Странник - Фриц Лейбер

— Шоссе через горы Санта-Моника, — громко сказал Брехт, — идет почти по самым горным вершинам. Оно сделано из укрепленного асфальта, поэтому более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных технических журналах. Вот что значат всесторонние интересы!

— Всесторонний болтун! — буркнул кто-то сзади.

Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно покосился на Раму Джоан.

— Мы находимся уже в ста метрах над уровнем моря! — заявил он.

Автобус повернул и начал взбираться на следующую гору, на вершине которой они бросили последний взгляд на прибрежное шоссе, уже залитое водой, где волны разбивались о склоны, поросшие кустами…

Дэй Дэвис с пренебрежением и равнодушием, словно зачарованный сын Посейдона, находящийся в библиотеке своего отца, наблюдал за широким серым Бристольским каналом, который в затуманенном серебристом свете заходящего солнца сверкал кое-где, как сталь, в то время как вода медленно поднималась, заливая поросший боярышником склон противоположной стороны улицы.

Когда он в последний раз выглядывал в окно, два грузовых и одно пассажирское судно плыли вниз по течению, борясь с наводнением. Теперь их уже не было видно — на поверхности мутной воды плавали только отдельные доски, а вдали виднелась маленькая лодочка — Дэй решил, что к ней даже не стоит присматриваться.

Полчаса назад он включил радио и начал слушать передаваемые глухим голосом объявления о чудовищных приливах: объяснения, что эти приливы вызваны сильными толчками, которые потрясли земную кору за последние несколько часов, отчаянные инструкции для моряков, водителей автобусов и машинистов, приказывающие им сделать все возможное, чтобы спасти пассажиров, и мрачные истерические призывы, направленные к жителям всей Англии, рекомендующие немедленно отправиться куда-нибудь, лучше всего на вершины близлежащих гор.

Дэй отметил про себя, что более ранняя серия отчаянных предупреждений заставила здешних трусливых жителей закрыть бары и дома и убежать из города. Но через минуту к нему опять вернулось отличное настроение, и он опять начал танцевать, громко распевая во все горло:

— Кто боится приливов и воды? Наверняка не славный малый Дэй!..

В этот момент с зеленовато-белым сверканием погас свет, вместе с ним умолкло и радио. Желая создать себе более веселое настроение, Дэй поискал свечи и расплавленным стеарином артистически приклеил к стойке бара целых семь штук.

Он посмотрел на свечи — все они красиво горели, огоньки танцевали, словно семь серебристо-золотых красавиц, бросая теплый свет на прекрасные зеленые и коричневые книги, старательно обозначенные красивыми этикетками.

— Сейчас, мои милые, сейчас я почитаю вас, — прошептал он сладострастно. — Может быть, взять Харди, — сказал он себе, обходя огоньки и присматриваясь к бутылке «Олд Бушмилс». — А может быть, взять «Песнь 69» Эзры Паунда, — он уставился на виски «Ват-69». — Гм-м… что за выбор, боже мой А как насчет иностранного автора? К примеру, Генрих Гейне! О, кстати! — и с этими словами он широко улыбнулся бутылке с этикеткой «Киршвассер».

Генерал Стивенс и полковник Мейбл Уолмингфорд лежали рядом примерно в полуметре от бетонного потолка на большом, как кровать, верху металлического шкафа. Полковник Уолмингфорд потеряла фонарик, но у генерала он остался висеть на шее и теперь освещал неподвижную поверхность воды, которую от верхнего края шкафа отделяло каких-то пятнадцать сантиметров.

Они лежали неподвижно. В голове шумело от давления разогретого сжатого воздуха.

На стене и потолке не было ничего такого, на чем они могли остановить внимание, кроме разве что решетки вентилятора, находящейся как раз над головой полковника Уолмингфорд.

Странно низким и одновременно очень далеким голосом генерал сказал:

— Не понимаю, почему, если сейчас такое давление, воздух не уходит туда, — и он указал на вентиляционную шахту. — Тогда бы все было давно кончено. Наверное, воздуховод заблокирован задвижкой на случай попадания радиоактивных осадков.

Полковник Уолмингфорд отрицательно покачала головой. Она лежала на полу, краем глаза рассматривая решетку.

— Нужно просто лучше присмотреться, — тихо произнесла она через мгновение. — Вентиляционная шахта уже полна воды, а в решетке есть выпуклости, напоминающие черные подушечки или кончики больших черных пальцев. Давление воды наверху и внизу сравнялось, во всяком случае, пока, то есть до тех пор пока что-то не нарушит поверхностного натяжения на этой решетке.

— У тебя галлюцинации, Мейбл, — ответил генерал, — и пробел в изучении гидростатики. Давление воды под нами больше, и поэтому должно было моментально вытеснить воздух…

— Может быть, шахта лифта еще не полностью залита водой, — предположила Мейбл, слегка пожимая плечами. — И нет у меня никаких галлюцинаций!

Она подняла руку и ткнула пальцем в одно из ближайших отверстий вентиляционной решетки, а затем быстро вытащила его, когда толстая, как сигара, струя воды брызнула из решетки и с громким плеском ударила в находящуюся ниже гладкую поверхность — могло показаться, что это мочится слон.

Генерал схватил Мейбл за плечо.

— Ты, глупая девка! Чтоб тебе сдохнуть! — рявкнул он, потом посмотрел ей в лицо, засунул палец за воротничок ее блузки и сильно, словно намереваясь разорвать его, дернул.

— Да! — заявил он охрипшим голосом и кивнул. — Хочешь ты того или нет, но так будет!

Он подумал, а потом извиняющимся, но все же решительным тоном добавил:

— Все дороги отрезаны. Только так мы можем найти забвение.

Полковник Уолмингфорд сверкнула зубами в улыбке.

— Мы должны это очень хорошо разыграть, ты, сукин сын, — сказала она, слегка щуря глаза. — Для нас уже нет спасения, — задумчиво продолжала она, четко выговаривая каждое слово. — Если нам удастся достигнуть оргазма в тот момент, когда начнем захлебываться, то… мы, пожалуй, должны подождать, пока вода начнет заливать нас… С этим нельзя спешить…

— Прекрасно, Мейбл! — громко закричал склонившийся над ней генерал, скаля зубы в неестественной ухмылке.

Мейбл нахмурилась.

— Это еще не все, — сказала она тихо, но настолько выразительно, что генерал услышал ее, несмотря на шум льющейся воды — из решетки уже летели три струи. — Есть еще кое-что. Но пока мы можем начинать, а потом я скажу тебе, что надо делать…

Она расстегнула мокрый плащ, блузку и сняла бюстгальтер. Фонарик, висящий на шее генерала, осветил ее грудь. Стивенс прижался к Мейбл, и они приступили к делу.

— Не спеши так, ты, сукин сын! — прошептала она спустя некоторое время.