Запретные навсегда - М. Джеймс

конечном счете, конечно. — Макс одаривает меня грустной полуулыбкой. — Что касается того, куда мы отправимся, я не уверен. В этом я доверяю Левину. Он скажет нам, что будет лучше. Он долгое время жил с мишенью на спине. Если есть кто-то, кто может обеспечить нашу безопасность, то это он.

Он не смог обеспечить безопасность Лидии. Эта мысль вертится у меня в голове, но я не произношу ее вслух. Все, что Макс сказал бы в ответ, это то, что это сделало Левина более бдительным, более осторожным, чтобы он никогда больше никого не терял, и я знаю, что это правда. В конце концов, это все равно не имеет значения. Левин сделает все, что в его силах, я в этом уверена. В остальном мы должны следовать его инструкциям и сделать все возможное, чтобы оставаться в безопасности.

Даже эти мысли не могут омрачить счастье этого дня. Мы возвращаемся расслабленными, держась за руки, тихо разговаривая ни о чем, пока петляем по вечерним улицам обратно на виллу, намереваясь заняться сексом и вздремнуть перед ужином. Все ненормально, далеко не так, но это вкус нормальной жизни. Это напоминание о том, что у нас может быть однажды, если мы пройдем через это. Я цепляюсь за это, потому что должна. У меня должна быть надежда.

Мы выходим во внутренний дворик, когда раздается жужжание, и Макс хмурится.

— Это мой телефон, — он тянется за ним, его брови сведены вместе. — Только у Левина должен быть этот номер, и, конечно же, он видел, как мы приближаемся…

Он отвечает, понижая голос.

— Алло? Мы снаружи, во внутреннем дворике. Я не…

Голос Макса внезапно замолкает, его лицо становится пепельно-серым, а глаза расширяются. Я смотрю на него, застыв, когда он поворачивается ко мне с выражением ужаса на лице.

— Джиана?

25

МАКС

Трудно описать ужас, который я испытываю при звуке мягкого, дрожащего голоса Джианы на другом конце линии, пронизанного ужасом, который говорит мне, что что бы ни происходило, это не к добру.

— Джиана? — Я произношу ее имя так спокойно, как только могу, не желая усугублять ситуацию, которая уже есть. — Что происходит? Что случилось?

Я слышу мужской голос позади нее, низкий и угрожающий, и что-то холодеет у меня внутри.

— Джиана?

— Родной… — ее голос дрожит, а затем она тихо вскрикивает. — Хорошо, хорошо! Я скажу ему! — Она прерывисто вздыхает.

— Джиана, что происходит?

— Это Артуро, он здесь. — Ее голос с каждым мгновением становится все более дрожащим, полным страха, которого я никогда раньше не слышал. — Он хочет знать, с тобой ли Саша.

Еще несколько тихих слов, и Джиана испускает испуганный стон.

— Пожалуйста, не лги, родной. Он узнает, и Томас…

— Она со мной. Но мы далеко.

— Я…все в порядке! — Она снова вскрикивает. — Он хочет, чтобы я перевела телефон на громкую связь, и чтобы ты сделал то же самое.

В дальнем конце патио я вижу, как открывается дверь, и выходит Левин, его глаза расширяются, когда он видит телефон. Я подношу палец к губам, жестом приглашая его подойти ближе, и нажимаю кнопку громкой связи, Саша застывает рядом со мной. Мгновение спустя на линии раздается голос Арта.

— Брат. Я слышал, несмотря ни на что, твоя прелестная маленькая одержимость сумела выскользнуть из пасти смерти. Более романтичный человек мог бы сказать, что это делает вас идеальными друг для друга, но меня это просто бесит.

— Прекрати драматизировать, Арт, — рявкаю я, чувствуя, как ледяной комок в моем животе с каждым мгновением становится тяжелее и холоднее. — Что ты сделал с Джианой и Томасом?

— Пока ничего. — В его голосе слышна насмешка. — Но у меня пистолет, приставленный к голове пожилой леди. Так что, если ты не хочешь услышать, как я размажу ее мозги по этой стене, тебе придется меня выслушать.

— Я слушаю, — говорю я ему так спокойно, как только могу. Рядом со мной я вижу дрожащую Сашу, ее руки, сжатые в кулаки, прижаты к животу прозрачной белой ткани платья. — Чего ты хочешь от меня? Тебе нужны поместье и деньги? Забирай. Мы не вернемся.

Арт мрачно усмехается.

— Нет, я не думаю, что этого уже достаточно. Ты должен понять, Макс, что ты не можешь просто иметь все что хочешь только потому, что ты был хорошим братом. Должны быть последствия. Ты должен был умереть. — Последнее слово он рычит, и я слышу, как Джиана плачет. Это вызывает во мне черную ярость, которая напрягает каждый мускул в моем теле, моя рука сжимает телефон.

Я знаю, что он доведет до конца то, чем угрожает. Джиана и Томас ничего для него не значат. Они у него на мушке только потому, что он знает, что они что-то значат для меня, и старое чувство вины начинает закрадываться внутрь, обволакивая мою душу.

— Тогда я вернусь. — Слова вырываются резко, почти без моего понимания, в качестве последнего средства. Меньше всего на свете я хочу расставаться с Сашей сейчас, когда у нас наконец есть то, чего мы оба хотим, когда у нас столько всего впереди. Я чувствую, как она напрягается рядом со мной, ее рот приоткрывается, чтобы возразить, но я все равно иду вперед, качая ей головой.

— Ты можешь заполучить меня, если это то, чего ты хочешь. Ты можешь делать со мной все, что захочешь, при условии, что отпустишь Джиану и Томаса. Я не буду спорить или бороться. Имя семьи, деньги, мою жизнь… ты хочешь всего этого? Прекрасно, ты можешь забрать все. Но мои условия таковы, что я последний, кому ты причинишь боль.

Даже когда я говорю это, меня охватывает странное приятие. Я не хочу уходить, позволять Арту мстить мне, чтобы это было еще одно прощание. Но я знаю, что Левин может обеспечить безопасность Саши. Я знаю, что даже без меня у нее будет защита и возможность устроить свою жизнь дальше.

Я не могу нести ответственность за смерть того, кто мне дорог. Я знаю, что Арт убьет их без вопросов, и я также знаю, что это не может быть наградой, которую Джиана и Томас в конце концов получат за свою долгую службу семье Агости.

Они спасли мне жизнь.

Арт смеется.

— Очень поэтично, брат. Ты всегда умел подбирать слова. Я принимаю твое предложение, но собираюсь добавить свои собственные условия. Ты придешь не один.

Я делаю паузу.

— Что ты имеешь в виду? — Я почти уверен, что уже знаю, но я хочу услышать, как он скажет это вслух, прежде чем я начну действовать. Рядом со мной я вижу Сашу, которая стоит, зажав рот рукой, и в ужасе смотрит на меня. Левин тихо подошел ближе, его лицо превратилось в холодную, расчетливую маску.

— Ты возьмешь с собой Сашу, — твердо говорит Арт. —