Солнце мертвых - Алексей Атеев

– Ну-ну, не плачь, у тебя все образуется.

Наконец Татьяна успокоилась и еще прерывающимся от только что закончившихся рыданий голосом спросила:

– А Стасик, где он?

– Не беспокойся, в соседней комнате сидит, с ним все хорошо. Ну вот, успокоилась? Теперь слушай.

Я знаю, ты не веришь в колдовство. Однако так или иначе, ты отмечена знаком. Черным знаком. Коли свести его, все должно перемениться. Но свести его непросто. Нужно дождаться ночи на Иванов день, нынче он уже прошел. Так вот, в ночь на Иванов день нужно забраться далеко в лес, в место, которое выберешь заранее. Нужно, чтобы там росло много папоротника. Как стемнеет – а будет это часов около двенадцати – нужно развести костер, потом раздеться донага и прыгнуть три раза через этот костер, а потом сразу же сорвать папоротник и хлестать себя что есть сил. А затем бежать домой. Будет очень страшно, но главное – не оглядываться, иначе ничего не выйдет.

Теперь о сыне твоем. В его бедах есть и твоя вина, но не только твоя. Где ты живешь? В Светлом?

Татьяна кивнула головой.

– Очень нехорошее место, а дом-то ваш небось на старом кладбище построен?

Татьяна недоуменно пожала плечами.

– Знаю я, – продолжала старуха, – дела там творятся лихие. Но даже если ты оттуда и уедешь, вряд ли это поможет. Ты же в больнице работаешь, знаешь, если человек заражен, болезнь его везде настигнет, а твоя болезнь особого свойства. Мальчика твоего совсем вылечить я не могу, но как начнет его колотить, сунь в рот ему это зернышко, только одно. – И она подала ей пакетик. – И еще тебе советую: окрестись. Сына сейчас не крести, бесполезно это, а сама надень крест, хуже не будет. Вскоре с вами произойдут интересные события. Не знаю, к худу ли, к добру. Время покажет. Но только помни, что черное иногда лучше, чем белое, и знак этот на заду, может, тебе еще пользу принесет.

С этими словами она вышла из комнаты и привела за руку Стаса.

– Ну теперь идите, и дай вам бог… – Она перекрестила мать и сына.

– Сколько я вам должна? – заикнулась было Татьяна, знавшая, что нужно обязательно что-нибудь дать, иначе лечение не поможет.

– Да вон хоть гребень свой, – засмеялась старуха, – или бусы. – Она ткнула пальцем в нитку дешевых бус, висевших на шее у Татьяны.

Татьяна сняла бусы и с поклоном отдала их бабке.

Покуда добирались до дома, Татьяна, не переставая, думала о странной бабке и обо всем, что она сказала. Много было в этих речах непонятно: то сведи знак, то он тебе может хорошую службу сослужить…

Про кладбище туманно, оно-то тут при чем? О каких-то скорых событиях…

– Мама, – спросил Стас, – а эта бабушка – волшебница?

Татьяна недоуменно посмотрела на сына.

– Волшебница, – утвердительно заключил тот. – Она меня увела в соседнюю комнату, посадила на стул, и я вроде уснул, а на самом деле и не спал вовсе. Пришел кот и стал мне сказку рассказывать.

– Тебе это приснилось, – недовольно произнесла мать.

– Может, и приснилось, – покорно согласился сын, – только все было как взаправду.

Не зная, что и думать, Татьяна вернулась домой. Вечером в ванной перед сном она долго разглядывала в зеркало пятно в форме паука. Потом пожала плечами. Вспомнила про мазь, которую дала старуха, помазала свои родинки. Через месяц родинки исчезли полностью. А еще через месяц со Стасом во время прогулки случился приступ. Татьяна всегда носила коробочку со старухиными зернами с собой. Она заложила в рот сыну носовой платок, чтобы не прокусил язык, и затолкала туда зернышко. Припадок на глазах стал затихать, и через пятнадцать минут мальчик открыл глаза.

Встреча с таинственной старухой круто переменила жизнь Татьяны Недоспас, внесла надежду. Беспросветность существования уступила место каким-то неясным, но приятным мечтам. Последнее время она стала значительно чаще смотреться в зеркало, привела в порядок прическу, стала пользоваться косметикой.

Привлекательная от природы, она располагала к себе не только внешностью, но и какой-то незащищенностью, доверчивостью. Каким уж образом сумела старуха внести успокоенность в измученную несчастьями душу – неизвестно. Но главное, что заставило перемениться ее, – кажущееся отступление болезни сына.

А болезнь действительно отступила. После памятного дня, когда она применила лекарство старухи, с мальчиком случился еще один приступ, и вновь вовремя данное лекарство на глазах остановило его развитие. С тех пор приступов больше не случалось. Ребенок повеселел, окреп, стал увереннее чувствовать себя в школе. Вначале Татьяна не могла поверить в чудо, потом привыкла и вспоминала старуху с величайшей благодарностью. Однако загадочные слова бабки не давали ей покоя. Родимое пятно в виде паука сильно занимало ее воображение.

Когда на следующее лето после памятной встречи приблизился Иванов день, Татьяна решилась последовать совету бабки и выполнить магический ритуал. Она заранее разыскала в лесу место, густо заросшее папоротником, глухое и безлюдное.

Мы уже упоминали, что горожане не любили ходить в местные леса, так что встречи с посторонним человеком можно было не опасаться. Однако Татьяна продолжала колебаться. Она не верила в действенность бабкиного совета, не понимала, почему надо вывести пятно, а главное – побаивалась всей этой чертовщины. Чем ближе приближался Иванов день, тем страшнее делалось Татьяне. И все же в волшебную ночь она отправилась в лес.

Дни в июне длятся долго. Было еще светло, когда она пришла на место. Оно было не очень далеко от ее дома – минут сорок ходьбы быстрым шагом. В небольшой низинке среди могучих сосен и редкого чахлого березняка густо рос папоротник. Место было тенистое и сыроватое. Неподалеку лежало небольшое болотце. В этот час заката над ним, несмотря на жаркий день, клубился туман. Было тихо, безветренно и душно.

Татьяна собрала сухие ветки, куски березовой коры, достала принесенную с собой газету для растопки. Спички долго не зажигались, гасли одна за другой. Наконец удалось поджечь бумагу. Слабенькое пламя перебежало с газеты на бересту, и костерок запылал. Затрещали сухие ветки, приятный запах горящей березовой коры наполнил воздух, Татьяна подбросила сушняка. Пламя поднялось выше, осветив медные стволы сосен, заросли папоротника из зеленых стали черными. Костер освещал лишь небольшое пространство, вокруг которого сгустилась тьма. Тишина, казалось, еще усилилась, стала прозрачной и грозной. Потрескивал костер, и только эти звуки нарушали спокойствие ночи.

«Что же дальше делать, – подумала Татьяна, – кажется, надо раздеться и прыгать через костер, а времени-то сколько?» Она посмотрела на часы: было около двенадцати.