Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра - Стефан Грабинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взглянув в угол помещения, я вздрогнул. В нише на топчане виднелись человеческие останки; на охапке соломы, в рыбацкой зюйдвестке, низко надвинутой на лицо, лежал застигнутый агонией мужчина. В щелках неприкрытых глаз виднелись лишь белки, и все-таки в них застыл ужас. Лицо исхудалое, лицевые кости выдавались угловато, жестко, вызывающе. Рот полуоткрыт, длинный, угольно-черный виднелся язык…
Видимо, смерть наступила недавно, разложение еще не коснулось трупа. Умер от голода?… Пожалуй, нет; на столике рядом с топчаном полбуханки хлеба, заплесневелого от сырости, тарелка с какими-то овощами. Или задохнулся? А может статься, совершено страшное преступление, надежно укрытое от мира в мрачном подземелье, в каких-нибудь шести метрах под руслом реки?
Я подошел к Анджею и легонько дунул ему между глаз. Он проснулся и пришел в сознание.
— Отдохни, — я придвинул ему табурет.
— Да, отдых необходим, — ответил он, усаживаясь. — Чересчур большая затрата энергии. Где мы?
— По-видимому, в нескольких метрах под руслом Дручи. Мы не одни…
— А кто?…
— Тут у нас незнакомец.
И я направил луч красного света в угол помещения.
— Какой-то удушенный рыбак.
Вируш вскочил с места и бросился к телу.
— Это же человек, которого мы искали, — он всматривался в лицо лежащего пристальным испытующим взглядом.
— Увы, он мертв.
— Ты ошибаешься, Ежи! Он просто спит.
— Ты шутишь?
И я прижался ухом к груди бродяги.
— Труп, сердце не бьется.
— А я, вопреки очевидности, утверждаю, человек не умер, давно, верно, месяцы или даже годы, он погружен в сон, подобный летаргическому.
— Ты намереваешься его разбудить?
— Нет, пока не в моих силах нарушить его сон.
— Тогда тело, наверное, надо вынести отсюда?
— Не обойдется без неприятностей, пожалуй, нежелательна огласка. Лучше оставить его на некоторое время здесь, в убежище.
— А как узнать, если он действительно связан с Камой…
— Наверняка связан, но едва ли сумел бы он хоть что-нибудь сообщить. Я уверен, этот человек никогда в жизни Каму не видел; во всяком случае, в нормальном состоянии, наяву. А о том, что сейчас переживает его душа за пределами тела, он или забудет по пробуждении, или воспоминания окажутся столь неопределенны и запутанны, что не помогут, а лишь затруднят задачу.
— Итак, придется ждать перемены в его состоянии?
— Это можно сделать искусственно. Как раз его состояние кое о чем мне говорит, возможно, мои подозрения насчет Камы и начинают оправдываться?
— Не поделишься ли своими догадками?
— Пока нет. Не люблю обсуждать гипотез, если не в силах доказать свою правоту непосредственным опытом. Потерпи, Ежи. Мы вернемся сюда через неделю-другую, когда я соответствующим образом подготовлюсь. А теперь пора возвращаться, уже поздно.
Он еще раз взглянул на окоченевшую фигуру, прикоснулся пальцем к виску лежащего человека и направился к выходу. Я опередил его, чтобы посветить фонариком. Мы шли быстро и уверенно, дорога, хоть и крутая, не петляла. Меня весьма удивило, когда через десять минут мы по какому-то склону вышли на поверхность, и выход находился в нескольких километрах от прибрежных закоулков, где мы так долго блуждали на пути к цели…
— Удивительно, — заговорил я, — мы вошли через какой-то мерзкий коридор в одном из прибрежных домов, а выходим из подземелья несколькими километрами восточнее и в чистое поле!
— По-видимому, существует несколько выходов.
— Да, похоже.
— За городом гораздо безопаснее, и выход прекрасно скрыт в зарослях кустарника.
— В самом деле, нам придется продираться силой через эту живую изгородь.
— Тут когда-то проходила просека, — ответил Вируш, рассматривая почву под ногами. — Правда, почти совсем заросла.
— Верно, давно никто не пользовался тропинкой.
— Без сомнения. А вон там мы, возможно, как-нибудь проберемся. Ты молод, прокладывай путь!
Я вторгся в заросли, и вскоре мы оказались на большом, поросшем травой и мелкими кустами выгоне. В ста шагах от нас в ночной тишине плескалась Дручь.
ПОДГОТОВКА
Он откладывал в сторону некоторые вещи, вытирал пыль с других, комбинировал, складывал, подбирал…
Однажды открыл большой ореховый шкаф с ритуальными одеяниями.
— Вот одеяние для мага, приступающего к операции в воскресенье, — показал Анджей первую с краю одежду пурпурного цвета. — В такой день полагается тиара и золотые нараменники.
Белый, окаймленный серебром, длинный хитон с тройным ожерельем из жемчугов, хрусталя и селенита предназначен на понедельник — день луны; тиару мага обвивает лента желтого шелка с монограммой Гавриила на древнееврейском языке; нараменники серебряные.
Вот наряд на вторник, день Марса, он-то нам и надобен.
Анджей снял с вешалки длинный хитон огненно-ржавого цвета, со множеством складок, стянутый поясом из стали.
— Знаменательный цвет, — заметил я, осмотрев наряд.
— Кровавый, как положено Марсу. Одеяние дополняют стальные нараменники и тиара, обвитая лентой из железа.
— Эта одежда напоминает мне palium римских салиев, в подобном снаряжении происходили воинственные пляски tripudia — тремя шагами — на улицах Рима.
— Ничего удивительного; одеяние священнослужителей Марса как раз и взято за образец.
Анджей закрыл шкаф и, положив палиум на спинку кресла, достал из бюро стройный, обитый лосиной сундучок.
— А это что?
— Ecrin magique. Не знаю, как перевести на польский. Специфически французское выражение, перевод на другой язык приводит в отчаяние педантов дословности. Ecrin — нечто вроде шкатулки для драгоценностей, понимаешь?
Он повернул ключик в замке. Пружинная крышка отскочила, и моим глазам предстало пречудное, всеми цветами радуги сверкающее собрание сигнетов и печаток.
— Вот этот, в золотой оправе, — объяснял он, вынимая очередные драгоценности, — с рубином украшает руку адепта в воскресенье. Тот, с хризолитом, и его сосед с бериллом рассеивают зелено-золотые блики в день Луны… Агат — камень Меркурия — чернеет на пальце мага в среду. Изумруд — сокровище Юпитера, его носят в четверг; иногда может выручить сапфировый сигнет, когда время спокойное, а душа оператора пребывает в полном равновесии. Властелинша пятницы, искусительница Венера, страстно любит бирюзу и ляпис-лазурь, перстень с ониксом предназначен на день сабата.
— Значит, сегодня?
— Да, однако сегодня я еще не вполне подготовлен к проведению операции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});