Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы [litres] - Филип Дик

— Мистер Триз, — позвала Эди. — Может быть, сейчас он уже не занят, — сказала она собаке, — пойди спроси его, ладно? Скажи ему, что я хочу с ним немного поговорить.

Билл внутри ее болтал без устали:

— Он недалеко, да? Я знаю, он рядом. Я готов. На этот раз я постараюсь как следует. Он может делать почти все, да? Видеть, говорить, слышать, чувствовать запахи — не то что червяк, да?

— У него нет зубов, — сказала Эди, — но все остальное как у всех людей.

Поскольку собака послушно помчалась за мистером Тризом, Эди пошла дальше по тропинке.

— Это будет недолго, — сказала она, — я скажу ему… — Она обдумала все заранее. — Я скажу ему: «Мистер Триз, знаете что? Я проглотила манок для уток, которым пользуются охотники, и, если вы наклонитесь поближе, вы его услышите». Ну как?

— Не знаю, — уныло ответил Билл, — что такое «манок»? Что такое «утка», Эди? Она живая? — Он говорил все бессвязнее, как будто ситуация становилась для него непосильной.

— Не ной, — сказала она ему. — Потише.

Собака догнала Триза, и он остановился. Нахмурясь, он посмотрел назад.

— Я очень занят, Эди, — крикнул он, — позднее… Я поговорю с тобой позднее, мне нельзя сейчас отвлекаться.

Он поднял руки и сделал причудливое движение в ее сторону, как если бы отбивал такт какой-то музыки. Он хмурился и раскачивался, а ей хотелось смеяться, такой у него был дурацкий вид.

— Я только хочу показать вам что-то, — крикнула она.

— Позднее. — Он отвернулся, затем начал говорить с собакой.

— Ддда, хххозззяиннн, — прорычала та и понеслась большими прыжками к девочке.

— Нннеллльзззя, — сказала она. — Ссстттой.

Проклятье, думала Эди. Сегодня ничего не получится, придется приходить снова, может быть, завтра утром.

— Уххходдди, — сказала собака, обнажив клыки. Видимо, ей были даны самые строгие указания.

Эди сказала:

— Послушайте, мистер Триз…

И затем она остановилась, потому что мистер Триз исчез. Собака повернулась и жалобно завыла, а Билл внутри Эди застонал:

— Его больше нет. Я чувствую. В кого же мне переселиться? Что мне делать?

Высоко в небе летело и кувыркалось маленькое черное пятнышко. Девочка наблюдала, как оно дрейфует, словно пойманное каким-то сумасшедшим воздушным потоком. Это был мистер Триз, его руки беспомощно болтались, в то время как сам он кувыркался, падая и поднимаясь снова и снова, как воздушный змей. Что с ним случилось? — грустно удивилась Эди, понимая, что Билл прав: их шанс, их великолепный план похоронен раз и навсегда.

Что-то держало и убивало мистера Триза. Его поднимало все выше и выше, а затем… Эди вскрикнула. Мистер Триз вдруг начал падать. Он камнем упал на землю. Эди закрыла глаза, а собака Терри издала протяжный, полный ужаса вой.

— Что это? — кричал в отчаянии Билл. — Кто это сделал? Его больше нет, да?

— Да, — ответила Эди, открыв глаза.

Мистер Триз лежал на земле, весь изломанный и перекрученный, с нелепо торчащими в разные стороны руками и ногами. Он был мертв, девочка знала об этом, так же как и Терри. Собака подбежала к телу, остановилась и обратила к Эди изумленный, оцепенелый взгляд. Она ничего не говорила, просто стояла на некотором расстоянии от тела и смотрела. То, что они — кто бы они ни были — сделали с мистером Тризом, было ужасно. Убийство, думала Эди. Так же как в случае с оптиком из Болинаса.

— Это сделал Хоппи, — простонал Билл. — Хоппи убил мистера Триза на расстоянии, потому что боялся его. Мистер Триз сейчас внизу с мертвыми, я слышу его. Он говорит, что Хоппи дотянулся до него, не выходя из своего дома, схватил его, поднял и сбросил с высоты.

— Надо же, — сказала Эди. — Интересно, почему Хоппи решил сделать это? Из-за взрывов, которые мистер Триз вызвал в небе? Они надоели Хоппи? Причинили ему боль?

Она почувствовала страх. Этот Хоппи, думала она, он может убивать на расстоянии, никто другой не может так делать. Нам лучше быть осторожными. Очень осторожными. Потому что он может убить всех нас, он может разбросать нас вокруг или удушить.

— Думаю, «Ньюс энд вьюс» поместит это на первой странице, — сказала она наполовину себе, наполовину Биллу.

— Что такое «Ньюс энд вьюс»? — заскулил Билл, страдая. — Я не понимаю, что происходит… Объясни мне… УМОЛЯЮ.

Эди сказала:

— Сейчас нам лучше вернуться в город.

Она медленно пошла прочь, оставив собаку сидеть возле искореженных останков мистера Триза. Я полагаю, думала она, это хорошо, что Билл не успел перейти, потому что если бы он находился внутри мистера Триза, то был бы убит.

А мистер Триз, думала она, жил бы внутри меня. По крайней мере, до тех пор, пока я не пожевала бы листья олеандра и не проглотила бы их. А может быть, он нашел бы способ остановить меня. Он владел колдовскими силами, он мог вызывать взрывы… он мог бы вызвать их внутри меня.

— Можно попытать счастья с кем-нибудь другим, — сказал Билл с надеждой, — разве нет? Не хочешь использовать эту, как ты ее называешь… эту собаку? Я думаю, мне понравится быть собакой, она может быстро бегать, охотиться и далеко видеть, правда?

— Потом, — сказала Эди, все еще напуганная, желая скорее очутиться как можно дальше отсюда, — в другой раз. Лучше подожди.

И она побежала по тропинке, ведущей в город.

14

Орион Страуд, заняв место в центре Форестер-холла так, чтобы его мог отчетливо слышать каждый, призвал собравшихся к порядку и объявил:

— Миссис Келлер и доктор Стокстилл попросили, чтобы официальный суд Вест-Марина, а также совет граждан собрались и заслушали жизненно важное сообщение, касающееся происшедшего сегодня убийства.

Присутствовали миссис Толман и Кэс Стоун, Фред Квинн и миссис Люлли, Эндрю Джилл, Эрл Кольвиг, мисс Костиган — Орион Страуд, переводя взгляд с одного на другого, с удовлетворением отметил, что пришли все. И все слушали с напряженным вниманием, понимая, что сообщение действительно важное. Ничего подобного в их коммуне раньше не случалось. Происшедшее не походило на убийство оптика или мистера Остуриаса.

— Насколько я понимаю, — сказал Страуд, — стало известно, что мистер Джек Триз, живший среди нас…

Голос из публики прервал его:

— Он был Блутгельдом.

— Правильно, — кивнул Страуд, — но сейчас он мертв, так что не стоит об этом беспокоиться, не стоит забивать себе голову. Его кокнул Хоппи. То есть убил, конечно.

Он виновато посмотрел на Пола Дитца.

— Надо выражаться правильно, — заметил он, — потому что все сказанное здесь попадет в «Ньюс энд вьюс», да, Пол?

— В специальный выпуск, — подтвердил тот.