Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

Маркелов и Апостолос не пожалели денег на рекламу, чтобы весь город провожал белоснежный лайнер под греческим флагом так, как когда-то встречал броненосец «Потемкин».

Павел прогуливался по Приморскому бульвару возле гостиницы «Лондонская», в которой разместились наиболее почетные гости. После тягостных зимних месяцев, проведенных в Москве, все здесь его радовало и забавляло, начиная от разговоров вокруг круиза до оригинальных предложений местных проституток.

Суматоха проводов Павла не затрагивала. Наоборот, он был доволен, что про него на время забыли. Раньше он никогда не был в Одессе. Как-то не получалось. И теперь бродил по ее колоритным улочкам, любовался толстыми старухами, сидящими на венских стульях у своих подъездов, позволял себя обсчитывать в шумных забегаловках.

Главным событием начинавшегося круиза стал приезд в город участниц евроконкурса супермоделей. Начали они с запланированных съемок на Потемкинской лестнице. Это мероприятие собирало тысячи зевак, громко и откровенно комментировавших достоинства и недостатки юных претенденток. Павел тоже не удержался и от нечего делать стал присутствовать на многочисленных съемках. Приятно, когда вокруг щелкают фотоаппараты, монотонно жужжат телекамеры, суетятся журналисты и репортеры.

Он и не помышлял о каких-либо легких интрижках на борту корабля с гордым названием «Орфей». Слишком измотала его нервы, истоптала душу Татьяна. Хотелось тишины и уединения. А выход энергии он находил в карточной игре. Они уже успели коротко сразиться с Апостолосом, и толстяк сразу влетел в пять тысяч долларов. Но остался очень доволен.

И вот в тот момент, когда блаженный покой, кажется, был наконец обретен, судьба не захотела давать графу передышку.

Последнее утро перед отплытием он, как всегда, решил посвятить прогулке. На этот раз у моря. Выпив чашечку кофе внизу в одном из уличных кафе Морского вокзала, раздумывал, в какую сторону пойти, как вдруг заметил оживление на Потемкинской лестнице. Там опять начались съемки участниц конкурса. Павел медленно стал подниматься им навстречу.

Девушки нарядились в вечерние платья. Все были в туфлях на высоких каблуках и чувствовали себя не совсем уверенно на ступеньках. Но, видимо, именно эта неуверенность и прельщала фотографов. Они выкрикивали команды и вились вокруг высоких красавиц, словно шмели вокруг роскошных цветов. Несколько странно смотрелись вечерние туалеты при ярком утреннем солнце. Казались неестественными, чопорными и несколько грубоватыми. Все-таки утро и вечер несовместимы даже в одежде.

Погруженный в эти размышления, Павел не сразу заметил, как одна из участниц застряла тонким каблуком в разошедшемся шве ступеньки, споткнулась, упала и по инерции покатилась вниз, пока не оказалась у ног графа. Он смотрел на нее сверху и соображал, что делать. Казалось, сейчас должна налететь целая ватага помощников, чтобы помочь бедной девушке. Однако съемки продолжались, лежавшая на ступеньках конкурсантка никого не интересовала. Даже в толпе зевак, кроме насмешек, он ничего не услышал.

Павел наклонился и помог девушке встать.

— Вы ушиблись? — спросил он.

В ответ она горько заплакала. Слезы градом катились по щекам. Она растирала их грязными руками с поломанными ногтями.

— Нужен врач? — добивался от нее Павел.

Вместо слов она отрицательно замотала головой и продолжила плакать с удвоенной силой. Теперь по лицу текла еще и косметика.

Как в каждом приличном фильме, граф достал из кармана летних брюк белый платок и протянул девушке.

— Кажется, вы отделались легким испугом? Стоять не больно?

Конкурсантка опять молча покачала головой.

— Как вас зовут? — спросил он, теряя терпение.

— Люба…

— Ну вот что, Люба. Хватит плакать. Сядьте на парапет и успокойтесь.

Она послушно сделала несколько шагов в сторону и села на нагретый солнцем гранит. Ее подружки в кольце фотографов и поклонников уже спустились вниз, и, кроме графа и случайных прохожих, на лестнице никого не осталось.

— Вы в какой гостинице остановились?

— В «Черном море», — наконец членораздельно ответила Люба.

— Прекрасно. Давайте я вас провожу. Вам следует переодеться.

— Я не могу идти…

— Что? Нога?

— Нет. Каблук! Я сломала каблук! Это мои единственные туфли! Все пропало… пропало.

Она вскочила и принялась рассматривать свое разорванное внизу платье. Черный полупрозрачный газ пошел стрелками, а нижняя юбка выглядела пыльным тряпьем. Было от чего расстроиться. Павел еще не указал ей на большую дырку под мышкой. Но и без этого девушка смотрела на уходящих подружек трагическими глазами.

— Люба, перестаньте. Наденете другие туфли, поменяете платье. Главное, голову не разбили, ноги-руки не поломали…

— Да что вы понимаете! — зло перебила она. — Это же вечерний наряд. Без него не допустят до участия в конкурсе. А значит, никто меня в круиз не возьмет! Все пропало… У меня нет другого вечернего платья. Нет других туфель на высоком каблуке. Нету… понимаете? Нету…

Павел наклонился, снял с ее ноги порванную туфлю, потрогал вырванный с мясом каблук и понял, что эту пару придется выбросить.

— Вы здесь одна?

Она кивнула.

— Но кто-то же о вас должен заботиться? Вы же не просто с улицы, а официально приглашены в круиз. Кто у вас там главный?

— Леонтович.

— Я его знаю. Прекрасный человек. Всегда поможет.

— Да что вы понимаете! — закричала на него Люба. — Если он всех начнет одевать-обувать, цирк получится. У нас каждый сам своими костюмами занимается. Комиссия утверждает, а потом твое дело. Никто ничего никому не даст.

— Странно. Мне казалось, все отлично организовано.

— Ах, что вы понимаете в конкурсах, — тоном бывалой конкурсантки осадила его Люба. — Это из зрительного зала да по телевизору кажется красиво. А на самом деле одна грязь…

Павел встал. Протянул девушке руку.

— Я вам помогу.

— Спасибо, — поблагодарила она и тут же вскрикнула, наступив на босую ногу.

После недолгих обследований граф убедился, что имеется вывих. Ничего не оставалось, как предложить донести ее на руках до задумчиво глядевшего в море Дюка.

Люба безропотно обхватила его за шею одной рукой, а в другой зажала ненавистную туфлю, и он легко поднял ее.

Когда Павел шел по знаменитой лестнице, как благородный рыцарь с дамой на руках, то почувствовал острую боль в собственной ноге, пораненной Лорой. Глаза сами нашли расположившееся неподалеку на площади кафе.

— Давай-ка доберемся до того кафе. Выпьем кофе.

Держась друг за друга, они медленно передвигались, прихрамывая каждый на свою больную ногу.

— Вы тоже покалеченный? — участливо спросила Люба.

— Пустяки, старая рана, — пошутил он.

— В перестрелке? — со знанием дела уточнила она.

— Скорее в рукопашной.

Они сели на белые железные стульчики и от удовольствия застонали. Официантка подошла сразу. Не из жгучего желания обслужить, а из любопытства, ей хотелось посмотреть на покалеченную участницу конкурса.

— Есть хочешь? — спросил Павел.

— Угу. Не успела позавтракать.

Граф заказал салат, сосиски, бутерброды, сок, а себе пиво.

Официантка,