Круги измерений - Window Dark

Через несколько шагов Виктор подобрался к краю обрыва, а затем, уцепившись за дерево, рискнул шагнуть на гладкий склон. Глаза зажмурились от страха, когда нога отыскивала опору на новой плоскости. Падения не произошло. Осторожно открыв глаза, Виктор обнаружил над головой неизменное небо. Однако, теперь ствол дерева тянулся вертикально вверх.

«Дуб,» — подумал Виктор, разглядывая морщинистую кору. Но если полное отсутствие желудей можно было списать на добросовестную работу местного дворника, то пятиугольные стрельчатые листья никак нельзя было спутать с плавными переходами дубовых.

«Тогда каштан, — решил Виктор, никогда в жизни не видевший ни одного каштана, но тут же поменял свое решение. — Нет, лучше баобаб.»

Про баобаб он где то читал, но это было очень давно, и источник никак не хотел вспоминаться.

— Не, — громко и смело возразил кто-то рядом и чуть-чуть ниже.

Виктор опустил взор и заметил коренастого мужичонку с дикими, горящими зеленым светом глазами. Подобное зрелище красиво смотрится на экране телевизора, но в реальной жизни и особенно вблизи большого удовольствия не доставляет.

— Почему? — заспорил Виктор, проклиная в душе всех без исключения телепатов.

— Сам такой, — обиделся зеленоглазый, услышав новое, незнакомое слово. — Меня обозвал, дерево наше обозвал, а ведь полезешь туда, помяни мое слово, полезешь.

И исчез. Просто растворился во тьме.

Виктор пристальнее вгляделся в непонятное дерево. А почему, собственно, оно должно считаться баобабом? Неужели Виктор обязан идентифицировать его, а затем раскладывать по видам и подвидам. Да пускай оно будет просто деревом. Деревом, и ничем другим. Виктор любовно провел пальцем по морщинистой коре. Дерево не возражало оставаться просто деревом.

Судя по всему, единственное творение живой природы не оставалось без внимания народнных масс. То и дело на дерево пытались вскарабкаться всевозможные, зачастую совершенно неописуемые существа. Среди прибывающих царили мир, дружба, солидарность. Более высокие помогали забраться средним, маленьким и очень маленьким, а крохотных просто поднимали и подсаживали на нижние ветки.

Виктор задумался, а что бы по этому поводу сказал богатырь. Но небеса молчали, поэтому приходилось жить своим умом. Игноррировать старания населения по освоению зеленых просторов не получалось. Виктор вздохнул, подпрыгнул, ухватился за одну из веток, подтянулся и оказался над землей.

Смотреть на мир сверху вниз всегда приятно и завлекательно. У некоторых граждан, правда, при этом совершенно неожиданно просыпаются плевательные инстинкты. Но Виктор не относился к этому, далеко не маленькому сословию. Тем более, что в эту знаменательную минуту его в очередной раз догнало классовое самосознание, безнадежно отставшее где-то на предыдущих кругах. Оно вовремя остановило Виктора, напомнив, что плевок запросто может угодить на голову какого-нибудь существа, которое появится в поле видимости именно тогда, когда остановить процесс будет уже невозможно. О том, что пока еще кроющееся во тьме существо может оказаться довольно габаритным со всеми вытекающими отсюда последствиями, Виктор догадался сам. Да и просто не хотелось портить хороший вечер поступком, не соответствующим моральному кодексу строителя коммунизма.

Нет, здесь было по-настоящему хорошо. Виктор осторожно сел на ветку и начал оглядывать далекие горизонты, которые так и не нашлись, так как тьма и не думала рассеиваться. Пришлось перевести взгляд на более близкие перспективы. А их набиралось всего-ничего. Раскидистое дерево, приютившее Виктора. Непонятный дом. И гора, на которой они разместились.

«Дом-Дерево-Гора, — подумалось Виктору, — ДДГ!»

Он находился в самом центре третьей достопримечательности шестого круга. Находился на той самой, таинственной Третьей Половине, затерянной между вечером и ночью. Здесь не было бесконечности Центра Вселенной и пустоты Края Света. Но в воздухе витало нечто особенное. Да и дом нельзя было назвать обыкновенным, заурядным строением. Прежде всего Виктор заметил, что его архитектура неуловимо менялась. С первого взгляда он напоминал избушку-развалюшку, обнесенную шаткой оградой, с пристроенным сараем и прочими хозяйственными сооружениями. Подтягиваясь, Виктор краем глаза отметил, что теперь перед ним чуть ли не небоскреб, выстроенный все из тех же потемневших от времени и мрака деревянных бревен. Нельзя сказать, что он взметнулся в небо, но по стенам рассыпалось великое множество желтых квадратных окошек, среди которых изредка попадались приятно-бежевые. «И правильно, — подумал Виктор. — А кто это обязал дом строго соблюдать неизменное количество этажей? Кто тут вознамерился лишить дом интересной непредсказуемой жизни и втиснуть его в жесткие формы? Пускай этим буквоедом буду не я.» Здание переменной этажности тоже не возражало.

Теперь дом предстал перед ним то ли шести, то ли четырехэтажным кубиком, с серебристой трапецией крыши, невероятным количеством кирпичных и жестяных дымовых труб и изящных балкончиков на стенах. Он менялся прямо на глазах, но заметить, как рождались перемены Виктор так и не смог. Дом снова становился приземистым, трехэтажным, словно из него бесшумно вылетал ранее накаченный воздух. И Виктор знал, что зайти туда он не решится ни при каких обстоятельствах. Не из-за страха или лени. Просто здание строилось вовсе не для того, чтобы туда заходил Виктор. Такое положение вещей трудно объяснить. Его можно лишь почувствовать, а затем поверить.

Народные гуляния продолжались. Люди, не интересовавшиеся местными достопримечательностями, появлялись из-за близкого горного горизонта, огибали и дом, и дерево, а после скрывались за склоном, опрокидываясь во тьму. Там тоже тянулась дорога. Но Виктор не хотел покидать насиженного места. Он не знал почему. Просто хорошо было сидеть здесь в одиночестве, словно не существовало никаких Кругов Измерений, Земли, Денсобола-5 и всей остальной вселенной впридачу. Для жизни вполне хватало и того маленького кусочка, озаренного неяркими фонарями, свет которых так и не отступил перед бескрайним мраком.

В толпе мелькнуло знакомое лицо. Серега Комаров весело шагал во главе цепочки из пяти человек с лопатами на плечах. В руке он нес фонарь, стрелявший вперед пучками света, словно сверкающими вениками. Шаг. Качок фонаря. Шаг. Качок в другую сторону. Шаг. И из жестяного корпуса вылетает новый пучок и уносится прочь за пределы видимости. Команда дружно распевала «Мы садовники-огородники» на мотив «Подмосковных вечеров». Видимо, Серега сумел найти здесь свое счастье. Но Виктору не хотелось слезать с дерева и бежать за приятелем по четвертому кругу. Он чувствовал, что Серегин путь отличен от того, что предстоял ему. Отличен настолько же, как и дорога богатыря, куда тот даже не планировал брать Виктора. И его выбор был не за дорогой, стелящейся внизу, а за сидением здесь. Ожидание не тяготило. Все располагалось на своих местах. Выбор был и был выход. Осталось только сформулировать свой выбор, как это уже не раз происходило на пройденных этажах странного здания Кругов Измерений.