаешь, куда ехать? – спросил я у Мартина.

– Сейчас – нет, – честно ответил он. – В первый раз здесь.

– Ладно, рули. Потом сориентируемся.

Значит, якудза прекрасно осведомлена о наших переговорах с гурэнтай, но открытой войны с Оямой не хочет. Или надеется на мирный исход, что в нынешней ситуации, согласитесь, маловероятно, или думает, что нападать первыми нет смысла, лучше хорошо готовиться к обороне. Как там сказал Риттер фон Лееб?

Устоять легче, чем победить… Кажется, так. Ну и пусть их, А нам нужно выбраться из этого сомнительного района и вернуться к своим.

Проулок перешел в ободранный бульварчик; посередине, под сенью кленов и лип, шел маленький митинг, каковой мы осторожно объехали. Судя по лозунгам, это были бунтовщики.

Я посмотрел назад – хвоста вроде нет. Спасибо Цунэго. Будем надеяться, у них с Акио все хорошо.

– Впереди патруль, – сказал Мартин.

Армейские танки, здоровенные израильские «меркави» с плоскими башнями, гирляндами защитных пластин на броне. Два танка перекрывали улицу, третий наполовину торчал из арки двора. Возле танков – человек десять солдат, еще несколько сидят на броне. До них оставалось метров сто, когда один спрыгнул и что-то закричал остальным, показывая на нас. Башня одного из танков стала недвусмысленно поворачиваться.

То ли это был обычный патруль, то ли японцы успели ему что-то приплатить, но миролюбия в их действиях я не увидел.

– Сворачивай! – закричал я Мартину, но тот и сам все прекрасно понял.

«Сааб» влетел в большой двор, своротил крылом детский грибок и остановился. Я выскочил и побежал к ближайшему подъезду, Мартин не отставал.

– Черт!

Дверь подъезда была с охранной системой – простенькой, но без карточки-ключа все равно не откроешь… Я прикинул, чем бы ее выбить. Разогнать «сааб»?

Мартин бесцеремонно оттолкнул меня, порылся в кармане куртки, достал какую-то блестящую коробочку, приложил к прорези охранки. Дверь, щелкнув, открылась, и мы ринулись внутрь.

Пути у нас было два: наверх, на крышу, или через черный ход в другой двор. На раздумья времени не было, и я крикнул:

– Наверх!

И это было правильно. Крыши – место удобное для беглецов. Чердаки, перекрытия, трубы, слуховые окна, антенны, кожухи фильтров и вентиляторов… Прячься – не хочу. Я вспомнил, как меня на крыше словили ребята Спрогиса и как я познакомился с Артемом. Нет, все-таки крыши имеют свои изъяны. Что-то частенько я по ним лажу, вот что. Не нравится мне это, ой, не нравится…

Мы загрохотали по облезлому пластику, направляясь в сторону торчавшей над домами в километре от нас ретрансляционной башни. Почему-то оба, не сговариваясь, решили, что это наиболее безопасное направление. Башня здоровенная, шестьсот метров, видно ее отовсюду… Конечно, с Останкинской ее не сравнить, видел я старые фотографии.

Самое обидное, что мы оба без оружия… Хотя…

– Надул-таки меня?! – рявкнул я на Мартина, стараясь не отставать. – Ну, лейтенант, я тебе устрою, только с крыши слезу.

Он ухитрился на бегу окинуть меня на редкость презрительным взором, успевая при этом проверить обойму своего пистолета. Не знаю, где он его прятал, но пистолет был довольно крупный, неизвестной мне модели.

– Прыгаем!