Стражи Небес - Алина Смирнова

— Убл… юдок… — членораздельно выдавила я, и попытавшись дотянуться до меча, испытала приступ агонии.

— Не сложнее, чем муху прихлопнуть! — прокомментировал паук и расхохотался. — Красивая у тебя кровь! Почти такая же красивая, как у людей!

Он бы хохотал и дальше, продолжая удерживать меня прибитой к земле своими гигантскими лапищами, но тут раздался насмешливый голос Сиджей из ниоткуда:

— Эй ты! Тупое членистоногое! А как ты, спрашивается, определил, что это ее кровь? Все, что ты сейчас видишь перед собой, правда?! И, вообще, ты точно можешь сказать, что мир, видимый тобой вокруг, настоящий? А, что если я скажу… Девушку, которую ты думаешь, что прижал ударом к земле, ее там нет… И крови ее тоже нет. Ибо, это всего лишь проекция! Я отрицаю, я отрицаю, я отрицаю — три раза произнесла Сиджей и проекция начала распадаться.

Чудовище застыло в непонятках, озираясь по сторонам… мое фальшивое, раскромсанное тело начало таять на глазах.

— Но как… В какой момент?! Тебе удалось, И проекция не может создавать жизнь, в ее прямом смысле слова… — он учуял Сиджей по запаху ее внутренней энергии и она появилась, словно блик в воздухе за ним, и спросил сестру о том, как ей удалось подменить меня проекцией.

— Да, это была кукла и красная жидкость, говорила сама Джесс, вот только в твой затуманенный разум тоже можно было уже поместить какой угодно бред. Я внушила тебе, что кукла — это Джейси и она говорит с тобой. Теперь ты даже двинуться без меня не сможешь. Потому, что твоими мышцами управляет мозг, а я отныне контролирую твой мозг. Небесный меч просто нечто…

— Хитиновый покров… Он пробил не только маску…

— Верно, твой хитиновый покров защищал не только твое тело, но и твой мозг от вмешательства извне. Мне было не пробиться, но Небесный меч в тот момент, когда лезвие едва коснулось маски… многократно усиленная ударная волна из энергии Джесс, прорубило не только маску и оставило порез на твоем чудовищном личике, но и повредило брешь в твоем сознательном щите. И мне хватило этого времени, чтобы все провернуть. Скорость работы моего мозга в разы больше чем твоего, паучара…

Опешивший паук попытался пошевелить своими лапами и развернуться, но ему не удалось. Мышцы напряглись, но не двигались. Способности Сиджей по-настоящему страшные. Она могла подчинить своей воле мозг любого существа и управлять им. Сестра могла заставить Цутигумо убить себя и хорошо, если это было бы просто удушье. Но я видела случаи, когда Сиджей вселялась в монстров и убивала их весьма страшным и изощренным способом. Мозг контролирует процессы во всем живом организме — от времени сна и бодрствования, до функций жизнеспособности клеток. Сиджей вмешиваясь в эти процессы, могла, например, остановить процесс усвоения клетками кислорода и наблюдать, как медленно человек умирает и мучается от потери способности к дыханию. У монстров она вызывала обширное кровотечение и с улыбкой на лице смотрела, как кровь сочиться у Йома из носа, рта и ушей. А потом, стоя в этой луже крови, она пинала иссохшее тело и слизывала свежую кровь. Сиджей, применяя свои способности, как мне казалось всегда, ходила по тонкому льду над бездной тьмы. Она входила, благодаря своей силе, в неведомые тайны разума, рискуя каждый раз собственным рассудком. Сейчас ее блестящие голубые глаза выдавали повышенную активность, но я уже не боялась за нее. Она уже другая… С того самого дня… когда исчезла, Сиджей изменилась, но все же это была Сиджей. Если раньше своей жестокости она потом страшилась и не могла объяснить, то сейчас жестокость стала для нее естественной. Она была моей сестрой, только теперь я отчетливо видела ее. Будто мои глаза вдруг прозрели, и я увидела совсем другую, но все же настоящую Сиджей.

— Ну, так… Чтобы с тобой сделать? — закусив губу, мечтательно произнесла Сиджей. — Заставить тебя плясать на твоих лапках до смерти? Или же может удушить тебя? А может, вырвешь и покажешь нам свое сердце, если оно у тебя конечно есть? Это ведь ты хотел сделать с Джейси? Но нет я, пожалуй, в честном бою до этого не опущусь… Хотя могла бы…

— Еще бы, теперь я чую в тебе контраст кровожадной крови Йома и чистой благородной крови Нуэ. Вы и вправду настоящие Аякаси — дети Нуэ. Хорошо. Я сдаюсь, вы победили.

— Я отпущу тебя, только если ты пообещаешь рассказать все, что знаешь, — произнесла, с нажимом на слово «все» Сиджей.

— Несомненно и в доказательство моих слов, я даже отдам вам кое-что. Ты не почуяла, да? А, ведь тебе стоило приглядеться ко мне внимательнее. У меня есть для вас один предмет. Тот человек с пепельными волосами сказал отдать его вам… Если у вас получиться спроецировать меч…

— Все это ты затеял только ради того, чтобы Джесс получила меч?!

— Конечно. Подожди, но если та кукла проекция, где твоя сестра? — паук вдруг опомнился, что не знает, куда же исчезла настоящая я.

— Эй! Приветик! — Сиджей покинула его разум, и гигант устало поднял глаза вверх, чтобы посмотреть, что я сидела на пластиковом кубе, а внутри уже от счастья плакал маленький Тануки. — Коли уж сражение закончено, пожалуй, имеет смысл показать тебе, насколько я действительно сильна, мистер паучок…

Я спрыгнула вниз, используя арии, я почти мгновенно пролетела через всю арену, и остановилась у ее дальнего края, откуда мы начинали сражение, стена из прочной паутины, разрезанная на кусочки, на глазах стала рассыпаться. Тогда я сделала глубокий вдох и сделав выпад мечом вверх, послала в алое небо столь мощную волну энергии, что врезавшись в щит над импровизированной ареной, она расплавила его в мгновение ока. Сиджей успела спустить Тануки и он бросился к ней.

Остальные Цутигумо собрались вокруг арены, оставив драки и пьянки, чтобы посмотреть на этот фантастический фейерверк и распадающуюся стену из паутины, никогда прежде их паутину никто так просто не мог разорвать. Подумав о том, что было бы не плохо придать мечу в неактивном состоянии какую-нибудь удобную для переноски форму, оружие будто бы прочло мои мысли… Он стал распадаться на проекционные осколки, сужаться и уплотняться. Пока на правом запястьем не повис тонкий, сребристый, металлический браслет с рисунками змей.

— Небесный меч следует воле своего хозяина. Подойди ко мне, девочка, — поманил меня наш уже друг — паук, с которым мы сражались. Порывшись в складках своего кимано-хаори, из-под доспехов он выудил нечто светящееся. Я подошла ближе, Сиджей переместилась ко мне и глаза ее распахнулись:

— Осколок… Это осколок Синхрониума… — прошептала она, заворожено наблюдая, как Цутигумо развернул перед нами свою мохнатую лапу. В ней зажата маленькая сфера, внутри которой переливались полупрозрачные, тоненькие пластиночки-окошки. Прозрачные, но на них отчетливо проглядывались черные цифры. Пластинки вращались внутри сферы в хаотичном порядке, но я успела рассмотреть цифры… Их было тринадцать. Тринадцать пластинок, на которых выгравированы черные цифры от 1 до 13.