Ошибки богов. Книга седьмая. Восстание паладина (СИ) - Танков Вячеслав

— Вы серьезно м-м-м-м? — пытаюсь взять ситуацию под свой контроль, но кто-то запечатывает мой рот жаркими губами, другие ложатся на грудь, и еще кто-то уже пробует пробудить требовательным ртом сонного сержанта. Тогда я покоряюсь неизбежному. Но вдруг все прекращается. Кто-то включает ночник, и я вижу перед собой пять довольных улыбающихся мордашек. Из одежды на девушках только украшения и бусы.

— Ты столько сделал для нас, Ричард! — торжественно говорит Савано.

— Ты — самый настоящий Герой, который спас нас от поругания, позора и полного пи**деца! — поддерживает ее Масяна.

— У нас ничего такого никогда не было, но ты подарил нам не только надежду, но и все эти драгоценности! — пищит Хатико.

— Нам нечем тебя отблагодарить, поэтому мы решили хотя бы так вот, — заявляет Томоре.

— ...! Это наше общее решение! Мы сами хотим! — выпаливает Тиема. Даже ее подруги смотрят на нее с удивлением, поражаясь ее многословности.

— И не вздумай сбежать! — припечатывает Савано, взмахом руки вырубая свет...

А потом вся эта банда наваливается на меня, лишая воли, зрения и власти над собственным телом, тиская, целуя, ставя засосы на всех доступных участках кожи, конкурируя друг с другом за право быть следующей в очереди, вообще не считаясь с моим мнением.

И все же, даже тренированные куноичи не могли тягаться со страстью озабоченных крольчих с другого материка. Та ночь в сауне стала для меня настоящим испытанием на предел выносливости и психики. И я могу сказать, что выдержал его, несмотря на то что отключился на половине, продолжая любить заек практически на автомате.

Действие, которое происходит прямо сейчас — весело, приятно, здорово... Но не дотягивает и на одну десятую, уступая той разгульной оргии, которую устроили похотливые зайки. Уже через полтора часа куноичи стали сдуваться, уступать и выдыхаться. А еще через час никто из них не мог и пошевелиться, чтобы помочь мне закончить. Пришлось сцапать слабо мяукающую кошку за хвост и тащить ближе к себе, чтобы выплеснуть остатки сил в ее дрожащую от перенапряжения киску.

С удовлетворением оглядев поле боя, взял одну и подушек и устроился досыпать на софе, так как на кровати не осталось места. Так прошла ночь...

Естественно, когда я проснулся, в комнате уже никого не было, кровать была аккуратно застелена, а я заботливо прикрыт одеялом. Ничто в спальне не напоминало о ночном сражении. Тем не менее, за завтраком, когда все собрались, лицо каждой девушки светилось радостью, стоило мне только встретиться с кем-нибудь глазами.

Но делу время, а потехе час. Так и нам пришло время выступать в решающую битву против клана Поднебесных. Согласно расчетам Савано, парламентеры должны были вот-вот вернуться в родное селение, поэтому мы тщательно готовимся к нападению.

Я-то ладно, мне надо лишь связаться с Гурри и запросить прилет, а вот куноичи старательно готовят снаряжение, наносят яды на лезвия кинжалов, бережно упаковывают бомбы и прячут на теле метательные ножи. Наконец, настает момент, которого мы все так долго ждали. Прощаться с нами приходит вся деревня, желающая нам успехов и благословляя на дорожку. Киборг трансформируется в нечто вроде автобуса с крыльями только без окон, в задний отсек которого мы закидываем снарягу, а сами пакуемся в салон, заходя по услужливо поданной ей лесенке.

— Как странно, — изрекает Масяна, — находится внутри тебя, Гурри.

Та смеется, подрагивая корпусом, выращивая удобные пассажирские кресла и пару пилотных — мне и Савано. Передо мной вырастает штурвал, а кошка с любопытством осматривается, предусмотрительно ничего не трогая. Убедившись, что все уселись и пристегнулись, Гурри бесшумно взлетает и берет курс на восток — именно оттуда она принимает сигнал маяков, установленных в сундуках с золотишком. Пейзаж под нами довольно однообразный — заснеженный лес, поэтому я сосредотачиваюсь на предстоящей атаке, снова и снова перепроверяя боеготовность каждого из нас. Хотя это излишне. Девушки пышут ненавистью к Поднебесным. Не собираясь щадить никого из них.

— Я пару раз была в их деревне, — говорит Савано. — женщин и детей у них почти нет, поэтому не стоит беспокоиться о невинных. Таковых там просто нет. Впрочем, вы все увидите сами, господин. Мне хватило пары посещений, чтобы убедиться в том, что жалеть внутри деревни не стоит никого. Вообще никого.

Я не сомневаюсь в этом. Мне хватило того, что рассказала Йоруичи. Девушка подробно делилась переживаниями детства, в которых она была даже не рабыней. Она была вещью. Предметом, который можно было сломать, а потом починить. Или выкинуть. Если подобное практикуется и здесь, живым не уйдет никто.

Вскоре перед нами раскинулись богатые поля, в которых кошка узнала земли клана. Гурри включила маскировку и пошла на самом малом ходу, избегая обнаружения. Наконец, впереди, выросли деревянные сторожевые вышки клана.

Да, размерами деревня напоминала малый Ричардбург! Гурри зависла точно над ее центром, оставаясь невидимой для посторонних глаз.

— Вон там, там и там находятся бараки для экспериментов над пленными, — тыкает пальчиком Савано. Девушки внимательно следят и запоминают все, что она говорит. — Выше находятся жилые здания и дома старейшин. Вон там — казармы наемников и охраны. А вот и наши...

— Вижу! — произношу металлическим от ярости голосом.

У главного входа суетятся люди. Рабы таскают поклажу, пока «гости» показывают сундуки с золотом тем, кто их встречает. Похоже, мы прибыли в тот момент, когда караван с золотом как раз вернулся домой. Тем лучше. Сзади кто-то вскрикивает. Я слышу скрип собственных зубов. Один из вернувшихся, со всего размаху бьет ногой одного из рабов только за то, что тот оказался у него на пути. Гурри увеличивает изображение, и мы видим злобно ухмыляющегося Спермия и окровавленную девушку, почти девочку, пытающуюся встать с холодной земли.

— Ублюдки! Мерзавцы! — шепчет Томоре. Я вижу, как на ее лице нет ни кровинки, и хватаю девушку-берсерка за плечо. Рано. Надо дождаться ночи. Она понимает и немного успокаивается. Глядя на ее лицо, отчетливо понимаю, что селение будет выжжено дотла. Подобная ярость кипит в сердце каждого из нас...

Деревня гуляет допоздна. Мы наблюдаем за тем, как рабов загоняют в бараки и запирают там. Власть клана разбредается по жилым домам. Кого-то из них, упившихся до бесчувствия, уносят на руках личные слуги. Наступает черед отдыха военных и охраны, и мы видим, что они не отстают от тех, кому служат в желании набухаться и устроить дебош. Через пару часов на ногах остаются только несколько человек, которым выпала тяжкая доля нести караул. Но еще через десяток минут замечаем, что то один, то другой из них тишком слезает с вышки, чтобы незаметно стырить бурдюк с вином и подняться с ним обратно. Понятно, что некому следить за ними — все командиры лежат вповалку прямо на земле. Сейчас рабам бы вырваться из заточения, и наша помощь бы не понадобилась, но Савано серьезна как никогда.

— Маги, — шепчет она, хотя в салоне киборга можно кричать.

Из одного дома выходит пошатывающийся старик, который идет к кустам справить нужду. С презрением глянув на валяющуюся стражу, он что-то цедит сквозь зубы и разводит руками. Сиреневое сияние окутывает всю деревню, мигает и накрывает селение полупрозрачным щитом. Старик довольно усмехается и уходит в дом. Неизвестно, что дает это заклинание. Может просто поднимает шум, а может, испепеляет в пепел нарушителей. Не позавидуешь тем, кто остался снаружи

Вот только мы уже внутри. Гурри давно села на уютной полянке неподалеку от жилых зданий. Мы никому не мешаем, ведем наблюдение, дожидаясь удобного момента, поэтому колдовство мага проходит мимо нас, не реагируя на посторонних.

Наконец, этот миг приходит.

— Поехали! — командую страшным голосом. Никаких слов больше не требуется. Все знают свои роли и обязанности. Девушки мгновенно исчезают, телепортируясь к самым опасным местам, в которых может быть поднята тревога или оказано сопротивление. Я иду мимо спящих стражников, между которыми скачет тень смерти в виде предводительницы клана ассасинов, которая забирает жизни охранников легким взмахом кинжала. Караульные пали первыми, поэтому тревогу уже не поднимет никто. Встав перед первым бараком, я оглядываюсь назад, чтобы убедиться в зачистке местности и сбиваю замок. Захожу в темное помещение и пускаю небольшой шарик света внутрь сарая. В нос сразу бьет вонь крови, нечистот и гниения. Доносятся всхлипы, женский и детский плач, мольбы, звон цепей. Окидываю взглядом помещение, полное копошащихся людей и существ других рас, закованных в кандалы по отдельности и друг к другу, чувствуя, как рвется наружу недавний ужин!