Между Явью и Навью - Мазин Александр Владимирович

– Лав… ка…

Соломенную макушку затянуло в месиво тел. Следом повалился Третьяк. В его голень вцепился мертвец, еще один ворочался сверху, не давая подняться. Добил воя смерд, обрушивший покрытые ржавчиной вилы. Зорка стиснула зубы. Им не помочь. Тогда она размахнулась и швырнула яйцо в рычащую стаю, только что опрокинувшую ворота. Скорлупа разбилась с неслышным из-за гомона треском. Над площадью распустилось облако, накрывшее двор, словно ряска – пруд со стоячей водой. Люди всего лишь падали в грязь, кашляли и терли глаза, а вот нежить корчилась с криками боли. С гнилых уродов слезала плоть, обнажая кости и потроха. Вонь стояла такая, что даже у травницы к горлу подкатила тошнота. Пока ветер не разогнал спасительное облако, Зорка прыгнула вниз.

Едва не поскользнулась – сапог угодил во что-то мягкое, с хлюпаньем просевшее под каблуком – выпрямилась и побежала вперед. В горле першило, резь выбивала слезы из глаз, и они катились по щекам, мешаясь с чужой кровью.

– Жихан! Жихан, ты где?

– Сюда!

Сотник закашлялся, Зорка устремилась на звук. Туман поредел. Упыри начали приходить в себя, даже те, кто облез едва не до костей. Захваченные ератником люди тоже не отставали – на карачках тащились следом, пытаясь ухватить за одежу или суму.

В этой части двора видимость стала получше – кто-то из смердов уронил факел в сваленный возле кузницы хворост. Огонь перекинулся на стену и крышу. Горячий воздух отогнал туман, заставив его опуститься к земле. А вот и сотник – устоял на ногах, хоть и согнулся пополам от хриплого кашля. От облегчения у Зорки вырвался полувсхлип-полувздох.

Но добежать она не успела. С горящей крыши съехал кусок полыхающей дранки и рухнул на коня. Обожженное искрами и тлеющей соломой животное взметнулось на дыбы, зацепив шлем сотника копытом. Жихан упал. В тот же миг на частокол запрыгнула вторая волна упырей. А на сотника поползли деревенские, навалившись сверху кучей малой.

Нет! Зорка сжала зубы так крепко, что, казалось, они расколются в белую крошку. Упыри выжидали, пока рассосется ядовитая хмарь. Это произойдет быстро, она не успеет раскидать деревенских и взвалить тяжелое тело сотника на коня. Другого яйца с адамовой головой нет. Жихан погибнет один или они погибнут вдвоем.

Крик, вырвавшийся из ее горла, разом заглушил треск пожара и ржание коней. Зорка схватила подбежавшую к ней лошадь Искрена под уздцы и вскочила в седло. Стукнув пятками, припустила на другой конец деревни, прочь от ворот, куда продолжала стекаться нежить.

От свинарника донеслось: «Стой! Подожди!» Зорка натянула поводья, осаживая лошадь. Через порог перевалился окровавленный Карась. Без шлема, без щита, с одним погнутым наручем. Она совсем позабыла о нем, давно вычеркнув из списка живых. Но, судя по валявшимся у входа телам, Карась до последнего оборонял клетку с ератником, не давая его рабам отпереть замок.

Зорка ухватила сухощавого воя за шкирку, помогая забраться в седло. Усадила перед собой – израненный Карась мог потерять сознание в любой момент.

– Пошла!

Травница помнила, что посреди тына напротив озера имелась калитка. Наверное, жителям ближайших домов надоело ходить через всю деревню, и они прорубили проход. Сзади послышался радостный вой – это исчез туман, сдерживающий упырей.

Травница спрыгнула на землю, провела лошадь через калитку и вскочила обратно в седло. Обезумевшее от страха животное без понуканий пустилось в галоп. Сверкнула водная гладь в зарослях камышей, следом пролетела примыкавшая к лесу поляна. Справа и слева зачастили деревья, норовя ветками вышибить из седла. Карась обмяк, но травница прижала его к себе, не давая скатиться вниз. В ушах кузнечным молотом била кровь. Во рту стало солоно – вспомнив о сотнике, Зорка до крови прикусила губу.

Когда лошадь перешла на усталую рысь, Зорка привязала раненого к седлу, а сама побежала рядом, схватившись за торчавший у задней луки ремень. Зелье позволяло развить невозможную для человека скорость. Но оно не дарило силу, а всего лишь давало ее взаймы. Скоро она не сможет бежать, а потом и идти. Надо только продержаться еще чуть-чуть, чтобы оторваться от упырей… Каждый вдох резал легкие, ноги подгибались, кололо в боку. Зорка споткнулась обо что-то в темноте и упала на мох. Лошадь остановилась, неподвижный Карась кулем свесился с седла. Сейчас, сейчас она встанет… Только подышит немного свежим, пропитанным запахом леса воздухом…

Пели птицы. Лицо приятно согревали солнечные лучи, падающие сквозь листву. Зорка с трудом разлепила веки. Снова зажмурилась – свет показался невыносимо ярким. Руки, ноги и спину ломило так, будто вчера ее колотили поленом. Ноздри щекотал запах костра. Травница все же открыла глаза и повернула голову набок – рядом спал Карась, уложенный на собранную из лапника подстилку. Грудь его медленно опускалась и подымалась. Подрагивали ресницы, скуластое лицо блестело от пота.

Зорка посмотрела в другую сторону и увидела, как Жихан ворочает ложкой в подвешенном над костром котелке.

– Ты живой… Прости… Я… – Слова почти беззвучно срывались с потрескавшихся губ. От нахлынувшего счастья сдавило в груди.

– Подымайся, Зорка, каша готова.

Зорка. Не Лавка. Видно, что-то такое проступило в ее глазах.

Возле губ сотника пролегла насмешливая складка, зрачки блеснули желтизной. Сквозь Жихана на Зорку смотрел ератник.

Зорка попыталась встать, но лес поплыл перед глазами, и она рухнула обратно на ветки. Силы иссякли. Зато, словно в насмешку, чувства остались обострены. Она отчетливо ощутила, как колются сквозь рубаху еловые иголки, как щекочет шею травинка, а по руке взбирается муравей. Пришла пора платить за вчерашнюю выносливость. Сегодня она не сможет поднять даже хворостину, не то что меч. Да и не было у нее меча. Не было даже ножа. А сума лежала слишком далеко, среди мешков и баулов, прежде навьюченных на сотникова коня.

– Быстро ты меня раскусила. Я надеялся выгадать хотя бы день. – Ератник соскреб кашу со стенок котла, не давая ей подгореть. Зачерпнул ложкой крупу, старательно подул на рассыпчатый холмик. – Ты бы знала, как я соскучился по еде…

Зорку затрясло, ладони стали липкими от пота. Она видела, как заживо рвали Третьяка, помнила ужас в его глазах. Она знала, что рано или поздно умрет не своей смертью, но не такой. Только не так.

– Да я про обычную еду. – Ератник попробовал кашу и зажмурился от удовольствия. – Ох, хороша! Зелени бы сюда покрошить. Ты же не думаешь, что харчить какого-нибудь пропахшего навозом мужика – приятно? Это вопрос выживания, а не удовольствия.

«Играет как кошка с мышью, – подумала Зорка. – А Карась помрет и не заметит. Повезло».

– Для тебя имеется предложение поинтересней. Я знаю о Бояновом пророчестве и встрече избранных на Лысой Горе. У тебя есть амулет, ты одна из них. А значит, мы можем друг другу помочь.

– Как ты это сделал? – Во рту скопилась горькая слюна. Травница прокашлялась и дернула подбородком, сплевывая в траву. – Как ты им овладел?

– Не думала, что мы так умеем? Заклятие сложное, требует соблюдения множества условий. Например, колдун должен достигнуть определенной степени мастерства. И найти такое место, где грань между Явью и Навью истощена. Обычно миры соприкасаются на месте кровопролитной сечи, но вчерашняя резня тоже подошла. А самое главное, жертва должна добровольно впустить чужую душу.

– Ты лжешь. – Зорка не узнала свой голос, до того безжизненно и глухо он прозвучал. – Жихан никогда бы не согласился.

– А я его обманул! – довольно осклабился ератник.

После чего обмотал руку тряпьем и снял котелок с костра, поставив на землю. Над медным краем вился парок.

– Как?

– Красиво, Зорка Остромысловна, красиво. Взял девку, такую же худую да черноволосую, велел раздеться догола и лежать, не показывая рожи. Когда Жихан очнулся, я предложил ему выбрать, в кого мне вселиться, в него или тебя. Дальше объяснять?