Карты нарративной практики. Введение в нарративную терапию - Майкл Уайт

я проинтервьюировал Марианну в присутствии трёх внешних свидетелей. Двое из них были моими бывшими клиентами, они обращались ко мне прежде, обсуждали воздействие травм на свою жизнь. Третий внешний свидетель, Хейзл, была терапевтом, и её особенно интересовала работа с людьми, пережившими травму.

Во время первой части нашей встречи я расспросил Марианну о том, как она переживала травму, и о её последствиях, о том, как она действовала в ответ на травму, на чем основывались эти действия. После этого я расспросил свидетелей и обратил внимание на то, что Марианну особенно привлекло признание катарсиса, озвученное Хейзл. Хейзл сказала, что у неё возникли новые идеи по поводу того, что могло бы быть полезно в работе с двумя женщинами, обратившимися к ней за консультацией в связи с последствиями травм в их жизни. Хейзл сказала, что до этого момента она чувствовала напряжение во время работы с этими женщинами и переживала, поскольку никак не могла найти такой способ работы с ними, который бы её удовлетворял. Она также сказала, что в течение последнего месяца ей стало казаться, что она не может помочь этим женщинам, и это очень беспокоило её. В ходе пересказа истории Марианны Хейзл рассказала о новом понимании, новых идеях, о возможностях, которые они могли бы привнести в терапевтические беседы с этими двумя женщинами. Она завершила своё признание следующими словами: «Благодаря тому, что я сейчас услышала от Марианны, у меня появилось несколько идей о том, как я могу продвигаться в работе с этими женщинами». Когда я расспрашивал Марианну о её отклике на пересказ внешних свидетелей, она достаточно надолго задержалась на мысли о том, что она, вероятно, может внести какой-то вклад в работу Хейзл. Марианна была ошеломлена: «Я всегда считаю себя чем-то совершенно бесполезным, просто бременем, грузом для окружающих. Кто бы мог подумать, что я могу сделать что-то, что может помочь кому-то ещё? Это для меня совершенно неожиданно, честное слово, мне ещё надо к этой мысли привыкнуть, потребуется время!»

В конце этой встречи Хейзл очень остро осознавала значимость своего признания катарсиса для Марианны. Три недели спустя я получил два письма для Марианны, отправленных почтой на адрес моего офиса. К письмам прилагалась записка от Хейзл. Хейзл объяснила, что эти письма были написаны ею совместно с упомянутыми женщинами и что в них говорится о том, каким образом история Марианны открыла новые пути преодоления последствий пережитых ими травм. Хейзл предложила мне прочитать письма Марианне во время нашей следующей встречи.

Марианну настолько тронули эти письма, что ей дважды пришлось выйти во дворик подышать, чтобы «взять себя в руки». В конвертах вместе с письмами мы обнаружили ещё и подарки. Они также глубоко тронули Марианну. В одном конверте была прекрасная открытка, сделанная своими руками, с надписью — признанием и подтверждением вклада Марианны, а в другое письмо были вложены пять купонов из кафе на бесплатный кофе с пирожным.

Некоторое время спустя Марианна сказала мне, что никогда в жизни не испытывала ничего подобного, что это было «на расстоянии световых лет» от чего-либо привычного для неё. Она также сказала, что это признание пришло в той форме, которую она не могла отвергнуть, дезавуировать, от которой не могла отказаться. Это не было попыткой указать ей на какие-то сильные стороны, это было просто констатацией фактов, рассказом о том, какой эффект расходящихся кругов, цепную реакцию запустили её собственные слова. Это создало для Марианны своего рода основу, платформу для новых намерений и действий, помогающих исцелиться от последствий травмы. Я также узнал, что это переживание подтвердило её тайную надежду, существовавшую уже очень долго: что все, что она пережила, всё-таки было не зря.

Как я уже отмечал, расширенное, отсроченное осуществление катарсиса может быть особенно значимым для людей, которые подверглись травме. Обычно им свойственно хранить тайную надежду — надежду на то, что жизнь и мир могут измениться в результате того, что они пережили; надежду на то, что все, что они перенесли, было не зря. Это может быть тайное желание чем-то помочь другим людям, что-то внести в жизнь тех, кто пережил нечто похожее. Это может быть тайная фантазия о том, чтобы помогать другим, облегчать их страдания. Это может быть стремление сыграть какую-то роль в исправлении существующих в мире несправедливостей. Расширенное, отсроченное осуществление катарсиса может очень существенно, мощно резонировать с этими упованиями, надеждами, желаниями, фантазиями, оно может служить противоядием чувству опустошённости и изоляции.

Подбор внешних свидетелей

Как я уже упоминал ранее, когда я только начал проводить церемонии признания самоопределения, я приглашал внешних свидетелей в основном из социальных сетей самих людей, обратившихся за помощью: из их семей, друзей, школьного окружения, коллег по работе, из круга знакомых, соседей, продавцов и т. д. Также я привлекал свидетелей из локальных сообществ, людей, незнакомых с тем, кто пришёл на консультацию (в частности, моих близких), или профессионалов — психологов, социальных работников, которые приезжали в наш центр получить консультацию или пройти обучение.

В дальнейшем я всё чаще стал приглашать свидетелей из числа тех, кто ранее обращался за консультацией и согласился добровольно присоединиться ко мне в работе с теми, кто «шёл по их следам». Как правило, приглашение присоединиться, оставить свою контактную информацию, чтобы включить её в список, реестр потенциальных свидетелей, бывает встречено с энтузиазмом. Я убеждён, что энтузиазм отчасти является следствием того, что многие из этих людей сами имели опыт работы с внешними свидетелями, слышали их пересказ своей истории в контексте терапевтических сессий со мной. Таким образом, они понимают, что их вклад в жизнь других людей может быть весьма существенным. Они также понимают, что не будут нести ответственность за проблемы тех людей, которым помогают, и что их участие будет ограничено по времени.

Смена позиции (репозиционирование)

Когда внешние свидетели приглашаются из семьи человека, обратившегося за помощью, и особенно если между членами семьи и этим человеком имеются существенные разногласия, следует помочь людям изменить свою позицию прежде, чем они смогут участвовать в церемонии как внешние свидетели. Это