Комиссар госбезопасности - Юрий Семенов

Убитый — пуля попала в лицо — был в гражданском. Второго не оказалось. Но он был… Куда он делся? Чердачная, обитая жестью двустворчатая дверца была прикрыта, но не заперта. Ушел туда? Но почему второй остался?

«На чердаке никуда не денется, от наших не уйдет, — быстро соображал Плетнев. — Надо проверить квартиры».

— Встань сюда за дверь, — указал красноармейцу Дмитрий Дмитриевич, — следи за той квартирой, чтобы не выскочил кто-нибудь. Мы — сюда…

На звонок никто не ответил. Плетнев забарабанил по двери ногой. Снизу донеслись голоса, загромыхали по лестнице сапоги. Плетнев настороженно глянул вниз, и лицо его просветлело: к ним на помощь спешили чекисты.

И еще сильнее Дмитрий Дмитриевич забарабанил по двери. На этот раз щелкнул замок, она открылась.

— Вам кого? — спросил взъерошенный, как спросонья, дядька в очках.

— Кто еще в квартире? — отстранил его Плетнев, входя в прихожую.

— Бачишь, никого нема.

В квартире действительно никого не было.

Дмитрий Дмитриевич решил проникнуть на чердак, предполагая, что двое чекистов, которые полезли по пожарной лестнице, уже находятся там. И едва он откинул двустворчатую дверцу на чердак и наполовину поднялся в лаз, как загремели выстрелы. Дмитрий Дмитриевич шарахнулся в сторону, залег возле брусчатой балки перекрытия, успел сообразить, что стреляли не в него.

Следом за ним поднялись и юркнули за балку еще трое особистов. Вглядываясь в полумрак, Плетнев перебежал к дымоходу и, пригибаясь, пошел дальше, дальше вдоль него.

Снова грохнул выстрел, теперь уже в Плетнева, это он хорошо понял по свисту пули над головой. В мгновение перепрыгнул через дымоход и укрылся за трубой.

И опять выстрел, теперь уже в сторону от Плетнева. И в ту же секунду прыжком Дмитрий Дмитриевич достал раненого врага, крепкие жилистые руки чекиста чуть не свернули его влажную шею и выбили вскинутый пистолет.

— Обыскать чердак! — приказал Плетнев, вставая на ноги. — Не толпиться! К выходу!

Он и сам обошел все углы, проник в башенку, увидел усыпанный стреляными гильзами пол, диски, а ручного пулемета не оказалось.

— Он его сбросил вниз, — подсказал кто-то.

Плетнев с болью оглядел площадь. На ней осталось лежать много людей. Подходить к ним боялись. Лишь в стороне отрешенно блуждали одиночки, словно не находя места, где присесть.

Когда раненого пулеметчика — молодого, лет под тридцать, с большим скуластым лицом, вывели на улицу и стали сопровождать к машине на площади, люди со всех сторон бросились к нему. Как ни пытался Плетнев остановить их — стрелял в воздух, — ничего не помогло. Разъяренная толпа смяла убийцу.

Схваченные «регулировщики» находились под надежной охраной красноармейцев, прибежавших к площади на пулеметную стрельбу. Арестованных посадили в машину, и она, медленно раздвигая толпу, двинулась своей дорогой.

Вырвавшись с площади, машина быстро пошла к западной окраине. Здесь было тише и спокойнее. Настолько тихо и умиротворенно, что у Плетнева даже сжались кулаки. Это когда он увидел на одном из балконов нарядно одетую парочку за столом с самоваром. Они пили чай! И ладно бы только занимались этим. Они злорадно кривлялись, демонстративно выражая удовлетворение происходящим.

В отделе застали Пригоду, который только что вернулся из 41-й стрелковой дивизии под Рава-Русской и через час собирался обратно на передовую.

— Митя?! — воскликнул Михаил Степанович. — Ты как здесь?

— К тебе сюда на подмогу. Ужасное творится. Привез вон регулировщиков-диверсантов. Давай разбираться, кто они.

Плетнев рассказал все, что случилось у развилки дорог и на площади, даже о парочке на балконе.

— Арестованными сейчас же займутся, — заверил Природа. — В горком не заезжал?.. Поставь в известность о прибытии, согласуй, чем прежде всего будешь заниматься. Тебя сориентируют. Знай, в город проникли группы из спецбатальона «Соловей». Фашисты сформировали его из всякого рода подонков и злобных антисоветчиков. Участились случаи терроризма и диверсий. Ты смотри, чтобы тебя, случаем, не подстрелили, — предостерег Пригода. — Военные машины выводят из строя, бьют по мотору, по скатам, стреляют в шоферов.

— Все ясно, — остановил его Плетнев. — Здесь у нас будет свой центр. Ты бы комнатенку нам выделил.

— Занимай сколько надо, сотрудники в большинстве на передовой. А завтра совсем уедем вот сюда, — указал Пригода на карте, — база севернее Львова, в двенадцати километрах, в лесу.

— Найдем, надо будет. Тебя правда, что ли, контузило?

Михаил Степанович отмахнулся:

— Живой, видишь. Под минометный огонь попал…

— На передовой как?

— Утром они ударили на Рава-Русскую в полосе обороны сорок первой дивизии. Давят частями семнадцатой армии. Удалось вклиниться в наши боевые порядки. Но их вышибли контратакой. Полдня держались. Противник ввел в бой армейский корпус, прорвался на стыке Рава-Русского и Перемышлянского укрепрайонов. Разрыв растет. Я собрался туда, в девяносто девятую стрелковую дивизию — прикрывает львовское направление. Крепкая дивизия.

— Мне и сказали, что ты в девяносто девятой…

— Вчера там был. Побольше бы таких дивизий. Самоотверженно дерутся, я бы сказал, сплошной героизм проявляют. Не приходилось мне встречать подобного упорства и стойкости. Один раненый остался у орудия — все равно стреляет; танк подбили — командир выскакивает с экипажем и прет на врага, бьют из пистолетов.

Плетнев, вспомнив, спросил:

— Это не девяносто девятая дивизия осенью прошлого года завоевала переходящее Знамя Красной Армии?

— Точно, она самая… В бою это Знамя.

— Ну давайте прикрывайте хорошенько, — пожелал Плетнев и потребовал: — Пусть немедля допрашивают регулировщиков, почему еще не распорядился? К моему возвращению чтоб все из них вытряхнули. Прежде всего, — где и какие группы действуют. Связи, явки. Ну, я поехал.

Напрасно Михеев рассерчал на Ярунчикова и сделал ему по телефону выговор за то, что тот не знает детально складывающейся оперативной обстановки фронта.

— Мы же не оперативный отдел штаба! — вгорячах вырвалось у Ярунчикова. — Штабу самому еще не ясны направления главных и маневренных ударов противника. На Военном совете обсуждается этот вопрос.

Михеев поутих.

— Чего же тогда говоришь: «не знаю, надо уточнить»? Так бы и докладывал. Требуй от особистов армий постоянных данных о том, против каких соединений противника ведутся бои, направления ударов. Указывай об этом в сводках мне. Так надо.