Покой - Джин Родман Вулф

А знаешь, что ты первый человек, которого я встретила в Кассионсвилле, который мне по-настоящему понравился? Первый разумный человек.

– Хочешь сказать, здесь нет разумных?

– Нет, но разумные люди, которых я встречаю, не вызывают симпатии – они просто кучка скучающих снобов, мечтающих оказаться где-нибудь подальше отсюда, но лишенных мужества добраться туда. Некоторые из неразумных – очень милые и весьма веселые. Но они похожи на хороших собак; через некоторое время начинаешь тосковать по человеческой речи. Ты умен, и ты живешь здесь, и ты несчастлив; но ты не презираешь это место, и я не думаю, что тебе действительно хочется куда-то переехать.

– Не знаю, – ответил я. – В городе есть дом, которым я хотел бы владеть, но я не склонен уезжать из Кассионсвилла.

– Ты ведь инженер, не так ли? По-моему, ты говорил это вчера вечером.

– Инженер-механик. Ну, знаешь, про нас еще говорят, что мы заводимся с пол-оборота.

– А я слышала анекдот про библиотекаршу, которая мечтает вернуться в библиотеку сильно потрепанной. Впрочем, он не смешной.

– Потрепанные книги приходится долго приводить в чувство, да?

Я остановился на красный свет. Мы были примерно в трех кварталах от магазина Голда.

– Ага. Как думаешь, почему твой друг беспокоится из-за «Любвеобильного легиста»?

– Возможно, он считает, что его отец взял с клиента слишком много. Двести долларов – очень дорого для забытого романа.

– Полагаю, это первое издание.

– И единственное, наверное. На нем нет автографа, и сам Блейн сказал, что аннотации не было. Конечно, для дилера совершенно законно просить за книгу сколько вздумается, но если мистер Голд представил товар образом, который явно не соответствует действительности, это будет считаться в строгом смысле слова мошенничеством. И Стюарт Блейн – именно тот человек, который способен привлечь его к ответственности и отправить в тюрьму.

– Он не сказал, почему считает ее такой ценной?

– Напрямую – нет. Он сказал, что это редкость, и судя по тому, что мы выяснили до сих пор, похоже, так и есть – роман даже не был указан среди опубликованных работ Аманды Рос в биографии, которая есть в твоей библиотеке.

– Что еще он сказал?

– Очень мало…

– Ты улыбаешься. Ну-ка, выкладывай!

– Когда я уходил, он упомянул, что не мистер Пирогги украл деньги и сбежал в Гватемалу. Это не имеет никакого отношения к книге; просто целых несколько минут я радовался при мысли о том, как Пирогги пьет «плантаторский пунш» в гамаке рядом со своей туземной любовницей. Но позже Блейн сказал, что это был кто-то по фамилии Симпсон, о ком я никогда не слышал. Я надеюсь, что он ошибся – то есть первая версия верна. Его память ненадежна.

У тротуара, через три двери от лавки Голда, я припарковался на свободном месте, вышел, помог Лоис и положил десятицентовик в счетчик.

– Это старая часть города, не так ли?

Я кивнул и сказал, что магазины были здесь еще во времена моего детства.

– Так близко к реке существует вероятность затопления, потому это всегда были дешевые магазины, если понимаешь, что я имею в виду. Чуть дальше находятся заведения получше – универмаг и все такое прочее.

Я говорил и вспоминал тетю Оливию, которую убили в полутора кварталах от того места, где мы стояли. Она располнела в первый же год после замужества, ела стряпню Милевчика вместо своей собственной, покупала новую одежду каждый месяц, пока не достигла удобного четырнадцатого размера (возможно, даже шестнадцатого), посещала универмаг и иногда задерживалась на часок в обшитом деревянными панелями и обставленном в коричневых тонах кабинете мистера Макафи, где был кожаный диван, а китайское яйцо стояло на приземистой подставке из черного дерева в застекленном шкафчике на стене. Иногда, проходя мимо универмага «Макафи» (который больше так не называется), я задавался вопросом, сумел ли мистер Макафи понять, отчего моя тетя, совершенно неприступная до замужества, стала такой легкомысленной, и связал ли он это – как я, сам не зная почему – с ее растущей полнотой.

По вечерам, когда Милевчик и горничная (ни он, ни она не жили в доме) уходили, а Джулиус работал в своей подвальной лаборатории, тетя отмокала в горячей ванне и часто просила меня принести новую книгу или доску для письма, ручку и бумагу для заметок. Вода была непрозрачной от ароматического масла и пены с ароматом сирени; при разговоре ее груди энергично поднимались из пучины и опускались вновь. Некогда маленькие и заостренные, они за два года, прошедшие между ее замужеством и возвращением моих родителей, превратились в шары, а плечи стали толстыми, как колени, которые она иногда поднимала над дымящейся водой.

Вы должны меня извинить. Я больше ничего не могу написать о поездке, которую мы с Лоис совершили к Голду, или о наших поисках зарытых сокровищ. Все, что мы делаем, неважно, я знаю; но есть вещи, которые если не важнее, то, по крайней мере, более насущны, чем другие, и поэтому я должен поведать вам (пишу в одиночестве в этой пустой комнате, и перо царапает бумагу, как мышь в стене), что очень болен. Кажется, мне еще не бывало так плохо – даже минувшей зимой, до того, как упало дерево Элеоноры Болд.

– Что ты пишешь, Ден?

– Ничего.

– Давай покажи тете Белле.

– Нет.

– Какой прилежный мальчик! Ты точно что-то пишешь.

– Он еще не умеет писать, Белла, – только свое имя печатными буквами и слова вроде «кот» и «крот». Но любит рисовать каракули и маленькие картинки. Зато читает все больше.

– Он показал мне книгу, которую принес ему Санта. Он ведь еще не может ее прочесть?

– Ну почему, может… чуть-чуть.

– Это изумительно. Будешь читать нам по вечерам, Ден.

Мой дед сказал:

– Не дразни ребенка.

– Но мы так делали, когда мама была жива, Ден. Все собирались в гостиной…

– Как правило, на кухне.

– Да, точно. Я забыла. В гостиной – по воскресеньям, на кухне – в другие дни, и мама, Белла или я читали вслух.

– Этим и займемся сейчас, – решила тетя Белла. – Я принесла журнал.

– Без меня, миссис Мартин, – заявила Мэб. – Мне лучше удается кекс.

Дед фыркнул, царапая железным наконечником трости по доскам кухонного пола.

– Не льсти себе, Мэб.

Тетя Арабелла прочитала:

– «Охотник за привидениями. Выпуск номер три» – очередной в нашем цикле, посвященном охотникам за привидениями. Каждый из этих рассказов о приключениях, связанных со сверхъестественным, основан на реальных событиях, хотя в некоторых случаях имена людей и названия места были изменены, чтобы защитить неприкосновенность частной жизни.

Моя мать сказала:

– Белла, это не рассказ, это