Не грози Дубровскому! Том Х - Антон Панарин

я имею ввиду что нас заперли в кубе из порталов. Прыгнешь? Влетишь в портал. Останешься на месте — упадёшь в портал. Слева, справа, спереди и позади — тоже порталы. Одним словом, такое навязчивое приглашение, что от него невозможно отказаться.

Я не стал сопротивляться и мы с Любавой просто провалились в синюю арку. Дневной свет сменился сумраком, освещаемым лишь тусклыми факелами, висящими на стенах. Просторное помещение в длину было около пятидесяти метров. Ха! А вот и усач. Он стоял за спинами сорока магов, которые рассредоточились по помещению, взяв нас в кольцо.

— Какие-то навязчивые продавцы порталов в Иркутске, — пожаловалась Любава, зыркая по сторонам.

Но усач недолго стоял за спинами. Сделав пару шагов вперёд, он заговорил кажется на польском. Речь его была пафосной и, если опустить весь лишний трёп, то он сказал «Дубровский сволочь, за экономическую агрессию в адрес Польши, ты приговариваешься к смертной казни. Приговор будет приведён в исполнение немедленно».

А дальше… А дальше всё пошло по стандартному сценарию. Со всех сторон хлынул бурный поток заклинаний, большинство из которых я принял на барьер из лоз и костей. Кстати, с последнего раза я модифицировал и барьер. Теперь он был не только защитного типа, но одновременно мог и атаковать, ведь на нём я вырастил кактусы, облепленные некротическими иглами.

Мы с Любавой прячемся за барьером, а с другой стороны умирают вражеские солдаты. Ишь, чего удумали. Приговорён к смертной казни. Вы для начала попробуйте исполнить приговор. Клоуны. Через тридцать секунд в воздухе разлилось зловоние разлагающейся плоти. Судя по всему, усачи закончились.

Я снял барьер и огляделся по сторонам. Так и есть, никого не осталось. Хотя, нет. Вон по ступеням уже бегут новые. Пока я их не вижу, а только слышу. Ну да ничего. Пусть бегут, я им устрою тёплый приём. Я потянулся к мане и создал ворох шипастых лоз, которые рванули вверх по лестнице, а позади меня раздался чавкающий звук от которого мурашки пробежали по коже. Любава!

Обернувшись я увидел что тоненькая ручка Любы прошила насквозь седого мужчину лет сорока и вышла у него из спины. Мужик держал в руке отравленный клинок, но донести его не успел, смерть настигла его раньше. Любава, как завороженная, смотрела то на свою окровавленную руку, то на застывшее лицо седовласого.

Твою мать. Вот и погуляли в Иркутске. Теперь Любава может ставить на поясе первую зарубку. Один поверженный враг у неё уже имеется. Хотя в этом мире ей рано или поздно пришлось бы защищать свою жизнь и лучше рано, чем поздно. Тем более что тут я за ней приглядываю. С другой стороны, я проморгал приближение этого выродка. Да и ударить кинжалом он хотел меня, а не Любаву. Выходит, это она за мной приглядывает?

Со стороны лестницы раздались вопли, наполненные болью и ужасом. Судя по ощущениям передаваемым лозой, там полегло не меньше сотни бойцов. Но что-то мне подсказывает, что это далеко не все силы, какие есть у противника.

Я подошел к Любе, стряхнул с её руки покойника и заглянув в глаза спросил:

— Любава, ты как?

Она подняла перед собой окровавленную руку и тихо сказала:

— Я не думала, что люди такие хрупкие.

— Да, привыкай к этому. Но я спросил как ты?

Девушка лишь пожала плечами и с улыбкой сказала:

— Всё хорошо. Он хотел навредить братику, а значит заслуживает смерти.

От её спокойного тона у меня по спине пробежал холодок. Похоже, я создал монстра. Она вроде бы и человек, но при этом потрясения воспринимает чертовски безразлично. Я помню, когда сам впервые убил человека. Да это было на войне, но, чёрт возьми, меня так перетряхнуло, что неделями спать не мог.

— Вот, вытри руку и постой здесь, — сказал я, оторвав рукав у покойника и протянул его Любе.

Пока девушка пыталась оттереть кровь, я добежал до бойцов превратившихся в кучи гниющей плоти и присвистнул. А неплохая у них снаряга! Нам в хозяйстве точно пригодится. Я открыл портал и приказал Антипу выслать отряд зачистки для сбора трофеев.

А пока мои бравые мародёры были в пути, я запечатал лозами лестницу и решил осмотреться. В дальней части подземелья расположился длинный коридор по обе стороны которого имелись клетки. В клетках жались к стенами перепуганные люди. Измазанные кровью и грязью, они смотрели на меня с неподдельным ужасом.

— Хотите на свободу? — спросил я, остановившись у одной из клеток.

Пленники тут же облепили клетки, стали орать наперебой, моля их выпустить. Их руки тянулись ко мне, как к последнему шансу на спасение. Видимо, я таковым для них и был.

Пока я ломал клетки, прибыла группа зачистки и начала не только собирать трофеи, но и откручивать всё, что видят. Лавки, люстры, столы, факелы и их настенные крепления, демонтировать решетки камер. Одним словом, после нас тут останутся голые стены и ничего более.

Открыв последнюю клетку я собрал вокруг себя два десятка пленников. Они с надеждой смотрели на меня и наперебой задавали вопросы:

— Вы сможете доставить меня в Вадовице? Мой род заплатит вам отличное вознаграждение!

— Скажите как вас зовут?

— Может заключим военный союз против герцога Краковского? — спросил иссохший мужик с ввалившимися глазами.

Его слова привлекли моё внимание.

— А вот с этого момента поподробнее, — я жестом попросил остальных сохранять тишину и уставился на худого.

— А чего тут непонятного? Вас ведь тоже пытался пленить Фридрих Август Первый?

— Допустим, — я сложил руки на груди и решил послушать, что расскажет этот господин.

Из услышанного я узнал что двадцать человек, окружавших меня, были аристократами, которых не устраивала политика герцога Краковского. Герцог, как подобает монарху, просто отправил недовольных гнить в темнице, отобрав их земли и раздав их более лояльным аристо. Вот только в этой темнице появился я и всё испортил.

Ну что ж. Теперь я знаю не только то, что на меня напал кто-то из Польши, а даже знаю как его зовут. Герцог, мать его. Да, были разные противники, но правители соседних государств ещё не охотились за моей головой. Тем более удивительно, что герцог отправил своих людей на земли Российской империи. Интересно, он согласовал моё устранение с Кречетом? Что-то я в этом сомневаюсь.

— Я услышал всё, что хотел. Господа, прошу ко мне в гости. Но сперва, завяжем вам глаза. Да, вот такое странное гостеприимство. Но