Миры Бима Пайпера. Пушистики и другие - Генри Пайпер

— Что ж, наши действия и вправду можно назвать грабежом и убийством, — согласился он. — Космические викинги и есть убийцы и грабители, профессиональные. Вы против? Или я вам лично противен?

— Тогда я не стал бы жать вам руку или пить с вами, — ответил Лукас. — Мне безразлично, сколько планет вы разграбите, сколько городов сожжете и сколько невинных — если они и впрямь невинны — вы убьете в Федерации. Хуже того, что они творят с собой на протяжении последних десяти веков, вам не сотворить. Но я решительно против того, как вы грабите Клинковые миры.

— Ты с ума сошел! — взорвался Базиль.

— Юноша, — укорил его Харкаман, — беседуем здесь мы с лордом Траском. И если вы не поняли чьих-то слов, не называйте его безумцем, а спросите, что он имеет в виду. Что вы имеете в виду, лорд Траск?

— Вам ли не знать. Вы только что украли у Грама восемь сотен лучших людей. У меня вы украли сорок вакерос, лесорубов, операторов, и я сомневаюсь, что смогу найти им равноценную замену. — Он обернулся к Горраму-старшему: — Алекс, скольких ты отдал капитану Харкаману?

Горрам поначалу заявил, что дюжину, но под давлением сознался, что добрых три десятка — роботехники, программисты, операторы, пара инженеров и десятник. Остальные согласно закивали. Почти столько же потерял завод Берта Сандрасана. Даже от Лотара Фэйла ушли компьютерщик и сержант охраны. А после их ухода фермы, ранчо, заводы продолжат свою работу — почти как раньше, но не совсем. Ничто на Граме, как и на любом из Клинковых миров, не работало так же эффективно, как триста лет назад. Уровень жизни и цивилизации снижался, как восточное побережье северного грамского континента, — так медленно, что заметить это помогали лишь исторические записи. Так Лукас и сказал и добавил:

— А генетика!.. Лучшие гены Клинковых миров улетучиваются в космос, как атмосфера планеты с низким тяготением. Каждое новое поколение зачинают отцы чуть хуже, чем прежнее. Когда космические викинги вылетали непосредственно с Клинковых миров, было не так плохо: они порой возвращались. Теперь они завоевывают базы в Старой Федерации, да там и остаются.

Собравшиеся немного расслабились, поняв, что стычки не будет. Харкаман, снова взяв стакан правой рукой, фыркнул:

— Верно. Я зачал с дюжину бастардов в Старой Федерации и знаю немало викингов, чьи отцы родились там. — Он повернулся к Базилю Горраму: — Как видите, этот господин вовсе не безумец. Именно так, к слову, и случилось с Терранской Федерацией. Лучшие люди отправились колонизировать другие миры, а приживалы, слюнтяи и прочие любители безопасности и полной кормушки остались на Терре и пытались управлять Галактикой.

— Может, вам это и внове, капитан, — кисло заметил Ровард Грауффис, — а мы уже не первый раз слышим плач Лукаса Траска об упадке и разрушении Клинковых миров. 4 Извините, но я слишком занят, чтобы спорить с ним на эту тему.

У Лотара Фэйла время поспорить, очевидно, было.

— Лукас, это означает только одно — мы расширяемся. Ты хочешь, чтобы мы сидели сиднем, а давление популяции накапливалось, как на Терре в первом веке?

— При трех с половиной миллиардах на двенадцати планетах? Тогда на одной Терре жило столько же. И нам потребовалось восемь веков, чтобы выйти на этот уровень.

Восемь веков, считая с девятого века атомной эры, с конца Великой войны. Десять тысяч мужчин и женщин с планеты Абигор, отказавшись сдаться, повели остатки союзного флота Системных Штатов в глубокий космос, в поисках мира, о котором Федерация не слышала никогда. Они нашли такой мир и назвали его Экскалибур. Оттуда их внуки заселили Жуайёз, Дюрандаль и Фламберж. Альтеклер 5 колонизировало следующее поколение жуайёзцев, а Грам заселили с Альтеклера.

— Лотар, мы не расширяемся. Мы застыли. Мы прекратили расширяться триста пятьдесят лет назад, когда корабль с Морглеса вернулся из Старой Федерации и сообщил, что там творилось со времен Великой войны. Прежде мы открывали новые миры и заселяли их. Теперь мы только обгладываем кости мертвой Федерации.

У эскалатора, ведущего на посадочную площадку, началось какое-то движение. Толпа стала стягиваться туда, журналистские машины кружили, как стервятники над больной коровой. Харкаман с надеждой предположил, что там завязалась драка.

— Вышвыривают какого-нибудь пьяницу, — отмахнулся Никколай Траск. — Сезар сегодня впустил в свой дом весь Уордхейвен. Так насчет Танитской авантюры, Лукас, — это ведь не просто налет. Мы захватываем целую планету. Через сорок-пятьдесят лет она станет еще одним Клинковым миром. Далековато, конечно, но…

— Через сотню лет вся Федерация будет наша, — объявил барон Ратмор. По роду занятий он был политиком, и преувеличения его не смущали.

— Чего я не могу понять, лорд Траск, — заметил Харкаман, — так это почему вы поддерживаете герцога Энгуса, если думаете, что Танитская авантюра так вредна для Грама.

— Если этого не сделает Энгус, на его место встанет другой. Но Энгус намерен стать королем Грама, а это никому другому не под силу. Планете нужен единый монарх. Не знаю, насколько вы знакомы с Грамом, но Уордхейвен за образец не берите. Некоторые баронства, вроде Гласпита или Дидрексбурга, сущие змеюшники. Бароны рвут друг другу глотки, хотя не могут удержать в повиновении даже собственных ленников. Черт, одна жалкая склока на Южном континенте тянется уже третью сотню лет!

— Наверное, туда Дуннан и хочет направить свою самозваную армию, — заметил барон-владелец фабрик по производству роботов. — Надеюсь, их там всех и похоронят с Дуннаном вместе.

— Да зачем на Южный, достаточно полететь в Гласпит, — добавил кто-то.

— Если всепланетная монархия не будет поддерживать порядок, мы децивилизуемся, как Старая Федерация.

— Ну, Лукас, это слишком, — запротестовал Алекс Горрам.

— Для начала у нас нет неоварваров, — заявил кто-то. — А если заявятся, мы их живо отправим в эм-це-квадрат. Может, оно бы и к лучшему. Хоть перестанем между собой грызться.

Харкаман удивленно глянул на говорившего:

— Да кто они, по-вашему, такие, эти неоварвары? Кочевники, что ли, гунны на звездолетах?

— А разве это не так? — спросил Горрам.

— Ниффльхейм, нет! Во всей Федерации не наберется и двух десятков планет, владеющих гипертягой, и все они цивилизованы… если так можно сказать о Гильгамеше, — оговорился он. — Варвары всегда местного производства. Рабочие и крестьяне, восставшие, чтобы переделить добро в свою пользу, и обнаружившие, что уничтожили средства производства и убили ученых и техников. Выжившие на планетах, пострадавших в межзвездных войнах одиннадцатого-тринадцатого веков, потерявшие всю технику. Последователи местных диктаторов. Отряды наемников, лишившихся работы и живущих грабежом. Религиозные фанатики, следующие за самозваными пророками.