Бессмертный избранный (СИ) - Юлия Леру

моя магия тоже откликается на присутствие другой и тоже пытается ощупать и обнюхать прикасающуюся к ней силу.

Старик подходит еще ближе. Он почти одного роста со мной, и взгляд его направлен мне прямо в глаза. Он не пытается проникнуть в мои мысли, не пытается зачаровать меня. Он просто смотрит, разглядывает мое лицо, словно пытаясь найти на нём что-то, что подскажет ему ответ на вопрос, повисший между нами.

— Ты маг воды и ветра. — Я не спрашиваю, я говорю это.

Он отступает, словно удивившись звуку моего голоса.

— Мы с тобой ближе, чем ты думаешь. Моя магия беснуется, чуя твою. Нам лучше зайти в дом. Не стоит раньше времени пробовать родство на прочность.

Старик разворачивается, едва не хлестнув меня косами, и направляется в дом. Мы следуем за ним. Бородач предупреждает меня, чтобы я наклонила голову — притолока на входе низкая, и я едва успеваю последовать его совету. Мы входим в жилище. Оно совсем небольшое, такое же, каким кажется снаружи. Я вижу чисто выскобленный деревянный стол, на котором стоят две плошки и плоское блюдо со стопкой лепешек. Одна из плошек дымится горячей похлебкой, во второй лежат какие-то травы. Старик усаживается за стол, берет ложку и принимается за трапезу, как ни в чем не бывало.

— Похлебка в котелке, — говорит он нам, откусив кусок от лепешки. — Давайте же. Ешьте.

Я не знаю, стоит ли принимать такое приглашение. Бородач кивает мне.

— Садись, Инетис. Я подам тебе еду. Тебе надо набираться сил.

Я усаживаюсь за стол, внимательно глядя на старика. Бородач подходит к очагу и наливает мне похлебку — я слышу, как звонко черпак стучит о железный бок котелка. Старик тем временем высыпает травы на стол и подает опустевшую плошку бородачу.

— Наливай сюда. И закрывай котелок, остынет. До ночи пламя я разжигать не стану.

Я берусь за ложку и начинаю есть. Похлебка вовсе не такая вкусная, какой кажется. В ней не хватает соли и слишком много лука. Старик, видимо, замечает на моем лице удивление, качает головой.

— Что, не по нраву? Ждала асморских яств?

Я вспыхиваю.

— Вовсе и не ждала. Но тут не хватает соли. У тебя есть соль?

— На полке над очагом, правительница, — отвечает Мастер.

Я поднимаюсь и подхожу к погашенному очагу. От него еще идет тепло, видимо, пламя потушили совсем недавно. Над очагом в стене выбито углубление, в нем ровным рядом стоят крошечные глиняные кувшинчики. Работа аккуратная, видно, что делал мастер. Но явно не тот, что сидит за столом и язвит гостям.

— Где?

— Второй справа.

Я беру кувшинчик и возвращаюсь к столу. Внутри соль, но совсем не та, что я привыкла видеть в трапезной своего дома в Тмиру или в Асморе. Крупные коричневые кусочки напоминают непросеянный песок.

— Немногие в Шиниросе спешат нарушить запрет, — говорит старик, когда я высыпаю немного соли в ладонь и разглядываю ее. — Нам приходится самим шить одежду, добывать еду и выпаривать соль. Не волнуйся, Инетис, она чистая. И по вкусу такая же, как та, что подают у тебя в доме.

Я высыпаю щепотку в похлебку, и вкус становится не намного, но лучше. Трапезничаем молча, и я оглядываюсь вокруг, замечая то, на что не обратила внимания раньше. Повсюду в убранстве дома видна хозяйская рука. Начиная с кувшинчиков над очагом, заканчивая плетенным из дудуков ковриком на пороге в жилую часть дома. Котелок блестит начищенным боком, шкура на окне чистая, на полу нет крошек и грязи.

— Ты сказал «Шинирос».

Старик поднимает на меня взгляд.

— Да, я так и сказал.

— Почему Шинирос? — поворачиваюсь я к бородачу.

— Мы уже не в Асморе. — Он пожимает плечами. — Инетис, это ведь вековечный лес. Если знать тропы, можно за день добраться от Шинироса до Шембучени.

Я нетерпеливо прерываю его:

— Я все это знаю. Я спросила, почему. Почему ты привел меня в Шинирос и привел именно сюда? Ты сказал, этот человек — твой друг, но разговариваете вы с ним не как друзья. Ты сказал, он даст мне приют.

— Я не прогоню тебя, Инетис, — кивает старик. — Ты останешься здесь, если захочешь.

— Зачем? — быстро спрашиваю я.

— Я не буду тебе лгать, и потому прошу тебя подождать еще несколько дней. Моя ученица пропала, мне нужно найти ее, пока не случилась беда. А потом я все тебе расскажу.

— Куда ты отправил ее? — спрашивает бородач. — Ты отправил ее за дивнотравьем? Она ушла за травой и не вернулась?

Старик останавливает поток вопросов взмахом сухой руки.

— Да, все именно так. Еще в двоелуние ушла, и, думаю, что уже не вернется. В Шине ничего не слышно про нее?

Бородач качает головой.

— Я был в Асморе, Мастер. Ты знаешь это. Теперь, когда Инетис здесь, я должен передать весть ее брату. Ты ничего не слышал о нем?

Кажется, от магов ничего не утаить. Мастер не кажется удивленным словами о Цили, а меж тем даже в Тмиру все верят, что он мертв. Последний подарок Сесамрин или ловкость рук самого Цили? Я не знаю. Но Мланкин не объявлял на Цили охоту, хотя мою мать искали и в Асморе, и в Тмиру. Пять Цветений ей удавалось скрываться от глаз воинов с друсами, прежде чем ее поймали и убили. Не знаю, как —