Кошмар на Полынной улице - Дарья Буданцева

И различил болезненный стон.

Рука Уэйна легла на ручку двери, подергала, но, к его удивлению, замок оказался запертым. Он услышал отчаянный кашель старика, который звучал очень нездорово.

– Что вы здесь делаете, мистер Ллойд?

Он обернулся и во все глаза уставился на Розмари Дрейтон. То ли головная боль успокоилась, то ли услышала, как Уэйн ломился к ее отцу. Подошла она бесшумно, как кошка.

– Я доктор! – заявил он с досадой, с трудом сдерживая гнев. – Человеку внутри явно плохо!

– Это не ваше дело, мистер Ллойд.

Голос Розмари звучал холодно, что еще больше разозлило, и Уэйн снова дернул ручку.

– Вы что, запираете старика внутри?

– Это для общего блага, мистер Ллойд. Не лезьте не в свое дело и выполняйте обязанности, ради которых вас наняли. Вы готовы вынести суждение о здоровье Сайрила?

– Нет… жду нескольких результатов.

– Возможно, вам стоило обновить чары своих инструментов, прежде чем ехать сюда?

– Результаты будут завтра.

– Вот и прекрасно, мистер Ллойд. А теперь перестаньте досаждать моей семье. Отец еще спит.

С раздражением Уэйн хотел сказать, что это чушь собачья! Далтону Дрейтону плохо, и его семья предпочла запереть дверь его комнаты, а не пригласить доктора. То ли они ждали, когда упрямый старик умрет, то ли его вообще травили и держали взаперти!

Тайна мучила Уэйна, но больше его мучило то, что за дверью находился человек, которому требовалась медицинская помощь. Он не мог сделать вид, что ничего не слышал! Он же доктор.

Но спорить с Розмари было бессмысленно. Она стояла и смотрела на него с холодом и презрением, на которые способны только истинные аристократы. Пробормотав приличествующие извинения, Уэйн покинул второй этаж и снова спустился в гостиную.

Внутри него всё кипело. Он должен пробраться в эту комнату! И времени у него до завтра. Наверняка Розмари заявится прямо с утра, чтобы выпытать результаты всех проверок. Дольше тянуть Уэйн не сможет.

Вспомнив о мальчике, Уэйн снова глянул в окно, где порядком уставший Сайрил по-прежнему пытался махать саблей.

В голове родился план.

– Тихо! – шикнул Сайрил.

Вид у него был немного испуганный, он то и дело озирался по сторонам, Уэйн замечал это и в скудном свете луны.

Они шли по коридору второго этажа к комнате Далтона Дрейтона.

Уговорить Сайрила оказалось легко: он скучал по деду и, хотя опасался гнева родственников, согласился ночью провести Уэйна в комнату Далтона для осмотра. «В столице сильно развилась медицина за последние несколько лет, вдруг я смогу ему помочь?»

Уэйн даже не лукавил. Конечно, его интересовала тайна старика, но он всегда допускал, что его дед попросту не понял чужую шутку или игру богатого воображения. Сам себе придумал тайну, которая стала в итоге навязчивой идеей. Но сгубила его не она. Как и сейчас, Далтон Дрейтон мог страдать от легочной болезни. Для которой в прошлом году столичные алхимики действительно создали отличное облегчающее зелье.

К тому же Уэйн подозревал, что старика травят. Давящая атмосфера дома, мрачная Розмари, безучастные Этель и Даррел… может быть, это ничего не значило, а может, здесь происходило медленное убийство.

Уэйн – лекарь. Он не пройдет мимо.

Сайрил достал из кармана ключ и сунул его в дверь комнаты деда. Уэйн не знал, был ли у мальчика собственный или он взял у матери. После ужина, на быстром осмотре, который Уэйн устроил как повод поговорить, Сайрил согласился провести Уэйна, не уточняя, откуда возьмет ключ.

В комнате стоял затхлый воздух, а в нос тут же ударила металлическая нота крови, под которой чуткий нос Уэйна уловил аромат гниения. Так пахла гангрена, и это вселяло опасения.

Спальня была заставлена мебелью, утопала в драпировках, как и кровать на четырех массивных ножках. На ней лежал Далтон Дрейтон, но разглядеть что-либо при свете луны не получалось из-за плотно задернутых штор.

Закашлявшись от запаха, Сайрил натянул рукав на ладонь и зажал нос. Он взволнованно прошептал:

– Дедушке плохо?

В несколько шагов Уэйн оказался около кровати и бросил короткий магический импульс, чтобы зажечь зачарованные лампы. Они вспыхнули по стенам и рядом с кроватью, освещая изможденного старика, тело которого скрывало несколько одеял. Выделялось только худое лицо, заросшее бородой.

Не медля, Уэйн откинул одеяло, желая осмотреть Далтона Дрейтона.

Он был одет в обычную ночную сорочку, вместо живота – кровавое месиво, от которого несло кровью и начавшей гнить плотью. Но хуже всего было то, что оно шевелилось. Уэйну потребовалось несколько долгих вязких мгновений, чтобы понять, что между развороченных внутренностей снуют маленькие змейки с черными боками.

Далтон Дрейтон застонал, и Уэйн с ужасом понял, что старик еще жив. Он хрипло вздохнул и повернул голову к Уэйну. Тот хотел заверить, что поможет, но слова застряли в горле, а взгляд не отрывался от змей, снующих в плоти. Тонкая кисть Далтона поднялась и неожиданно крепко ухватила Уэйна за запястье.

Змеи из живота разом рассыпались в разные стороны, заставляя Уэйна в ужасе отшатнуться, но убежать он не мог и от хватки Далтона, и от собственного страха, который пронзил все его существо.

Скользнув по одеялам, змейки устремились к Сайрилу, стоявшему чуть в стороне от кровати. Он громко завопил, начал крутиться на месте, пытаясь смахнуть юркие тела.

– Помогите!..

В приоткрытые губы скользнула одна из черных змеек, четко выделяясь на бледной коже мальчика.

Глаза Сайрила закатились, и он рухнул на пол, где по его телу тут же начали сновать оставшиеся змейки. В дверях замаячили фигуры Этель и Даррела, следом прибежала проснувшаяся Розмари.

Но смотрели они не на мальчика. Как и замерший Уэйн. Хватка Дрейтона ослабла, он снова застонал, а потом обмяк, его ладонь соскользнула с запястья Уэйна.

Его внутренности приподнялись и опали, и поглощенному ужасом Уэйну потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, что это не кишки, а новое гибкое тело. На впалую старческую грудь из живота выползла большая, в руку толщиной, змея, и ее черная чешуя поблескивала от крови.

Розмари и Этель первыми упали на колени. За ними опустился Даррел. Они благоговейно сложили руки и смотрели на кровать и змею так, будто им явилось божественное провидение.

Губы Розмари что-то шептали, и это походило на молитву.

Живот старика снова пошел волнами, и змейки брызнули во все стороны. Они черным полотном заполнили кровать, а вместе с ними вываливались и внутренности. Наконец-то к Уэйну вернулся голос, он завопил что было мочи, начал дергать ногами, пытаясь смахнуть змеек, завертелся