Мозг: Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки - Питер Уайброу

В своей лекции Ганс особо отметил, что перепланировка городов – это задача, которую не завершишь за один день. На процесс создания и воплощения крупного проекта обычно уходят даже не месяцы, а годы. К тому же это процесс, требующий большой точности, и при измерении результата необходимо учитывать ряд конкретных показателей. Функциональность, порядок, узнаваемость и привлекательность – альфа и омега любого планирования, а успех или неудача любой идеи определяется коллективным мнением тех, кто постоянно живет в этой среде. Мы воспринимаем свою среду обитания, так же как и весь окружающий мир, преимущественно с помощью пяти чувств (осязания, зрения, слуха, вкуса и обоняния) и действуем сообразно их сигналам по классическому мозговому циклу «восприятие – действие» Хоакина Фустера, который я описывал в одной из предыдущих глав. Главное здесь – субъективное ощущение сбалансированности и увлекательности среды, в которой мы оказываемся. Оно возникает, когда в разуме непосредственного участника все кусочки встают на отведенное им место. Чтобы результат был наилучшим, на начальной стадии любого проекта должны быть проведены серьезные исследования. Городское планирование по своей сути является интерактивным, итерационным и демократическим процессом. Инвесторы, жители, бизнесмены и представители власти – все должны быть вовлечены в определение целей проекта, должны обсуждать все предложенные варианты их воплощения и выбирать единственно правильный. Только после этого возможно начало строительства.

Ганс считает, что в Европе лучшие примеры успешно осуществленных перемен следует искать в Германии: Фрайбург-им-Брайсгау и Тюбинген в их числе. Сам Ганс некоторое время работал в Саарбрюккене, бывшем промышленном и транспортном центре, который сейчас также перестраивается. По словам Ганса, это был процесс, «требовавший большого упорства и некоторого терпения». Но тут же он, улыбаясь, добавил: «Когда бурые пустыри превращаются в чудесные жилые кварталы с яркой, нестандартной архитектурой и множеством счастливых лиц, вам не нужен никакой опрос, чтобы оценить результаты». И такое обновление не ограничивается свежей застройкой: успеха, как заверил меня Ганс, можно достичь и в исторических городах, и в давно сложившихся городских центрах. И я знал, что это действительно так, потому что собственными глазами видел, как изменился лондонский квартал Мэрилебон, расположенный всего лишь в миле к югу от Университетского колледжа. У нас с Гансом было свободное время, и мы решили потратить его на то, чтобы посмотреть, как там идут дела.

Будучи студентом-медиком, я жил в Мэрилебоне на Хай-стрит, идущей вдоль Риджентс-парка на запад параллельно Бейкер-стрит. Сегодня эта улица стала модным местом для шопинга, но в те годы назвать ее модной и престижной было никак нельзя. Скорее она заслуживала эпитета убогой. Временами ходить по ней было просто опасно: за углами маячили сомнительные личности. Но в те времена ничего лучшего я себе позволить не мог. За пять фунтов в неделю я нашел комнату над музыкальным магазином прямо у маленького кладбища, когда-то окружавшего церковь, где в 1803 г. лорд Нельсон и леди Гамильтон крестили свою незаконнорожденную дочь Горацию. Это место дышит историей. Моя комнатка на третьем этаже была крохотной. Я буквально мог встать посередине и дотянуться руками до всех предметов ее обстановки: колченогой кровати, маленького письменного стола, одноконфорочной электрической плитки, миниатюрной раковины и платной батареи газового отопления, которая принимала монеты в один шиллинг. Одним словом, площадь использовалась очень эффективно. Единственным недостатком, который я могу припомнить, было расположение туалета: он находился в задней части здания на втором этаже и нависал над школьным двором, как бомба замедленного действия. Но я был счастлив в доме № 65 по Хай-стрит, и мое маленькое жизненное пространство прекрасно мне служило.

После получения диплома я время от времени возвращался в Мэрилебон. В бывшем музыкальном магазине стали продавать сэндвичи, а потом открыли кафе; могильные камни по соседству чуть больше заросли мхом, но в остальном мало что менялось. Я уехал в Америку; прошли десятилетия. А потом, в конце лета 2005 г., я приехал на конференцию по живописи и дизайну, организованную лондонским Центральным колледжем искусства и дизайна Святого Мартина, и познакомился с Патрицией Михельсон, которая родилась в Мэрилебоне и владеет сырной лавкой La Fromagerie{268} совсем рядом с Хай-стрит. Однако, как я очень быстро узнал, это вовсе не обычный магазин сыров: эксперты считают его одним из лучших в Англии. Так я начал заново открывать для себя Мэрилебон как динамичный, процветающий и разнообразный городской район.

По словам Патриции, возрождение началось с наступлением нового тысячелетия, когда руководство компании Howard de Walden Estates{269} запустило десятилетнюю программу обновления Хай-стрит. Здесь необходим небольшой экскурс в историю. Лондон не имеет единого плана застройки, и его развитие в значительной степени определяют компании, управляющие владениями древних аристократических родов. Бароны Уолденские Говарды – одна из таких семей, которая владеет примерно 90 акрами дорогой земли в лондонском Вест-Энде, в том числе Хай-стрит в Мэрилебоне.

То, что сегодня называется городским кварталом Мэрилебон, возникло в результате великой урбанистической экспансии XVIII в., когда Лондон расширился на запад и север, поглотив фермерские поля и остатки дворянских охотничьих угодий. Здесь преобладает георгианская архитектура с налетом стиля Палладио, хотя фасады не столь похожи друг на друга, как в Саббьонете. На самом деле совсем не похожи, потому что за десятилетия к ним приложили руку самые разные архитекторы, создав разнообразный и привлекательный городской пейзаж. За Хай-стрит, которая в своей нижней части повторяет изгибы речушки Тайберн, находится сеть улочек и скверов, где сегодня можно найти самые разнообразные жилые и офисные здания, церкви, маленькие колледжи и по крайней мере один знаменитый концертный зал – и все это вносит свой вклад в процветание района. Строения здесь по большей части исторические, охраняемые как памятники архитектуры, однако при сохранении фасадов функции их внутреннего пространства постоянно меняются. Поэтому, хотя георгианский характер Мэрилебона сохранился, использование зданий меняется в динамической синхронности с изменяющимися потребностями тех, кто здесь живет и работает. Помимо красоты, эти благородные старинные дома обладают, если вспомнить определение Ганса Вирца, бесконечной, вневременной устойчивостью.{270}

Вот на этом фоне примерно в 2000 г. управляющая компания Howard de Walden Estates начала предпринимать попытки возродить Хай-стрит, которая к тому моменту была такой же одряхлевшей и неказистой, какой я запомнил ее со студенческих времен. План был достаточно прост: привлечь разнообразных торговцев и ремесленников, которые привнесли бы в коммерческое сердце района энергию и новизну, и создать своего рода «деревенскую» атмосферу, которая удовлетворяла бы местных жителей, но при этом не нанесла ущерба репутации Лондона как одного из самых привлекательных городов на земле. Короче говоря, это было то самое планирование «снизу вверх». После того как улица была «зафиксирована» с северного и южного концов магазином дорогой мебели и стильной бакалейной лавкой, руководство Howard de Walden Estates занялось сдачей в аренду многочисленных более мелких магазинов. Сознательно отказавшись от привлечения крупных сетевых ретейлеров (несмотря на то что они могли бы принести более быстрый доход), реформаторы сосредоточились на мелких независимых предпринимателях, которые верили в идеи преобразования района, и предложили им выгодные условия аренды и ответственное управление. Это давало, по выражению Патриции Михельсон, «возможность расти вместе с Хай-стрит» в смешанной рыночной среде – рядом с мясниками, пекарями и даже изготовителями свечей – при поддержке заинтересованного тесного сообщества местных жителей и с постоянным доходом от иностранных туристов.

Перемены оказались поразительными. Мэрилебон прекрасно обеспечен общественным транспортом, и в течение трех-четырех лет количество пешеходов здесь утроилось. Квартал превратился в место, где людям хочется жить и работать, поэтому наряду с доходами от розничной торговли значительно увеличились и прибыли от продажи окружающей жилой и коммерческой недвижимости. Местный дух можно лучше всего почувствовать на ежегодной летней ярмарке, которая привлекает до 30 000 посетителей, или на сельском рынке, который открывается каждую субботу в любое время года. Активная ассоциация ретейлеров также стимулирует общественную жизнь и организует различные мероприятия, еще более способствуя поддержанию genius loci – духа места. Раз в два месяца выходит The Marylebone Journal, в котором публикуются материалы, посвященные различным аспектам жизни квартала – торговле, медицине (больница London Clinic является частью сообщества Харли-стрит), кафе и ресторанам; особое внимание уделяется искусству и истории района.