Не грози Дубровскому! - Антон Панарин

Не грози Дубровскому!

Глава 1

Сознание растворилось в пустоте. Не было ни звуков, ни запахов, только непроглядная тьма и ощущение, что меня куда-то тянет на запредельной скорости. Если это загробный мир, то он определённо не впечатляет. Где пышногрудые дриады и пиршества с ночи до утра?

Мои мысли прервал зелёный огонёк, появившийся вдали. С каждой секундой он становился всё ближе. Мгновение спустя зелёный свет затопил всё вокруг, а вместе с ним пришли и звуки. Тысячи голосов наперебой говорили: «Между жизнью и смертью, всегда выбирай жизнь.». Я усмехнулся, вновь услышав слова учителя.

Голоса слились в единый громогласный бас, который сказал:

— Кальдэр Виран, мой дорогой друг и хранитель, прими последний дар. Живи.

Этот голос я узнаю из миллионов, ведь мы беседовали часами напролёт во время медитации. Это Иггдрасиль — мировое древо. Не успел я хоть что-то ответить, как яркая вспышка погрузила всё во тьму, через которую едва пробивалось красное свечение. Чёрт возьми, почему так жарко?

Открыв глаза, я тут же вскочил на ноги. Вокруг бушует пламя, трещит, пытается дотянуться ко мне. Огонь затопил всё пространство, жадно пожирая стены и потолок. Весёлую же шутку придумал Иггдрасиль. Вернул к жизни, которая вот-вот оборвётся, если я не выберусь отсюда. Кстати, где я?

Впрочем, верховному друиду жалкое пламя не помеха. Я выживал в огне драконов, будь они прокляты! Потянулся к мане и не ощутил её присутствия в своём теле. Какого чёрта? Вдохнул дым и спазм кашля тут же сдавил лёгкие. Я протёр слезящиеся глаза, понимая, что нужно спешить. Чего доброго, и сознание потеряю.

Но второй раз потянуться к источнику маны я не успел. Одна из балок, поддерживающих потолок, прогорела, с хрустом рухнув у моих ног. Инстинктивно прикрыл лицо рукой от взметнувшихся вверх искр и замер. Какого… Чья это рука? Уж точно не моя. Даже в детстве мои руки были на порядок сильнее, а это какая-то ветка. Кожа да кости. А ещё на пальце странный перстень с изображением дуба, никогда такого не видел.

Огонь лизнул руку, заставив отвлечься от мыслей. С этим разберусь позже, а сейчас нужно успокоить разум и почувствовать, куда движется пламя. Если найду точку притяжения, то и выход будет там.

Я отключил все чувства, погрузившись в медитацию. Тело потеряло чувствительность, даже жар перестал меня беспокоить. Перед глазами появилась тонкая светящаяся линия. Это поток ветра, создаваемый огнём. Он движется через всё помещение и уходит вглубь здания. Несмотря на то, что движение ветра я едва ощущал, ясно было одно. Выход в той стороне.

Прикрылся рукой и побежал вперёд. Пламя обжигало со всех сторон. Проклятье! Даже рукав загорелся. Неприятно. Обычный человек давно бы орал от боли, но я за свою жизнь вытерпел её столько, что даже не поморщился, а просто ускорил шаг.

Рёв пламени впереди заглушил удары сердца, звучащего в ушах. С рукава пламя перекинулось на тканый жилет, а ноздри наполнил едким запах жжёного мяса.

Давай, кусок плоти! Ещё чуть-чуть! Ну же! Двигайся, твою мать! Малахольное тело начало сдавать. Меня колотило как осиновый лист, и это явно был не адреналин, видимо, на подходе болевой шок.

Сделал ещё десяток шагов и рухнул без сил, но продолжил ползти, безумно рыча от злости на это никчемное тело, в котором я оказался. Когда пламя подступило ко мне на расстояние вытянутой руки, я беззвучно засмеялся. На такую стремительную жизнь я точно не рассчитывал.

Лицо обдал ужасный жар, следом за которым последовал прохладный ветер. Поток воздуха ворвался в помещение, раздвинув пламя в сторону, а в конце образовавшегося коридора стоял скрюченный старик. Увидев, в каком я состоянии, он тут же рванул мне навстречу.

— Виктор Игоревич! — воскликнул старик и одним ловким движением закинул меня на спину.

Даже удивительно, что он не рухнул под моим весом. Ах, да. Я же в теле доходяги. И, похоже, что этого доходягу зовут Виктор Игоревич.

— Коза вас задери. Вы что же это удумали? Нет, так не пойдёт! — старик возмущался, но довольно бодро шёл на выход. — Я один не останусь. Сейчас отвезу вас и мигом встанете на ноги. — С какой-то грустью в голосе сказал он по-отечески.

Откуда такая забота? Он — мой слуга или отец?

— Не дело это. Сжечь себя вместе с цехом. Уму непостижимо. Дубровские никогда не бежали от проблем. Ваш покойный батенька, и тот сражался до последнего. Если бы его не отравили, то вам бы не пришлось всё тащить на себе, — старик вынес меня из здания и аккуратно уложил на заднее сиденье автомобиля.

Такие колымаги были и в моём мире. Гномы очень гордились тем, что изобрели автомобили, в конечном итоге они внесли немалый вклад в то, что наш мир погиб. Мелкие скряги! Но это уже не важно. Важно то, что этот дед — мой слуга. Отец умер, а фамилия моя Дубровский. Уже что-то.

Старик закрыл дверь и, обойдя машину, сел на водительское сиденье. Я попытался спросить, как его зовут и куда мы едем, но пересохшее горло выдало лишь сдавленный хрип.

— Смотрю, вам совсем плохо. Ничего, сейчас доедем и станет легче.

Старик достал из кармана чёрный прямоугольник, нажал на него пару раз и закричал в трубку.

— Алло! Петька! Да, это я, Степан, — из прямоугольника послышались неразборчивые слова, после чего старик вспылил. — Иди ты лесом со своими шутками, пёс шелудивый! Собирай манатки и живо дуй к нам в поместье. Графу худо. Да нет, не подрался, хуже. Да, вот есть куда хуже. Приезжай срочно. Да, да. Заплачу за сверхурочный выезд. Крохобор. И тебя туда же. Пока.

Старик убрал прямоугольник в карман, а у меня окончательно сложилась вся картина. Я в теле графа, Виктора Игоревича Дубровского. Судя по всему, все его родственники мертвы. А этот старик присматривает за ним или за мной? Тьфу! Запутаться можно. Слугу зовут Степан, и едем мы в моё поместье.

Я знаю Иггдрасиль, он бы не стал убивать одно живое существо, ради спасения другого. Значит, парень уже был мёртв, когда я попал в его тело. Речь звучит незнакомо, но я её понимаю, видимо мне частично передалась память графа, это сильно облегчит жизнь.

Раздумья прервала волна боли, прокатившаяся по телу от удара о дверь автомобиля. Чёртов старик слишком резко повернул.

— Виктор Игоревич, звиняйте, но ваше состояние требует скорейшего лечения. Потерпите немного, — Степан резко дёрнул руль в сторону уходя от лобового столкновения. — Ах ты, скотина! Багром тебя по хребту! Смотри, куда прёшь!

Чтобы отключиться от навязчивой боли, я погрузился в медитацию. Просканировав тело, обнаружил ожоги рук, ног, части спины. Но всё это было ерундой. Если я смогу использовать ману, то вылечу эти раны за секунду. Как там говорил Степан? Задери тебя коза…

Моё ядро маны разрушено. По энергетическим каналам попросту не циркулирует мана, потому что её нечему генерировать. Судя по тому, что каналы усохли, но полностью не исчезли, разрушение ядра произошло не более года назад. А если так…

Машина резко остановилась, вернув меня в реальность. Мы подъехали к двухэтажному деревянному дому, краска на фасаде облупилась, а в остальном вполне крепкое строение. Дверь автомобиля распахнулась, и в салон заглянула незнакомая физиономия, от которой нестерпимо несло перегаром.

— Петька, сукин сын! Ты опять пил? — Степан схватил за плечо и потянул на себя пьяньчугу.

— Дядь Степан, ну ты чё? Сегодня же выходной. Конечно, пил. Ты это. Лучше скажи спасибо, что я ещё на ногах стою. Ик! — пьянчуга снова полез в салон и, осмотрев меня с ног до головы, констатировал. — Не слабо поджарились, Ваше Сиятельство. Степан, тащи его в дом, будем в порядок приводить. Я всё-таки лекарь и в грузчики не нанимался, — недовольно завершил Петька.

Выдав с десяток ругательств, Степан закинул меня на плечо и отнёс в особняк. Внутри было довольно… пусто. Либо граф Дубровский вёл жизнь минималиста, решительно отказавшись от излишеств, либо его финансовое положение было ужасным. И что-то мне подсказывает, что минималистом он не был.

Меня уложили на скрипучий диван, после чего пришла пора наслаждаться перегаром. Раскрасневшаяся сальная