Начало нас - Лайла Джеймс

практически в спешке отскакивает от меня. Я хмурюсь, когда она неуверенно поднимается на ноги. Она жует свои красные, опухшие губы. Губы, которые я только что попробовал… сожрал. А Райли?

У нее вкус клементинов и греха. Боль и горе.

— Тебе не следовало этого делать, — шепчет она, задыхаясь от собственных слов. — Мы не должны были этого делать.

Ах, вот и сожаление.

Несколько минут назад она капала мне на пальцы, а теперь понимает, что только что позволила врагу прикоснуться к своей жадной киске.

Я закатываю глаза и тоже поднимаюсь на ноги. Мой член все еще твердый, болезненно упирается в молнию джинсов. Она получила освобождение. Я не получил свое. Кажется, Маленький цветок в долгу передо мной.

— Итак, теперь ты сожалеешь об этом? — Я лениво тяну.

Она отчаянно трясет головой и сглатывает. У нее перехватывает дыхание, а грудь быстро вздымается. По сравнению с тем, как она была раньше в моих объятиях, спокойно и тяжело дыша от оргазма — прямо сейчас ее грудь трясется от беспокойства.

Что, черт возьми, с ней не так? Это был просто чертов оргазм, ничего страшного.

Райли обвиняюще тычет пальцем мне в грудь. 

— Тебе нужно держаться от меня подальше.

Моя рука вытягивается наружу, я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе. 

— Это ты натерла свою киску моими пальцами и использовала меня для ее освобождения. Почему ты вдруг стала скромной?

— Отпусти меня, Колтон. — Райли смотрит на меня стеклянными карими глазами. В этих глазах паника и ужас. Она делает глубокий прерывистый вдох. — Тебе следовало держаться от меня подальше. Ты сказал, что наши пути больше никогда не пересекутся, но ты намеренно продолжаешь возвращаться в мою жизнь. Во-первых, этого никогда не должно было случиться. Хватит своих игр, Колтон. Пожалуйста.

— Ты ведешь себя как девственница, которая только что впервые в жизни испытала оргазм, — говорю я ей, хмурясь от ее слов. — Что за истерия?

Ее лицо краснеет в лунном свете, а взгляд отводит от меня. В смущении и смятении.

Подождите чертову минуту.

Я медленно склоняю голову набок, внимательно изучая ее и ее реакцию. Усмехнувшись, я издал сухой смешок. 

— Сейчас, сейчас. Не говори мне, что я только что украл твой первый оргазм.

Ее губы раздвигаются в тихом, возмущенном вздохе. Бинго. Я понял тебя, Немезида.

Я откидываю голову назад, мой смех пронзает воздух. 

— Ох, черт, это не входило в план на сегодняшний вечер, но в итоге у меня получилось что-то гораздо более интересное. — Я снова дергаю ее за запястье, и она спотыкается, мягко приземляясь мне на грудь. Я наклоняю голову вниз, приближая наши лица. Мое дыхание обрушивается на ее опухшие, хорошо зацелованные губы. — Мне не удалось украсть твой первый поцелуй или шанс лишить тебя девственности. Но, черт возьми, я получил лучшее из трех. Джаспер действительно был неудачником; он не был мужчиной.

Мои губы касаются ее покрасневшей щеки. 

— Ты можешь сколько угодно отрицать это, мое прикосновение имеет большую власть над твоей моралью. Ты думаешь, что это неправильно, но ты с такой жадностью облизываешь мои пальцы, и это говорит мне, что мое прикосновение тебе понравилось.

— Колтон, — жалобно хнычет она, — просто… остановись. Перестань разговаривать. Стоп.

Все ее тело все еще трясется. Больше не от оргазма или слез. И дело даже не в промозглом октябрьском ветерке.

Она… ошеломлена. Но это нечто большее.

Райли приближается к истерике.

Я отпускаю ее запястье, отталкиваясь от нее. Устанавливая дистанцию между нами, как она и просила.

 — Я не понимаю, в чем твоя проблема.

— В этом-то и проблема, Колтон. — Она смеется невесёло, но это звучит натянуто. Безубыточно. — Ты никогда меня не поймешь. Для тебя все — развлечение, но ты не осознаешь, какое влияние оказывают твои слова. Как они влияют на кого-то. Ты не останавливаешься и не думаешь, потому что для тебя все — игра! — С каждым словом ее голос повышается, сквозь него просачиваются гнев и разочарование. И боль.

Я вижу это в каждой видимой линии ее тела.

Я вижу это в ее глазах; Я чувствую это.

Хаос, который живет во мне, содрогается от ее боли. Ее разочарование питает горечь, которая живет в моих костях. И ее ярость… она проникает в мою плоть, смешиваясь с ненавистью, которая живет у меня под кожей.

Я чума, а Райли не лекарство.

Мы оба увядаем от яда, который запятнал наши души.

— Знаешь, что ты мне напоминаешь? — шипит она мне в лицо, и слова мне знакомы. Я вспомнил. Это те же слова, которые я сказал ей, когда она была в реабилитационном центре. — Избалованный мальчик, который, вероятно, всегда добивается своего, преуспевает за счет репутации и денег своего отца. Ты эгоцентричный и поверхностный идиот, Колтон Беннетт.

Избалованный мальчик…

Райли понятия не имеет, о чем говорит. Она меня не знает. Она меня не понимает. И она никогда, черт возьми, этого не сделает. Потому что мы вода и огонь. Мы никогда не будем смешиваться.

— Так что держись от меня подальше, — говорит Райли, акцентируя каждое слово, как угрозу. — Ранее я совершила ошибку и не позволю этому повториться. Никогда больше не прикасайся ко мне, Беннетт.

Не знаю, почему я так зол, но это так. Что-то в ее словах меня сбивает с толку, и я не раздумываю, прежде чем сделать шаг в ее сторону.

В ярости я приближаюсь к ней, пока между нашими телами не остается всего лишь волосок. Ее вздымающаяся грудь касается моей. Я возвышаюсь над ее меньшим телом. Когда я говорю, мой голос едва узнаваем для моих собственных ушей. 

— И ты думаешь, я хочу прикоснуться к неряшливым остаткам Джаспера? Я не занимаюсь объедками, Райли. Считай, что оргазм, который ты получила, - это благотворительность.

В тот момент, когда эти слова слетают с моих уст, я понимаю, что сказал что-то неправильное. Меня мгновенно охватывает раскаяние. Но уже слишком поздно.

Блядь!

Райли отдергивается, как будто я только что ударил ее. Ее глаза расширяются, и она издает сдавленный звук в глубине горла. Это похоже на раненое животное: сломанное и больное.

Она делает два шага назад, неуверенно стоя на ногах. Выражение ее лица, такого я никогда раньше не видел. Это не гнев или разочарование.

Это разрушительная уязвимость.

Мое сердце замирает в груди при виде этого. Хрупкий взгляд ее глаз и то, как ее тело сгорбилось, как будто она испытывает физическую боль.

Райли тяжело сглатывает. 

— Все кончено, Колтон. Эта твоя игра. Все кончено. Хватит. Просто н-не подходи ко мне больше. Ради нашего здравомыслия, держись подальше.

Она разворачивается на пятках и убегает в ночь.

Мои легкие сжимаются, и я не могу дышать.

 

 

 

ГЛАВА 21

Грейсон - 17 лет

Я не могу отказать тёте.

Это проблема.

Когда сегодня днём пришла Оклинн и рассказала тете Навее, что она хотела бы пойти в дом с привидениями, но только если я приду, моя тетя испытующе взглянула