Прямое попадание - Линда Фэйрстайн

– Черт! А когда они дадут распечатку по входящим звонкам домой и в галерею Дениз?

– Не скоро. Думаю, не раньше чем через неделю.

– Давай я спущусь и приведу Ренли. Пусть расскажет, зачем пришел, а потом спросим его про Марину Сетте, лады?

Я подошла к столу, нашла записи по антиквару и просмотрела их. Тут заглянула Лора и спросила, можно ли взять мою пилочку для ногтей. Я указала на сумочку, что оставила в кресле перед столом.

– Поройся там. Она должна валяться где-то на дне.

– Можно я возьму завтра выходной? – робко спросила Лора.

Наверно, потому и пришла ко мне.

– Если найдешь кого-нибудь, кто согласится отвечать на звонки. Из-за этого расследования звонят не переставая. И напечатай для Майка все повестки, которые ему нужны. – В сезон отпусков не хватало персонала; к сожалению, преступников нельзя попросить подождать до осени. – Ты нашла Рода Сквайерса?

– Роуз сказала, что он плавает на яхте где-то у побережья Мэна. Если он позвонит Полу, она переведет звонок на тебя.

Неожиданное появление Фрэнка Ренли дало небольшую отсрочку, и план Маккинни по снятию меня с дела приостановился.

Майк вернулся в мой кабинет вместе с Ренли, я встала и пожала ему руку через стол. Сегодня он был одет в синевато-серых тонах, они контрастировали с его черными как смоль волосами, но прекрасно подходили к мрачному, затянутому тучами небу.

– Присаживайтесь и скажите, что привело вас к нам.

Ренли хотел было сесть, но заметил мою сумочку в кресле.

– Просто киньте на пол, – сказала я.

Он поднял ее и пристроил рядом со шкафом – картотекой.

– Должно быть, у вас там целый арсенал, мисс Купер.

Чэпмен рассмеялся.

– Мы ей не разрешаем носить оружие, мистер Ренли. С ее-то характером ей не дали бы лицензию и на указку.

Ренли посмотрел на меня:

– Я не знал, с кем об этом поговорить, но думаю, вы должны знать. Вероятно, вы сможете мне помочь.

Да, все труднее найти человека, который бы желал нам что-то рассказать безвозмездно.

– О чем вы?

– Вчера я узнал, что Лоуэлл Кэкстон собирается закрыть свою галерею.

Он замолчал, а мы с Майком смотрели на него в ожидании продолжения.

– Уже на этой неделе. Вот так резко. Это вас не удивляет?

– Меня удивляет в основном летающие слоны и обезьяны, танцующие чечетку. А люди… ваши приятели от мира искусства, которые обмазывали дерьмом себя и окружающих всю сознательную жизнь? Нет, мне хватило двух недель, чтобы я перестал удивляться.

Ренли проигнорировал Чэпмена и обратился ко мне:

– У Кэкстона весьма основательный бизнес в этом городе, и уже очень давно. Я бы еще понял, если бы он объявил о закрытии и свернул дела через два месяца. Но вот так подогнать грузовики к зданию и начать погрузку ночью, как будто табор, собирающийся в путешествие? Это я нахожу странным.

– Этой ночью? – уточнила я. – Кто вам сказал?

– Мне позвонил Брайан Дотри. У него много связей в Фуллер-Билдинг.

Слова Ренли напомнили мне, что до того, как Дотри попал в тюрьму за неуплату налогов, у него самого была галерея на 57-й улице, двумя этажами ниже Лоуэлла.

– Что еще он сказал?

– Один сторож, что смотрит за грузовым лифтом, решил подзаработать и позвонил Дотри. Тот заплатил за информацию. Брайан сам приехал и дал парню сто баксов. Дотри сам хотел посмотреть, что происходит. Картины и скульптуры грузили в машины, и это в одиннадцать вечера, а вокруг – полчища охраны. Но работники Кэкстона молчат, как рыбы. Ни слова не сказали, куда перевозят вещи или почему. Уверен, что он заплатил им достаточно, чтобы заручиться их сотрудничеством.

– Что-то я упустил причину, по которой вы с Дотри вмешиваетесь в чужие дела, – заметил Майк.

– Да, понимаю. Поэтому и сказал в начале разговора, что не знаю, что делать. Дотри позвонил мне вчера в полночь. Мы вели дела с Дени. Мы с ней недавно приобрели на аукционе несколько картин ответил он, обращаясь к Майку. – Раз вы такой скептик, детектив, то позвоните в администрацию Кристи. Еще в мае мы продали несколько работ не очень известных импрессионистов, заработали кругленькую сумму.

– Лоуэлл тоже был в доле?

– О нет. Вовсе нет. Но многие из купленных нами вещей… понимаете, Дени считала, что их надо какое-то время подержать у себя, решить, оставлять или продать клиентам. Ведь у Лоуэлла были склады, и охрана, и страховка. Даже их квартира надежнее любого временного помещения. В конце концов, детектив, мы же были любовниками. Мне не нужно было получать с Дени нотариальную расписку, если она оставляла на какое-то время у себя вещи, что мы покупали как партнеры. Она не собиралась меня – простите за выражение – кинуть.

– То есть вы полагаете, что Лоуэлл вывезет и некоторые ваши картины?

– Не исключаю такой возможности. Поймите, я вовсе не хочу сказать, что он сделает это намеренно. Просто Лоуэлл не в курсе наших с Дени последних сделок. Я полагаю, можно устроить как-то так, чтобы я взглянул на эти вещи, пока они не ушли из города или за границу. У меня на все предметы есть бумаги и квитанции. Я вовсе не хочу втягивать вас в споры насчет того, что мое, а что нет. Этим займется мой адвокат. Это он посоветовал мне пойти к вам и… ну, немного сгустить краски.

– Что вы хотите сказать?

Ренли постарался уклониться от ответа:

– Я позвонил своему адвокату и попросил его заняться этим с утра. Но проблема в том, что Лоуэлл не пустит меня ни в галерею, ни в квартиру, это ведь все еще их дом. Так вот, адвокат посоветовал сходить к вам, мисс Купер. Не стану врать, он посоветовал сказать вам, будто я уверен, что в галерее Лоуэлла есть вещи, принадлежащие мне и Дени. Тогда вы, возможно, захотите вмешаться и придете к нему с обыском, – он постучал пальцами по подлокотнику. – Но, честно говоря, я понятия не имею, что Дени сделала с некоторыми картинами. Я не могу утверждать, где они, – могу только предположить. Мне очень помог Брайан Дотри. Я посмотрю и его склады. Возможно, кое-что лежит там.

– Вы можете дать перечень картин, на которые претендуете? – спросила я.

– Я еще его не составил, но он будет готов через день или два, – Ренли положил руки на колени и некоторое время посидел так, глядя в пол, прежде чем снова заговорить: – Когда вы любите такую молодую и здоровую женщину, как Дени, вам просто не приходит в голову, что в один прекрасный день она может уйти… и… и не вернуться. На прошлой неделе я и не вспомнил о деловой стороне наших отношений. Помню, как в тот день все ждал и ждал, что она придет со мной пообедать…

– В тот день, когда она пропала? Она должна была встретиться с вами? – спросил Чэпмен.

– Выходит, мне все-таки удалось удивить вас, детектив. Я полагал, вы это знали от экономки или еще от кого-нибудь. Разве вы не спросили об этом меня в тот раз? Я был уверен, что да.

Чэпмен, казалось, смутился, что ему неизвестна такая элементарная подробность про последний день Дениз Кэкстон.

– Работники из ее гаража видели, как она уезжает на машине рано утром. Но никто, похоже, не знал о ее планах на день. Что вы сделали, когда она не пришла на обед?

– Подождал ее полчаса. Звонил ей домой, в машину, в галерею. Безуспешно. Спросите метрдотел в «Жан-Жорже»… Я думал, вы давно это сделали Я звонил ему раз двадцать – узнать, не появлялась ли Дени.

– Вы расстроились? Не звонили в полицию, чтобы начали ее искать?

– Нет, полагаю, и метрдотель скажет вам, что расстроенным я не казался, поэтому мне нет смысла притворяться. Два бокала мартини успокоили мои нервы. Я предполагал, что она может не прийти. Мы слегка поссорились на предыдущей неделе.

– Из-за бизнеса?

– Нет, бизнес тут ни при чем. Теперь, оглядываясь назад, не могу сказать, что мне приятно об этом вспоминать, – Ренли посмотрел мне в лицо. – Помните, в тот раз я сказал вам, что и я, и Дени… что мы встречались с другими. Так вот, я встретил в Париже женщину, которая только овдовела и разъезжала по Европе, оповещая всех, что ее траур окончен. Мы провели вместе уик-энд, Дени не должна была узнать. Но, к сожалению, эта женщина оказалась подругой Дени.

– Марина Сетте? – выпалил Чэпмен.

– Bravo, детектив! Двое суток на левом берегу Сены, и твои похождения известны à tout[32] Нью-Йорку. Я знаю, что Марина все рассказала Дени, и Дени очень разозлилась на меня. Дени спокойно относилась к тому, о чем не знала, но Марина просто ткнула ее носом в мою измену.

– То есть вы с Дени расстались?

– Конечно же, нет. Но отношения стали достаточно прохладными, если не сказать хуже. Она дала мне понять, что много времени проводит с Престоном Мэттоксом. А все для того, чтобы отомстить мне.

– Думаете, она его не любила?

– Дени любила физические наслаждения, мисс Купер. Однажды, будучи в изрядном подпитии, она проговорилась мне – мы как раз активно отдыхали в кровати, – что во всех лабораториях страны не найдется столько «Виагры», чтобы помочь Престону Мэттоксу продлить отношения с нею хотя бы еще на месяц.