Владелец - Ольга Гусейнова

— Ты на самом деле не расстроишься, если я ее поношу? — неуверенно, с явным сомнением в голосе выдохнула шейта.

А Кайсар и собственник внутри него в этот момент единодушно признали, что не жалеют о своем щедром жесте. И никаких негативных чувств по поводу своей одолженной вещи не испытывают. Более того, даже с нетерпением ждут, когда их живая собственность облачится в другую собственность, как бы упрочив таким образом владение женщиной. Словно этой майкой Кайсар пометит ее, привяжет к себе сильнее, чтобы никто не смел прикоснуться. Пусть несведущие иномирцы-чужаки не знают законов Эльзана, но для своих его майка на ней сказала бы все.

Кай, не собираясь дальше выслушивать ее сомнения, приблизился вплотную к Шанель и забрал из ее рук одежду. На краткий миг в фиолетовых глазах отразилось разочарование и непонимание, словно маленькой девочке дали конфету, а потом тут же отобрали. Но затем эльзанец быстро сам натянул на жену свою майку, и улыбка счастья озарила ее красивое живое лицо. Теперь пришла очередь Кайсара чувствовать себя ребенком, которому только что подарили конфету, просто так, безвозмездно.

Весело чмокнул ее в губы и серьезно заявил:

— Все! Мне надо отдохнуть. Ложись рядом, иначе твоя суета будет меня отвлекать.

А через пару часов, как и обещал, Кайсар ушел.

Сон все же сморил Шанель через несколько часов мучительного ожидания. Она накрутила себя до предела, и нервы не выдержали. Проснулась, словно от толчка, сразу включилась, осматривая маленькую душную комнатку в приглушенном свете — все по-прежнему. Посмотрела на часы на коммуникаторе Кайсара. Почти утро. Невольно проверила, на месте ли аккуратно сложенная майка хозяина, которую сразу после его ухода сняла, чтобы не смять или случайно не испачкать. А главное — хотела сохранить едва уловимый аромат Кайсара на его вещи и потом, положив под щеку, ощутить, что ее мужчина находится рядом и все действительно хорошо.

Шанель села, зябко передернув плечами под тонкой простыней. В комнате хоть и душно, но не так тепло, как привыкла шейта, а без Кая она теперь всегда замерзала. Погладила рукой майку и решительно встала. Пора заняться делами, чтобы быть готовой к приходу хозяина. Шейтинка, измучившаяся здесь за три дня в безвестности и бесконечном ожидании, приводя себя в надлежащий вид и складывая вещи в рюкзак, в очередной раз печально подумала об этих «делах»: «Поесть да ждать хозяина…»

Оказывается, терпение — ее слабое место, она очень плохо переносила ожидание. А еще было столько свободного времени, которое некуда девать, что невольно оставалось лишь предаваться воспоминаниям и раздумьям о бренности бытия, да о дальнейшей жизни. И опять же накручивать себя страхами.

Всего семь суток рядом с Кайсаром, а она уже готова была молиться на своего хозяина. Боготворить его! И подспудно терзали сомнения: неужели это побочный эффект зависимости шейты от своего хозяина, о котором ей ничего не рассказывали? Или это все же заслуга самого Кайсара, обладающего несомненными мужскими достоинствами и весьма сильной харизмой?! К последнему Шанель склонялась больше. Все же мама обязательно рассказала бы своей любимой дочери о любых побочных эффектах… если бы знала или они, в принципе, существовали.

В душе шейты поселилась тревога за родителей и сестру, но странное дело, теперь, кажется, постоянный страх за хозяина, холод, который возникал в ее душе, стоило ему уйти, перекрывали все остальное. А ведь он — чужак, почти незнакомец, которого она знает всего ничего.

Ее невеселые думы прервались, стоило пискнуть замку в процессе разблокировки. В комнату осторожно, как-то скупо двигаясь, вошел Кайсар.

Шанель вскочила и кинулась к нему, но словно напоролась на невидимую стену от его резкого предупреждения:

— Не трогай меня! — Дойдя до санблока, он добавил: — Сейчас…

Она замерла от страха, отметив на лице Кая следы потасовки: правая бровь кровоточила, скулу до нижней челюсти пересекал кровавый росчерк. И шел он скованно, и на теле, вероятно, имелись ушибы.

Кайсар скрылся в санблоке, обратно вернулся через минуту, уже очистив кровь с лица, и объявил:

— Я за тобой! Нужно поторопиться. Остались полуфинал и финальная схватка. Если опоздаю хоть на секунду, меня дисквалифицируют.

— Так ты участвуешь в боях? — хрипло от потрясения выдохнула Шанель.

Она видела в сети репортажи с таких мероприятий, пару раз за компанию с братом даже ставки делала через брокерские фирмы, просто развлекаясь. Но чтобы ее хозяин в этом участвовал?! Рисковал жизнью… Ведь она смотрела несколько боев, видела, что там происходило…

— Поторопись, Шанель, нам нельзя опаздывать. После финала придется быстро уносить ноги. Бои проходят недалеко от порта, а сюда возвращаться — тратить лишнее время. Я проверил, в порту стоит парочка кораблей, которые смогут нас взять на борт. И еще нашел для тебя безопасное место, заплатил кое-кому, чтобы за тобой присмотрели, пока я закончу дело…

Шанель в ужасе слушала своего мужчину. Видела, как он старается не тревожить левый бок, и лицо повреждено, а она… Она держалась за свою честь…

Сорвала сафины с головы и протянула их ему, не в силах сдержать рыданий и приступа самобичевания. В отчаянии осознавая, что сама виновата в его травмах из-за собственного снобизма и непомерной гордости.

— Возьми, Кайсар. Забери мою никчемную честь, только не ходи туда. Давай продадим… Только не ходи туда больше…

Шанель рыдала, протягивая ему золотые украшения, покрытые драгоценной эмалью. А Кайсар потрясенно смотрел на нее. Он прочистил горло кашлем и переспросил:

— Недавно из-за них ты готова была умереть, только бы не лишаться чести. А теперь хочешь продать, отдать или подарить, увидев на моей физиономии пару синяков. Или это потому, что узнала — я участвую в боях без правил?

— Прости меня, глупую! Я не понимала… не думала, не могла предположить, что так выйдет… — Шанель сквозь судорожные рыдания голосила. — Все из-за меня, да? Ведь у тебя наверняка не было бы проблем, если бы не я. Ты же и раньше это говорил. И капсулу на двоих со мной разделил, и… сейчас, выходит, только ради меня жизнью рискуешь, а я…

— А ты сейчас вытрешь слезы и успокоишься! — резко произнес Кайсар. Его внутренние часы поторапливали, заставляли быть жестким. — Сейчас твое спокойствие — помощь мне! Шары свои спрячь, лишнее внимание нам ни к чему — ты и так выглядишь как самая лакомая красотка… И продавать их сейчас смысла нет. Эта станция — пристанище сброда. Сюда нормальные пассажирские лайнеры практически не заходят. Так что нам нужны приличные средства, чтобы заплатить за места на тех немногих непиратских судах, что здесь имеются! Все, время вышло!