Швед - Татьяна Михаль

Он выдыхает с явным облегчением.

– Как доберёшься до квартиры, напиши мне или позвони. Забей мой номер.

Достаю из сумки телефон и записываю новый контакт. Делаю Геннадию дозвон и говорю:

– Хорошо, как буду дома, напишу.

– Тогда до связи, Яна.

Выхожу из машины и машу ему рукой.

Геннадий ещё долго стоит на парковке и караулит меня. Когда захожу в небольшую кофейню, чтобы взять с собой стаканчик обжигающе горячего какао, оборачиваюсь, и он сигналит мне. Коротко улыбаюсь и он, наконец, уезжает.

Какао вкусное, сладкое. Но настроение поднять не в силах.

В душе тоска и мне хочется плакать.

Самое поганое в этой ситуации, что я вообще никак, абсолютно никак не могу помочь ему!

Вдруг, Олег где-то лежит сейчас в лабиринтах коллектора и страдает от ранений? А я тут прохлаждаюсь и какао пью…

На место отчаянию приходит злость.

Гуляю в парке до самой темноты, когда уже зуб на зуб не попадает и людей становится всё меньше и меньше.

Вздыхаю и как древняя старуха шаркающей походкой бреду к подземному пешеходному переходу. Там всего два квартала и мой модный, особо охраняемый дом.

Спускаюсь в переход и неожиданно, кто-то толкает меня в спину.

Я спотыкаюсь и лечу с лестницы, больно падаю, ободрав ладони и колено.

Вскакиваю, резко оборачиваюсь и замираю в ужасе.

– Ты? – выдыхаю потрясённо.

– Что сучка, не ожидала встретить своего старого друга? – победно усмехается Ржавый.

Он вынимает руку из кармана куртки и мои глаза в ужасе расширяются. В его руке шприц!

Сглатываю и делаю медленный и осторожный шаг назад. О боли в колене и ладонях забываю моментально.

– Стой смирно, сучка, сейчас тебя отвезу очень важному дяде, – говорит с радостью в голосе эта тварина.

Он делает шаг в мою сторону, и я тут же разворачиваюсь и срываюсь на бег. Мчусь прочь из перехода, скорее к дому. Но, увы, Ржавый, гнида, быстрее и сильнее. Настигает в два счёт и всаживает иглу мне в шею.

Вскрикиваю, роняю сумку и чувствую, как сознание покидает меня.

Последняя мысль: «Надо было поехать к Гене…»

* * *

ЯНА

Пробуждение тяжёлое.

Во рту сухо и мерзко. Язык кажется каким-то распухшим. Голова нестерпимо болит, и я издаю стон.

На глаза наворачиваются слёзы, когда я пытаюсь сменить неудобное положение на другое. Тело затекло, ноет и ощущается чужим.

– О! Очнулась, – слышу как сквозь толщу воды чей-то мерзкий голос.

– П… пить… – едва ворочаю языком и всё-таки раскрываю глаза.

Передо мной муть и всё рябит.

Кто-то поднимает мне голову и суёт в рот открытую бутылку с водой.

Присасываюсь к ней и жадно пью, не обращая внимания на мерзкие смешки.

Напиваюсь вдоволь воды, и становится чуточку лучше. Принимаю вертикальное положение, протираю глаза. Смотрю, где нахожусь и вздрагиваю от ужаса.

А нахожусь в чужой и совершенно незнакомой квартире. Она вся пропиталась запахом табака, алкоголя, наркоты, дешёвого секса и страха. Сижу на обитом золотым бархатом диване, и от него несёт чем-то кислым и протухшим.

Вся вульгарная роскошь, больше похожая на китч, не может сгладить впечатления, что это место прогнило.

К горлу подкатывает тошнота.

Страх ледяной рукой сковывает сердце и лёгкие. Становится трудно дышать. В груди моё бедное сердечко начинает биться так часто и сильно, что вот-вот выскочит наружу.

Помимо отвратительного места здесь присутствую не менее отвратительные личности.

Пятеро мужчин. Из них я знаю только одного.

Ржавый.

Тварь стоит, подпирает стену и довольно скалится. Глаза Ржавого сверкают так радостно и счастливо, будто он вытянул счастливый билет и выиграл, по меньшей мере, сто миллиардов. Сучье отродье!

Когда Швед меня спрашивал, что с ним сделать, нужно было пожелать его смерти!

Сжимаю руки в кулаки и насторожено рассматриваю остальных мужчин.

Мерзкие, самодовольные рожи поедают меня глазами.

А вот один – излишне идеальный внешне кажется самым опасным и самым гнилым из всех.

От его взгляда мне не просто не по себе, мне хочется стать маленькой и незаметной, а лучше исчезнуть и никогда не видеть этого человека с жуткими, какими-то мёртвыми и страшными глазами.

– Арман, ты уверен, что девушка принадлежит Шведу? – интересуется мужчина с мёртвыми глазами.

Я забываю, как дышать и смотрю во все глаза на незнакомца.

Мужчина по имени Арман, кажется, цыган, ухмыляется и берёт с журнального стола, испачканного в белом порошке и заставленного полными пепельницами и бутылками с алкоголем папку. Протягивает её этому жуткому человеку.

Мой взгляд цепляется за папку.

Я тут же хочу кричать, но крик застревает в горле. Я лишь беззвучно открываю рот и шумно выдыхаю.

Это моя папка! В ней документы, что передал мне Данте. Документы от Олега!

Ощущаю полную безнадёгу и отчаяние.

– Что это? – вздёргивает мужчина одну бровь и кивает одному из тех амбалов, что стоят у него за спиной.

Ещё двое незнакомцев – его охрана, – догадываюсь я.

– Это доказательства, Борис Харитонович, – самодовольно произносит цыган. – Мой человек поймал девчонку после того как она пообщалась с людьми Шведа.

Этот самый Борис уже более заинтересованно смотрит на меня.

Охранник берёт папку из рук Армана и достаёт все документы. Вскрывает запечатанный конверт с документами на счёт и протягивает их Борису.

Тот внимательно изучает каждый лист.

Меня начинает мелко трясти, словно в лихорадке. По спине ползёт отвратительный холодок. Внутренности сжимаются от дикого, какого-то животного страха. Тошнота нарастает, и я уже чувствую во рту привкус противной горечи. И мне уже хочется не просто кричать, а выть и умолять бога, чтобы всё происходящее оказалось просто кошмарным сном, а не блядской реальностью!

– Хм, как интересно, – кривит Борис идеальные губы в издевательской усмешке. – Швед позаботился о вас, Яна Андреевна Майская. Оставил квартиру