Девятый для Алисы - Дарья Волкова

Он остановился, переводя дыхания. С этой точки серпантин дороги, ведущий из поселка, просматривался отлично. И по нему неспешно полз зеленый междугородний автобус. Тот самый, на котором, скорее всего, сейчас едет Алиса. Отсюда огромный автобус казался медленно ползущей упитанной гусеницей.

Потому что он очень далеко уже. А на выезде с горы сейчас наверняка автомобильная пробка. И как его догнать?!

— Кого надо догнать? — раздался за их спинами веселый голос.

Михаил обернулся. К ним подходил Султан. Ни за что бы не подумал, что когда-либо будет так радоваться Сулу!

Миша схватил Султана за рукав и подтащил к парапету.

— Сможем догнать?! — Миша ткнул пальцем в ползущий далеко внизу автобус.

Султан прищурился.

— Очень надо, — за другую руку Султана осторожно тронула Мариам. — Пожалуйста. Это очень важно.

Сул посмотрел сначала на Мариам, потом на Мишу.

— Так чего мы ждем? — Сул мотнул головой. — Снегоход там. Если дело действительно очень важное — догоним!

Через полчаса Мишка не был так уж уверен, что это на самом деле очень важно — догнать. Все-таки уцелеть при такой погоне казалось важнее. Михаил даже пожалел в какой-то момент, что не умеет молиться. Тоже не лишним было бы.

Миша видел подобное только в видео про профессиональных экстремалов-снегоходчиков. Нет, когда они с Сулом неслись по снегоходной дорожке вниз — было нормально. Быстро, но вполне в духе Сула. А потом началось такое…

Они спрямляли путь к выезду на трассу, прорываясь окраинами поселка, застроенными частными домами. Пробороздили чужой заснеженный огород. Снесли чей-то хлипкий забор, попавшийся на пути. Взлетели по ходу движения сверху вниз на крышу какого-то сарая — и она едва не провалилась под ними! Два метра полета — хотя Мишке с испугу показалось, что все десять — и жесткое приземление, от которого, кажется, должны были рассыпаться и позвоночник, и снегоход. Но позвоночник удержался, а снегоход, грозно рыкнув, помчался дальше. Мишка вцепился в Султана крепче. Поначалу он держался за специальные ручки, но потом понял, что за Султана надежнее. Если они рухнут со снегохода — то вдвоем. Так шансов уцелеть больше. Говорить, точнее, кричать что-то Сулу — бесполезно, он все равно ничего не услышит за ревом двигателя. Отвлекать же иным способом водителя на такой сумасшедшей скорости — самоубийство. А жить-то хочется.

Они вырвались за границы поселка и понеслись по полям параллельным курсом к трассе. Она петляла, и они трижды спрямляли, пресекая ее — прямо под рев автомобильных клаксонов. Михаил уже перестал бояться и просто вручил себя в руки судьбе. А судьба его в лице Сула в это время крепко — ну, Мишка надеялся! — держала руль снегохода.

Вот впереди мелькнул силуэт автобуса — и снова скрылся за поворотом. Они еще раз спрямили шпильку поворота прямо перед огромным черным джипом, который им оглушительно просигналил. И вот, наконец, поравнялись с автобусом. Мимо промелькнули лица пассажиров — наверняка, удивленные, но на такой скорости не разглядеть. Еще несколько секунд — и снегоход вылетел на трассу, перегородив путь автобусу.

Огромный пассажирский транспорт неспешно вырулил из-за поворота. И тоненько, как-то даже несолидно для такого большого транспортного средства скрипнув тормозами, остановился в паре метров от стоящего поперек трассы снегохода.

Султан заглушил двигатель, и Мишка понял, что наступила вдруг оглушительная тишина. Осторожно слез со снегохода — и чуть не упал. Оказывается, у него дрожали ноги. И это его-то — тренированные, выносившие любые нагрузки.

Открылась водительская дверь автобуса.

И земля содрогнулась.

Оттуда дымно, неотвратимо и грозно ступил водитель, во всем великолепии своих ста сорока килограмм веса, не менее тяжелого характера и сокрушительного темперамента.

Оздоев Аюп Джабраилович.

Отец Султана.

Да лучше бы они по дороге навернулись!

Аюп Джабраилович ругался на всех языках сразу — на русском, на своем родном и еще, как показалось Михаилу, на каком-то тарабарском, выдумав по ходу изъяснения несколько новых ругательств. И только излив гнев, начал говорить.

— Что вы творите, идиоты малолетние?! С тобой, — Оздоев-старший ткнул пальцем в прячущегося за Мишкину спину Сула, — дома разговор отдельный будет! Но ты, ты, Михаил! — от волнения у Аюпа Джабраиловича это вышло как «Микаэл». — Только из уважения к твоему отцу я не скажу тебе все, что думаю! У меня тридцать пять живых душ в автобусе! А если бы я затормозить не успел?!

— Чтобы вы, с вашим опытом — и не успели затормозить? Быть такого не может, — примирительно пробормотал Мишка.

— Зубы мне не заговаривай! — рявкнул Оздоев-старший. — Что у вас тут? Пранк это ваш дурацкий?! Или как это теперь называется — когда взрослые люди всякой вредной ерундой занимаются?!

— Погодите, Аюп Джабраилович! — Миша поднял руки. За его спиной Сул что-то жалобно причитал. — У меня… это я, если что, все затеял, ваш сын тут не при чем! — у меня есть причина. — Вспомнил Мариам и добавил: — Очень важная причина.

— И какая же она? — упер руки в могучие бока Оздоев-старший.

— У меня… у меня невеста в вашем автобусе. Она от меня… сбежала.

— Невеста?! — Оздоев-старший недоверчиво нахмурился. — У тебя?

Мишка лишь кивнул. Сейчас любые слова — подходящие, если они смогут спасти от гнева Оздоева-старшего. Не тот человек Аюп Джабраилович, чтобы втирать ему про девушку и «все сложно». Вот слово «невеста» он поймет. А еще лучше — жена. Но так врать не стоит, да и бессмысленно. Про Мишку в поселке все равно все все знают. Когда он женится — на следующий день об этом будут знать все.

— А ты не врешь?

Мишка снова помотал головой — на сей раз отрицательно.

— Ну ладно, — хмыкнул Оздоев. — Раз так — пошли в салон искать твою невесту. Но если ты мне соврал… — он погрозил Михаилу пальцем.

Если Мариам ошиблась… если Алисы нет в этом автобусе… то им с Сулом и правда лучше было перевернуться по дороге.

Миша шел первым, Аюп Джабраилович остался стоять на входе в салон, своим густым низким голосом