Вечность Эллы и Миши - Джессика Соренсен

После того как мы откопали машину, Миша берет буксировочный ремень и наматывает вокруг руки, когда с гордостью осматривает царапины и вмятины на переднем крыле.

— Я поеду домой с Итаном, — говорит мне Лила, хватаясь за ручку двери.

— Подожди, мне нужно спросить у тебя что-то, — я колеблюсь и поворачиваюсь на сидении, чтобы оказаться к ней лицом. — Ты спишь с Итаном?

Её синие глаза округляются, когда она завязывает шарф.

— Нет, мы просто друзья. Господи, Элла, я ни с кем не сплю.

— Я не об этом, — говорю я ей. — Просто вы, кажется, близки… и я имею в виду, что вы делаете наедине?

Она открывает дверь и выходит, её ноги тонут в снегу.

— Мы разговариваем.

Я наклоняюсь, удивляясь, что у этих двоих может быть общего.

— О чем?

— О жизни. — Она закрывает дверь, идет к заду машины, где стоит заведенный грузовик Итана и забирается внутрь.

Однажды я заставлю её признаться, что они делают. Я включаю музыку и подпеваю, пока жду Мишу. Когда он открывает дверь, врывается порыв ветра и охлаждает кабину.

Он засовывает голову внутрь, его щеки розовые от холода, а в волосах блестит снег.

— Что? Ты ведешь?

Я пробегаюсь руками по верху руля.

— Я думаю об этом. А что? Ты не разрешишь мне?

— Я точно разрешу тебе, — смеется он. — Но есть кое-что, что я должен сначала сделать.

С опущенными плечами, я перебрасываю ноги через консоль и сажусь на пассажирское сидение.

— Что тебе нужно сделать?

Он закрывает дверь, делая паузу, пока закусывает кольцо в губе и задумчиво смотрит через лобовое стекло на небо, что темнеет.

— Я до сих пор решаю.

— Нам действительно лучше возвращаться, — говорю я, проверяя сообщения. — Дин написал мне минут пять назад и сказал, что ужин через час. Я думаю, мой отец уже там, а твоя мама и её парень скоро прибудут.

— Кажется, тебя огорчает тот факт, что твой отец там, — утверждает он, пристально смотря на меня.

Я смотрю на облачное небо и снежинки падающие с него.

— Я не огорчена, просто нервничаю.

— Но я думал, письмо улучшило положение вещей, — говорит он. — Он дал тебе знать, что это не была твоя вина.

Мое дыхание вырывается неровно.

— Миша, та ночь всегда со мной, без разницы сказал отец, что это не моя вина или нет.

— Элла, это не твоя вина. — Паника вспыхивает в его глазах; он переживает, что я возвращаюсь к прежнему. — Ты должна начать верить в это.

— Миша, я в порядке. — Я кладу свою руку на его, в знак утешения. — Когда я не говорю этого вслух, тогда это проблема.

Его кадык дергается верх и вниз, когда он сглатывает.

— Хорошо.

Мы сидим в тишине, наблюдая за тем, как снежинки приземляются на капот и летают в свете фар.

Когда он смотрит на меня снова, страсть в его глазах заставляет меня резко вздохнуть.

— Хорошо, больше никакого утопления в наших печалях. Снова время для исповеди.

— Разве мы не делали этого вчера? — Я переплетаю свои пальцы с его. — Думаю, я призналась уже во всем.

— У меня есть мечта, — говорит он, игнорируя мой ответ. — Ну, это больше похоже на фантазию… Но, в любом случае, мы с тобой занимаемся сексом в моей машине. Мы на водительском сидении с тобой верхом на мне.

— Это звучит ужасно похоже на мой сон.

— Это потому что великие умы мыслят одинаково. Но заниматься сексом на капоте в такую погоду не очень выполнимо, так что мне нормально и внутри.

Я смотрю через плечо на дорогу.

— Ты хочешь заняться сексом в машине? Прямо сейчас? Что если кто-то приедет сюда?

— Едва ли сюда кто-то приедет, в такую погоду. Ты знаешь это. — Он пристально смотрит на меня, покусывая чертово кольцо в губе, и мое тело горит огнем от страстного желания. Не думая, я перебираюсь через консоль и сажусь ему на колени.

Его губы искривляются.

— Я, правда, думал, что это потребует больше усилий.

Он раздумывает над чем-то и потом ссаживает меня, чтобы выбраться из машины. Открыв багажник, он берет что-то пред тем как поспешить назад, дрожа от холодного воздуха. На его плечах снег, а в руке одеяло.

— Ты хранишь одеяло в багажнике? — говорю я. — Парень, да ты подготовлен. Как много раз ты занимался сексом в машине?

Он усаживает меня обратно себе на колени и оборачивает нас одеялом.

— Это первый раз, милая девочка.

— Ты никогда не делал этого в машине? — спрашиваю я с цинизмом.

Его лицо лишено веселья, когда он заправляет мне прядь волос за ухо.

— Я знаю, ты видела меня с множеством девушек, но думаю, ты сильно ошибаешься, насчет того, как много усилий я вкладывал в это. Заниматься этим в машине будет чертовски сложно. Кроме того, я берег это место для тебя.

Закатывая глаза, я обвиваю руками его шею.

— И чтобы случилось, если бы мы никогда не сошлись? Тогда ты никогда не осуществил бы свою мечту. И что если бы я не согласилась?

Он сжимает мою задницу.

— О, я знал, что ты согласишься. Ты заводишься от машин так же сильно, как смущаешься от некоторых вещей. Я помню первый раз, когда я взял тебя прокатиться на Звере[24]. Он был куском дерьма, но все равно что-то мог. Ты сидела на пассажирском сидении, высунув руку из окна и у тебя было это выражение на лице, ты так возбуждалась. Это завело меня так сильно, что мне пришлось позаботиться о себе, когда я вернулся домой.

— Я не возбуждалась, — вру я. — Я наслаждалась моментом.

Хитрая усмешка появляется на его губах.

— Если бы я остановился и попросил тебя заняться со мной сексом, ты бы согласилась.

Я качаю головой в знак протеста.

— Нет, не согласилась бы. Ты бы напугал меня, если бы попросил.

Напряженность на его лице сменилась торжеством.

— Я на самом деле понимаю, о чем ты. Ты знаешь, когда дело доходит до сумасшедших вещей, типа прыжков из крыш или драк, ты с удовольствием шла на это. Но потребуй от тебя встречи с твоими чувствами, и ты убежишь так, будто горишь.

— Это потому что я не понимаю их, — говорю я тихо, смотря на темноту снаружи. — Анна… мой терапевт, думает это из-за того, что никто никогда не обнимал меня или ещё что. Я не знаю… Она почти всегда говорит мне странные вещи, например, она думает, что я такая из-за моего детства.

Тишина окутывает нас, и я, наконец, осмеливаюсь посмотреть на него, боясь, что я, возможно, испугала его своим признанием.

— Прости меня. Вероятно, мне следует держать это при себе.

— Я хочу, чтобы ты говорила со мной о таких вещах, Элла, — говорит он. — Я просто удивлен, что ты это сделала. Ты никогда не говоришь многого о том, что происходит на терапии.