ПРОСТО ЛЮБОВЬ - Мэри Бэлоу

Выбор…

Он и Энн Джуэлл занимались любовью в тот день в Ти Гвин, они вместе сделали свой выбор, и теперь их жизни и жизнь Дэвида навсегда изменятся.

Только время покажет в лучшую или худшую сторону будут изменения. Не то, чтобы это имело значение… Они могли только продолжать свой путь до конца жизни, но теперь, во всяком случае, их пути соединились.

Снова была суббота, светило солнце, и для октября день был относительно теплым. Хотя пансионерки и некоторые из приходящих учениц школы мисс Мартин занимались привычными играми на поляне, приглядывала за ними Лила Уолтон, а не Сюзанна Осборн.

Сюзанна в это время находилась в комнате Энн и, смеясь, пыталась украсить жемчугом волосы подруги, которые ей только что удалось уложить в более чем обычно, изысканную прическу.

– Так, – наконец отступила она назад, чтобы оглядеть результат своей работы, – Теперь ты выглядишь как настоящая невеста!

Энн надела свое лучшее платье из зеленого шелка.

Клодия безмолвно стояла у двери, уперев руки в бока.

– Энн, – сказала она, встретившись взглядом с глазами подруги в зеркале, ты совершенно уверена?

Конечно, вопрос был глупым. Когда носишь ребенка, отец которого должен прибыть на венчание через пять минут, уверенность уже не имеет значения.

– Совершенно уверена, – ответила Энн.

– Он был очень, очень красивым, – вздохнула Клодия.

– Сиднем до сих пор красив, – улыбнулась в зеркале Энн.

– Ты говорила, Энн, – присоединилась к разговору Сюзанна, – что он высокий, темноволосый и красивый. Но ты ничего не сказала о его ужасных ранах.

– Потому что они не имеют значения, – ответила Энн. – Также я говорила, что мы с ним хорошие друзья, Сюзанна. Были и есть.

– Надеюсь встретиться с ним, – сказала Сюзанна.

В этот момент Клодия повернулась и открыла дверь, в которую собирался постучать Кибл.

– Они внизу, – объявил привратник таким тоном, будто сообщал, что в школу заявились дьявол и его заместитель. Будучи и сам мужчиной, мистер Кибл тщательно охранял свою территорию дурного влияния мужчин за ее пределами. Он окинул Энн взглядом с головы до ног. – Вы прекрасно выглядите, мисс Джуэлл.

– Благодарю вас, мистер Кибл, – улыбнулась ему Энн, хотя чувствовала, что сердце ушло в пятки.

Сиднем прибыл вместе со священником, который должен был их поженить. Свадьбу собирались отпраздновать в частной гостиной Клодии, комнату для приема посетителей для этой цели отклонили как слишком мрачную.

Это был день ее свадьбы – день свадьбы! – но на сердце у Энн лежала тяжесть. Она любила Сиднема, и он относился к ней с нежностью, но если бы не ребенок, свадьба бы не состоялась. И все же это лучше, чем выйти за нелюбимого. Глупые мысли! Энн готова была отдать Сиднему все, но что она могла предложить, кроме нежности? И он был готов отдать ей все. Но никогда не говорил о любви. Он дважды делал ей предложение, вчерашнее получилось очень трогательным и романтичным, но оба раза по велению долга, а не по собственному желанию. Должно быть достаточно, и все же… Он был мягким, добрым человеком. И серьезно отнесся к своим обязанностям.

«В день свадьбы невеста должна чувствовать себя совершенно иначе», подумала Энн.

– Пойду схожу за Дэвидом, – сказала она.

– Позволь мне, – предложила Сюзанна.

– Нет, – Энн покачала головой, – но спасибо тебе, Сюзанна. И тебе спасибо, Клодия. За все.

Кибл уже исчез, хотя можно было услышать скрип его ботинок, когда он спускался по лестнице.

Она быстро обняла обеих подруг и поднялась по лестнице в маленькую комнату, которая была рядом с комнатой экономки, и принадлежала Дэвиду. Сын сидел на краю кровати, одетый в свой лучший костюм и аккуратно причесанный.

– Пора идти, – сказала Энн.

Он посмотрел на нее и поднялся на ноги.

– Я хотел бы, – сказал он, – чтобы мой папа не умер, чтобы он был жив. Он играл бы со мной в крикет, как кузен Джошуа, и учил бы ездить верхом, как лорд Эйдан учит Дэйви, лазил бы со мной по деревьям, как лорд Аллин, и плавал на лодке, как лорд Рэнналф. Он подмигивал бы мне и называл забавными французскими словечками как лорд Росторн. Держал бы меня на руках, когда я был маленьким, как герцог Бьюкасл с Джеймсом. Он держал бы нас подальше от… от него и любил бы нас обоих.

Это не было резкой обличительной речью. Дэвид говорил спокойно, но отчетливо. Энн подавила гнев и сосредоточилась на словах сына.

– Дэвид, – сказала она, как говорила это с полдюжины раз вчера, – я не собираюсь любить тебя после этого утра ни на йоту меньше, чем любила раньше. Единственная разница будет в том, что мне больше не придется преподавать здесь и поэтому у меня будет больше времени, чтобы проводить его с тобой.

– Но у тебя будет ребенок, – ответил он.

– Да, – Энн улыбнулась сыну. – И это означает, что у тебя появится брат или сестра. Кто-то, кто будет смотреть на тебя, как на старшего брата, и видеть в тебе героя, как Ханна видит в Дэйви. Этот ребенок станет тем, кого ты сможешь любить, и кто будет любить тебя. И я буду любить тебя так же, как всегда. Я не собираюсь делить свою любовь между вами. Вместо этого моя любовь удвоится

– Но он будет любить этого ребенка.

– Потому что он его отец. Он станет и твоим папой, если ты этого захочешь. Мистер Батлер сказал это и мне, и тебе. Он также сказал, что будет тебе просто другом, если ты предпочтешь именно это. Он тебе не враг, Дэвид. Мистер Батлер – хороший и благородный человек. Лорд Аллин, лорд Эйдан и другие много рассказывали тебе о нем, разве нет? Он – их друг. Они любят мистера Батлера и восхищаются им. И он хорошо отзывался о твоей живописи, и тебе понравилось, когда он похвалил тебя и предложил, чтобы ты писал маслом. Ты попытаешься теперь полюбить его?

– Я не знаю, – честно ответил Дэвид. – Не понимаю, почему тебе нужен кто-то еще, кроме меня, мама, и особенно он. Александр считает, что он – монстр. И почему ты хочешь другого ребенка? Тебе недостаточно меня?

Она наклонилась и обвила руками тонкую, маленькую фигурку сына, чувствуя его боль и замешательство, понимая его страх перед тем, как изменится все то, к чему он привык за свою короткую жизнь. Дэвид всегда владел ее безраздельным вниманием и любовью. И всегда был веселым, добродушным ребенком. Ей было больно видеть обиду сына и сознавать, что виновата в этом она сама.

– Жизнь меняется, Дэвид, – сказала она. – Когда подрастешь, ты поймешь это. Все меняется. Вспомни, как мы приехали сюда из Корнуолла. Но одна вещь навсегда останется неизменной в твоей жизни. Обещаю тебе. Я всегда буду любить тебя всем сердцем.

– Нам пора спускаться вниз, – сказал он, – иначе мы опоздаем.

– Да, – Энн выпрямилась и снова улыбнулась сыну. – Сегодня ты замечательно выглядишь.