Всей нечисти Нечисть... - Анастасия Вихарева

-- Покажите мне эту стрелу, я хочу ее увидеть, -- потребовал Его Величество. -- Мы же все проверили: труп есть, дырка есть, серебро есть, а стрелы нет! Неужели наши люди работают так плохо?

-- Это невозможно, Ваше Величество, -- ответил оборотень. -- Стрелы, поражая цель, самоуничтожаются. Они сгорают. Возможно, это как-то связано с температурой пораженной цели. Скажем, тело начинает остывать...

-- Как все сложно! Первый раз слышу про такие стрелы! -- сказал один из вампиров. -- Но я слышал про самонаводящие ракеты...

-- Мы пробовали их применять, сударь. Увы, увы! -- сказал еще один вампир, притопывая на месте. -- Они разворачиваются и сбивают то место, откуда ее выпустили.

-- Это не стрелы... это совершеннейшее оружие, которым мы, к глубокому сожалению, не располагаем, и вряд ли будем в скором времени, -- министр обороны немного смешался.

-- Пробовали? Вы хотите сказать, что кто-то на ходу перехватывает управление ракетой, перенастраивает, задавая другую цель? -- воскликнул вампир, который слышал про войну с проклятой землей, но не успел в ней поучаствовать. -- Господа, мы так дойдем до того, что станем думать, что наши предки жили не в пещерах! Если правда то, о чем вы говорите, нам пора переписывать историю...

-- А как бы мы нашли ключи, если проклятые города невидимы для нас? -- спросил один из вампиров, который в последнее время мог только идти последним. Он ходил взад-вперед по небольшому участку, рассматривая его содержимое под ногами.

-- Так, быстро все разошлись по местам. Здесь проводятся следственно-оперативные мероприятия, -- приказал оборотень, который отвечал за безопасность Их Величеств. -- Не хватало, чтобы вы затоптали следы!

-- Осмотрите здесь все, переверните каждый камень! -- потребовала Ее Величество. -- Тут столько следов проклятой, что негде присесть! Вымылась бы она что ли!

-- Я могу, -- из толпы вышел оборотень, один из немногих, которые остались в теле человека, умея трансформироваться по желанию. Дневная луна изводила его, и ему хотелось встать на карачки, обретши свое тело, но вампир, которому открывалось сознание зверя, удерживал его. -- Я чую их след.

-- И ты, -- Ее Величество указала еще на одного оборотня, который подчинялся только ей, потом повернулась к Его Величеству. -- И ты, любимый. Это ответственное задание я не могу доверить посторонним. Иди с ними, -- приказала она.

Его Величество подчинился, больше никто не смог бы, ни у кого из вампиров не осталось сил. Он кивнул, направляясь вслед за оборотнями, которые вели его, петляя зигзагами, обнюхивая каждый камень.

"Разорвут меня когда-нибудь!" -- поежился он, внезапно обнаружив позади себя еще двух оборотней в образе зверя. Наверное, жена послала их, желая все увидеть своими глазами. У него у самого редко получалось считывать информацию с оборотней, хотя они в последнее время с удовольствием подчинялись ему. И он завидовал жене, когда ей случалось бежать в ночи, а ему лишь оставалось всматриваться в ее застывшее лицо, понимая, что она где-то далеко. И тогда он понимал, что больше всего на свете желает стать как она, чтобы и в такие ночи быть рядом с нею.

Здесь была такая зима, которая никогда не заканчивалась. Никто не брался даже приблизительно предположить, на какую высоту они забрались. Днем небо всегда было чистое, все тучи остались внизу. Редкие из них могли образоваться на такой высоте, сразу выпадая инеем. Ночью его украшали синие, зеленые и красные всполохи, расцвечивали столбы бледноватого света и огромные немерцающие звезды. И одинокая фигура, подсчитавшего убытки -- его самого, который часто по ночам стоял на скале и шептал, шептал: "ненавижу! ненавижу! Жри свое железо, давись! Нет места двоим! Нет никакой души!" -- и одна мысль, что та, которой он шептал, ненавидит его так же сильно, наполняла его ужасом. И он снова бежал к единственной, которая могла его защитить. Ее Величество гладила его по волосам, роняя слезы, Он не понимал, откуда у него этот страх, скрывать его с каждым днем становилось все труднее. После каждой такой его слабости жена становилась холоднее, будто разочаровавшись окончательно.

Людей становилось все меньше и меньше. Вампиры разделились на два лагеря: одни еще считали его Царем, другие открыто сочувствовали Ее Величеству, пренебрегая установленными правилами. Оборотни были не менее голодны, и их голод пугал вампиров больше, чем своя собственная прожорливость. Нет-нет, да и обнаруживали человеческие останки, к которым вампиры оказывались непричастны. Сказки Котофея Баюновича в ночное опоенное зельем время уже мало кто слушал, люди просыпались с ужасом, понимая, что не досчитаются тех, кто лег спасть вместе со всеми. Людей пугали и звери, которые появились в лагере после полнолуния, никто поодиночке ходить не осмеливался. Зато вампиры теперь не мучились и не лезли по крутым скалам, оказываясь на вершине быстрее людей. Один Котофей Баюнович в собственной шкуре чувствовал себя замечательно. На морозе шерсть его стала густая и шелковистая, с густым подшерстком. Ему перепадало и человеческое мясо, и мыши, которые водились даже здесь, и плоть оборотней.

Кровь давно не восстанавливала силы, или восстанавливала, но ненадолго. Полученные травмы бескровно гноились и чернели, не хуже, чем человеческие раны. Но у людей, по крайней мере, затягивались. В лагере появились вампиры с обмороженными носами и конечностями. Каждого человека перед тем, как разорвать, раздевали, распределяя теплую одежду между теми, кто мог еще что-то на себя натянуть. И вернулись бы, но и вернуться не получалось. Шли назад или вперед, они двигались только вперед. Группа вампиров повернула, и вскоре их догнали. Или застревали на одном месте, когда были у подножия горы, будто горы были живыми и издевались над ними. Этот факт пока замалчивали, но надолго ли удастся сохранить секретную информацию? Не помогали ни ковры-самолеты, ни оборотни, которым не терпелось уйти в горы за своими, ни те, которые желали вернуться. Оставалась одна надежда -- драконы. И оборотни. Их кровь теперь ценилась больше, чем человеческая: не грела, но залечивала полученные раны. Никто и не думал иметь отдельную палатку, набивались по десять -- двадцать вампиров, укладывая рядом, или даже в спальный мешок оборотня. Но не все соглашались -- почерневшие и осунувшиеся вампиры с выпадающими волосами пугали больше, чем смерть от холода. По лагерю прошли слухи о странной болезни. Места, в которых останавливались проклятая со своими спутниками, пользовались большей популярностью, чем костры. Там было тепло, даже если место было почти открытым. Иногда и вампиры пристраивались рядом, чтобы вредный для них огонь обогрел бы чуть-чуть. Вампиры начинали понимать, что даже если они смогут выдержать физическую нагрузку, холод одной из вершин рано или поздно убьет их всех. Стала понятной причина, почему вампиры не возвращались из гор, как люди. Чтобы согреться, жгли одежду, вещи, палатки, давая погреться возле костра и людям. Особенно людям, они единственное, что поддерживало вампиров, их берегли, как зеницу ока, а когда пили кровь, многие даже просили прощение за их преждевременную смерть.