Девятый для Алисы - Дарья Волкова

успокаивая взбудораженных пассажиров. Миша вел взглядом по этим взволнованным лицам.

Нет. Нет. Снова нет. И дальше нет.

Все. Им с Сулом не жить.

Алиса обнаружилась в предпоследнем ряду. И она смотрела на Мишу такими глазами, что ее сегодняшний взгляд — днем, в гостинице — показался бы теперь совершенно спокойным.

Глаза у нее были абсолютно круглые и почти бессмысленные.

— Пойдем, — только и смог сказать Михаил.

Алиса молчала. В автобусе вдруг наступила совершенная тишина.

— Пойдем, — повторил он. — Пожалуйста, пойдем, Алиса.

Она смотрела на него все тем же стеклянным взглядом и не шевелилась.

— У тебя сумка… багаж какой-то с собой есть? — попробовал переформулировать Миша.

Тут Алиса отреагировала и едва заметно кивнула. А за спиной раздался громкий голос Аюпа Джабраиловича.

— Даже не думай, Мишка! Я багаж сейчас весь перетряхивать не буду! Скатается эта сумка туда и обратно, завтра привезу!

Этот громкий голос словно сбросил с Алисы оцепенение. Она огляделась, будто пыталась понять, где она. Вздрогнула. А когда Миша протянул ей руку — все-таки встала.

Когда они проходили мимо Оздоева-старшего, он хмыкнул и пробормотал себе под нос:

— Ну надо же… Вроде как и понять-то можно… — а потом громче добавил. — Но это не значит, что вам это так просто сойдет с рук, так Султану и передай! А сейчас — марш отсюда. Я из-за вас из графика выбился.

И под настойчивые подталкивания Аюпа Джабраиловича они вышли из автобуса.

***

— Знакомьтесь. Алиса, это Султан. Султан — это Алиса.

С чего-то надо было начинать. Автобус, выпустив вонючее облако выхлопных газов, уехал нагонять график, Султан перегнал снегоход на обочину. И теперь они стояли около него втроем.

— Привет, Алиса, — улыбнулся Султан. Эта улыбка была бледной копией обычных широких и жизнерадостных улыбок самого любвеобильного снегоходчика всего горнолыжного комплекса. Но неожиданная встреча с отцом явно деморализовала Султана.

— Привет, Султан, — слабо улыбнулась в ответ Алиса.

Мимо них проехала очередная машина, обдав их потоком воздуха. Миша кивнул на снегоход.

— Сул, он троих увезет?

— Увезет, — уверенно кивнул Султан. — Девушку за мной посади, Девятый, а сам сзади.

Они устроилась на снегоходе. Алисе пришлось обнять за талию водителя. А Миша одной рукой держался за поручень, а другой за талию придерживал Алису.

— Ну, если меня отец и убьет завтра — то хотя бы будет за что, — с этими словами Сул завел двигатель.

В поселок они возвращались медленно и степенно.

***

К тому моменту, когда красный снегоход притормозил у его дома, Михаил худо-бедно пришел в себя. Ну, ему так казалось, по крайней мере. Он перестал паниковать, психовать и решать сиюминутные задачи. И, кажется, был способен внятно говорить. И даже выслушать то, что ему скажут в ответ. Мишка надеялся, что скажут. Должны сказать.

Путь до квартиры они с Алисой проделали молча. Молча сняли верхнюю одежду и обувь, молча прошли в комнату.

Обычно, когда Миша возвращался вечерами домой, он первым делом шел в душ, потом разогревал ужин, потом что-нибудь еще — ноутбук или ремонтные или профилактические работы со снаряжением.

Сегодня у него другой регламент. У них с Алисой другой регламент.

— А теперь — рассказывай.

***

— Что?

Миша не знал, чего он ожидает от этого разговора. Рассказа, ответов — непонятно только, в какой форме. Но не этого тихого и какого-то равнодушного «Что?».

— Ты помнишь, как и когда мы последний раз говорили? — Алиса как-то неопределенно дернула плечом. Смотрела она не на него, а в окно. — Это было в аэропорту. Ты обещала мне позвонить или написать.

— Я написала.

— А я тебе что ответил? — Мишка шумно выдохнул. Он чувствовал, что этот разговор не оправдывает его ожиданий — неясно, что это были за ожидания, но их не оправдывали! И что от этого Миша начинает заводиться. Стремительно и неконтролируемо. — Я тебе написал, что когда освобожусь, наберу тебя. Помнишь? — Алиса безучастно кивнула. — Я набрал тебя через час! Абонент был недоступен. Абонент ни разу не был после этого доступен, мать его!

Алиса бросила на него косой взгляд — и снова уставилась в окно. А Мишку уже несло.

— Твой телефон не отвечал. Что я должен был думать?! — Алиса снова дернула плечом. Этот жест начал его бесить. — Ты просто пропала, Алиса! Я же кроме имени и фамилии — а она у тебя, прямо скажем, не самая редкая — ничего о тебе не знал! И адрес еще. Я три раза в Москву мотался! Три раза! Первый раз никто не открыл. Второй раз соседей поймал — сказали, что хозяин квартиру продает, а про тебя ничего не знают. В третий раз — с новыми собственниками пообщался. А ты — как в воду провалилась! Да ты… да ты… Да я тебя похоронить уже успел несколько раз! Думать не хотел о плохом, но куда люди исчезают бесследно?! С учетом того, с каким мудаком ты связалась?! Хотя, может, он просто запер тебя где-то — так я думал. Да уж лучше так, так хотя бы живая… Я чего только не передумал, Алис. Я сто раз проклял себя за то, что отпустил тебя! Я летом собирался в Москве поисковую экспедицию устраивать, уже с ребятами договорился. Я… я не знаю, как я не чокнулся за эти два месяца. У меня, наверное, седина уже первая появилась твоими стараниями! И все это время ты была тут. Ты. Была. Тут. А когда я случайно — чисто случайно, блядь! — нахожу тебя — ты сбегаешь от меня! Какого хрена, Алис?!

Под конец он уже орал — орал так, как, кажется, никогда и не на кого не орал. А Алиса молчала. Теперь она смотрела на него — и молчала.

— Что ты молчишь?! Ты понимаешь, что ты со мной сделала?! Скажи хоть что-нибудь, мать твою!

— Не кричи на меня! — не такого ответа он ждал — громкого, звонкого, гневного. — Не смей на меня кричать! Никогда не смей на меня кричать. И не смей