Роковое возмездие - Мэри Ройс

даже забываю об его ранах, забирая инициативу в свои руки. Хватаюсь руками за спинку стула и начинаю двигаться быстрее, с каждым порочным шлепком утопая в громких стонах. Внизу живота собирается напряженный ком, вынуждая меня увеличить темп. Как же я хочу получить желаемое. Тело требует разрядки. Ощущения обостряются до предела и доводят до безумия, когда наслаждение пронзает меня до самых кончиков пальцев.

– Скажи, что любишь меня, – просачивается в затуманенный рассудок глубокий голос.

Закусываю губу, но удержаться от ухмылки не могу. Этих слов он от меня точно не услышит.

– Мы просто трахаемся, Рафаэль, не порти все своей болтовней.

– Стерва, – рычит он и тут же сбрасывает меня. Дыхание сбивается, и я не успеваю ничего понять, как он поднимается на ноги. Хватает мою шею, сдавливает ее в широкой ладони и толкает меня к кухонному островку так, что я едва поспеваю выставить перед собой руки. – Значит, просто трахаемся? – Сжимает мне волосы на затылке и тянет назад, касаясь влажными губами виска. – Позволь, я покажу тебе значение этого слова.

Не давая возможности возразить, Рафаэль грубым рывком заполняет меня до предела, отчего из моей груди вырывается звонкий вскрик. Еще одно резкое проникновение, и я всхлипываю. Он не в себе, опьяненный мной и несдержан. Я голодна и хочу его грубости. Желаю отдать ему власть над своим телом, подмахивая бедрами навстречу острому наслаждению. С каждым новым толчком глаза все больше закатываются. С каждым новым касанием жестких губ я все сильнее растворяюсь в его сильных руках. Растекаюсь теплой карамелью, позволяя проникать в легкие до боли родному запаху терпкой сладости. Сегодня Джиа проигрывает. В объятиях моего дьявола она всегда будет поверженной. И я готова к этой войне. Хочу этого с ним. Бороться и гореть, взлетать и падать с небес. Я готова жить со своим черноглазым проклятьем только так. Потому что сейчас, впервые за долгое время, я по-настоящему ощущаю себя живой. И пока мы в плену полной порока ночи, все кажется правильным.

Рафаэль до ярких вспышек перед глазами впивается в мое плечо зубами, тем самым вырывая из плена мыслей, а вслед за этим меня порабощают штормовые волны удовольствия. Дрожь пронизывает каждую клеточку, тело содрогается от громкого экстаза, и я чувствую, как стенки влагалища сжимают его член бешеной пульсацией. Сердце грозит выломать ребра, а уши закладывает от того, с какой скоростью бежит кровь по венам. Еще толчок, и я обессиленно падаю грудью на столешницу, просто наслаждаясь ощущением его твердости внутри себя.

Внезапно Рафаэль дергает меня за волосы и запрокидывает мою голову, сталкивая нас взглядами.

– Ты никогда не умела лгать.

Даже в темноте я вижу в дьявольских глазах дикий отблеск черноты, и меня затягивает в нее, когда его губы обрушиваются на мои. Под наши сдавленные стоны, Рафаэль вколачивает член в истекающее влагой лоно. Он не остановится. А я и не хочу этого. Не хочу, чтобы он останавливался. Всего одна ночь. У нас есть только она.

* * *

Вскочив с постели, я жадно хватаю ртом воздух. Какого хрена только что произошло? Резко оглядываюсь по сторонам и понимаю, что я в спальне одна, полностью одетая, и все, что секунду назад заставляло меня гореть, оказалось лишь сном.

Чертов дьявол!

Тяжело дыша, я облизываю пересохшие губы и провожу влажными ладонями по лицу, пока остатки жаркой истомы разливаются во всех уголках тела. Рассудок все еще пронзает гулкое эхо наших общих стонов. Господи, этот сон был реальней, чем вся моя жизнь…

Немного придя в себя, я наконец покидаю комнату. Аккуратно шагаю в холл, где замечаю ворочающегося на диване Рафаэля. Его лицо искажено мучительной гримасой, а из покрытой капельками пота груди вырывается шумное дыхание. Подхожу ближе и, дотронувшись до его лба, тут же отдергиваю руку. У него жар, а вся его одежда буквально пропитана потом.

Скинув с себя остатки порочного сна, иду на кухню и возвращаюсь с прохладной мокрой тряпкой. Усаживаюсь рядом и перекладываю его голову к себе на колени. Слышу, как Рафаэль до хруста сжимает кулаки, пока его тело сотрясает крупная дрожь. У него явно горячка, и я никак не могу облегчить его состояние. Остается только прикладывать эту гребаную тряпку ко лбу. Вдобавок из-за кружащих в голове терзающих мыслей я совершенно не могу расслабиться. Но вскоре я чувствую, что постепенно погружаюсь обратно в сон. Прежде чем окончательно отрубиться, успеваю взять его за руку и сплести наши пальцы.

Просыпаюсь от расползающегося по коже жара. Пару мгновений спустя осознаю, что край майки задран вверх, и Рафаэль жесткими губами медленно скользит по моему животу. Твою мать! Внутри моментально собирается напряженный ком, заставляя внизу ощутить сладкую ноющую боль.

Однако все быстро заканчивается, когда я слышу сигнал подъехавшей машины. Рафаэль грязно ругается, а затем в дверь входят Балдо, Уго и Гектор.

Глава 42

ДЖИА

Неловкая пауза прерывается, когда Балдо перехватывает перебинтованного Гектора и помогает ему добраться до кресла. Хоть он и выглядит потрепанным, можно смело сказать, что ему значительно лучше. И в какой-то степени мне это приносит своего рода облегчение. Потому что я не готова была его потерять. Сквозь сдавленное рычание телохранитель откидывается на спинку кресла, бросая пронизывающий взгляд на нас с Рафаэлем. Вспомнив, что моя майка задрана вверх, я тут же одергиваю ее, прикрывая оголенный живот. На мгновение снова воцаряется тишина, пока Росси со стоном не поднимается на ноги и не выходит из зала, оставляя меня одну.

Тепло, исходившее от лежащего на мне дьявола, сменяется на неприятный холод, который за секунду окутывает бедра, вынуждая меня поежиться. Почему без него я чувствую себя такой уязвимой? Наверное, мне просто не хотелось, чтобы в столь интимной обстановке нас застали его друзья… а тем более Гектор. Причинять ему боль мне совершенно не хочется. Я пытаюсь молча освоиться в данной ситуации, но как-то не особо выходит. Обхватываю себя руками, задумчиво поглаживая пальцами шрамы и представляя, что меня ждет в ближайшем будущем, которое всем нам придется провести на одной территории. Неожиданно ловлю мужские взгляды на своей груди и прихожу в ужас. Да уж, беспокоиться