Кто убил президента Кеннеди? - Игорь Ефремов

Интересные детали находим мы в рассказе новоорлеанского адвоката Эндрьюса. Освальд явился в его контору в сопровождении какого-то латиноамериканца (по виду — мексиканца) в начале лета 1963 года и стал расспрашивать, каким образом можно изменить формулу его увольнения из армии на более почетную и что нужно сделать, чтобы его русская жена получила американское гражданство. Адвокат дал ему необходимые разъяснения. Несколько дней спустя он увидел Освальда на улице, раздающим листовки прокастровского комитета. Именно он и спросил Освальда, зачем он занимается столь странным делом, и получил ответ, что это «платная работа» (см. выше, стр. 217). Адвокат напомнил ему, что он еще не заплатил причитающийся за консультацию гонорар в 25 долларов. Освальд обещал зайти в контору и заплатить.

Потом показания Эндрьюса повернули в неожиданную сторону. Он заявил, что очень хотел бы найти того, негодяя, который убил президента Кеннеди. Ведший допрос следователь Либеллер изумился:

ЛИБЕЛЕР: Следует ли понимать ваше заявление как выражение сомнения в том, что Освальд убил президента?

ЭНДРЬЮС: Я точно знаю, что он не мог этого сделать. Из такого ружья невозможно произвести три прицельных выстрела за такой короткий промежуток времени.

Выяснилось, что в течение пяти лет службы в морской пехоте мистер Эндрьюс постоянно упражнялся на стрельбище и делал 100 попаданий из 100 выстрелов. Но он пришел к заключению, что даже у отличных стрелков после двухнедельного перерыва показатели ухудшаются катастрофически. Сам он мог выбить лишь 60 из 100, если в упражнениях происходил перерыв. Практика должна была быть такой же постоянной, как у музыкантов, — иначе рука и глаз утрачивали необходимую сноровку.

В 1981 году некто Роберт Эстерлинг, закоренелый преступник и алкоголик, обратился к писателю-документалисту Генри Хёрту с просьбой выслушать его признания о роли, сыгранной им в заговоре на жизнь президента Кеннеди. Заинтригованный Хёрт согласился и в течение восемнадцати месяцев многократно встречался с Эстерлингом, записывал его показания, а затем пытался проверять их, сверяясь с документами и рассказами других участников. Память Эстерлинга к тому времени была сильно затуманена регулярными запоями и психическими заболеваниями. Тем не менее рассказ его содержит массу интересных деталей, которые с поразительной точностью совпадают с известными событиями и фактами.

Вот вкратце его история.

В феврале 1963 года Эстерлинг зашел в Гавана-бар в Новом Орлеане и встретил там знакомого кубинца, Мануэля Риверу (имя вымышленное), которого он не видел в течение двух лет. В свое время знакомство их сводилось к тому, что Эстерлинг заказывал иногда у Риверы проститутку, которую тот присылал ему в мотель, или делал через него ставки в подпольных игорных заведениях. Сейчас Мануэль только что прилетел с Кубы, откуда переправил груз рома и сигар. Пилот, доставивший его на «остров свободы» и обратно, стоял тут же: безволосый, безбровый человек лет сорока. Звали его Давид Ферри.

Вскоре Ферри ушел, и Эстерлинг получил возможность поговорить с Мануэлем. Выяснилось, что два года его жизни были заполнены невероятными приключениями. Хотя Гавана-бар был местом встречи ярых антикастровцев, Эстерлингу стало ясно, что Мануэль ведет двойное существование. Он хвастался, например, что предупредил Кастро о готовившемся покушении на его жизнь и о вторжении в Заливе свиней. Сам он замешался в высадившуюся бригаду антикастровцев, был «захвачен в плен», а затем отправлен в Москву для обучения шпионажу и диверсиям (то есть проходил обучение в те же годы, что и Освальд).

Теперь Ривера был вовлечен в новую затею — убить президента Кеннеди. Он показал Эстерлингу автоматическое ружье калибра 7 мм, изготовленное под его наблюдением в Чехословакии. Это ружье имело справа специальный ящичек-ловушку, в который попадали вылетающие гильзы. В машине Риверы было и другое ружье — итальянский карабин манлихер-каркано.

На следующий день, по просьбе Риверы, Эстерлинг привез его на пустырь за трейлером, в котором он жил на окраине Нового Орлеана. Они подогнали крытый грузовик к бочонку с водой. Ривера забрался в кузов и несколько раз выстрелил сверху в воду из итальянского карабина. Потом собрал стреляные гильзы в кузове и выудил пули со дна бочонка. Вскоре к их импровизированному стрельбищу подъехала еще одна машина, из которой вышел Дэвид Ферри, кубинец по имени Джо и неизвестный белый. Под их наблюдением Ривера продемонстрировал качество чешского ружья: за пять секунд поразил три кокосовых ореха на расстоянии 250 футов. Примечательно, что бывшая жена Эстерлинга и двадцать лет спустя припомнила эпизод, когда ее муж после упражнений в стрельбе. принес домой три простреленных ореха, из которых она сделала пирог. За свои услуги Эстерлинг получил 500 долларов.

Неделю спустя несколько вооруженных кубинцев подъехали к трейлеру Эстерлинга и собирались расправиться с ним, но подоспевший Ривера отговорил их, заверил, что Эстерлинг — «член команды». Этот эпизод бывшая жена тоже запомнила очень хорошо, потому что ей с детьми пришлось лежать на полу при выключенном свете.

В другой раз Ривера завязал Эстерлингу глаза и отвез его в «штаб-квартиру», где того сфотографировали и сняли отпечатки пальцев на карточки, на которых текст был напечатан по-испански. За будущие услуги ему выдали аванс 750 долларов. Тогда же ему показали большой деревянный ящик с фальшивым дном, в котором чешское ружье могло быть надежно спрятано. Ривера объяснил ему, что итальянский карабин будет подброшен на месте преступления, так же как гильзы и пули. Пули же чешского ружья имели такие глубокие надрезы, что при ударе о твердую поверхность должны были разлетаться на мелкие кусочки.

Длинный рассказ Эстерлинга содержит и другие яркие эпизоды. По его словам, в июне 1963 года он оказался в кабинете новоорлеанского бизнесмена в тот момент, когда тот передавал 100 тысяч «отстиранных» долларов приехавшему из Далласа Джеку Руби. В сентябре того же года Ривера поручил Эстерлингу вывезти Освальда из Нового Орлеана. Так как за Освальдом была слежка, сообщники Риверы, для отвлечения внимания полиции устроили неподалеку пожар. Эстерлинг благополучно доставил Освальда и Риверу в Хьюстон, где ему было уплачено полторы тысячи долларов и дано следующее задание: ждать Освальда в таком-то мотеле в Мексике, чтобы отвезти его в Форт Ворт в Техасе. Освальд не явился в назначенное время, и Эстерлинг вскоре вернулся в США.

К тому моменту он уже понимал, как опасно для него участие в этом заговоре, но жажда легких денег заставила его снова позвонить Ривере в ноябре 1963 года и дать свой адрес и телефон. Немедленно объявилось несколько кубинцев, которые пригрозили ему смертью за любую попытку ускользнуть или уклониться от выполнения приказов. 19 ноября, когда Эстерлинг позвонил очередной раз Ривере в Новый Орлеан, трубку взял Ферри. Он же дал Эстерлингу новое задание: быть в 10.30 утра, 22 ноября в Далласе, на автобусном вокзале, подобрать там Освальда и увезти его в Мехико-сити. Ривера встретит их там и отдаст новые распоряжения.

Но здесь Эстерлинг дрогнул. Он уже знал, что Освальда собирались уничтожить после того, как — он сыграет свою роль. Что могло помешать заговорщикам убрать для верности и самого Эстерлинга? Ровным счетом ничего.

Эстерлинг не явился на автобусный вокзал в Далласе и в течение нескольких лет переезжал с места на место, пробавляясь то случайными работами, то ограблениями, то отбывая срок в тюрьме. Лишь 10 лет спустя, в 1974 году, в Гондурасе, к нему подошел в баре молодой кубинец и сказал, что знает его. Каким образом? Да потому что о нем ему рассказывал его старший брат, Мануэль Ривера. Портреты всех участников покушения, рассказывал младший брат, висят в бункере у Рауля Кастро. Там же висит и портрет Эстерлинга. Причем над многими фотографиями — Освальда, Руби, Ферри и прочих погибших — нарисованы кресты, а над Эстерлингом — вопросительный знак. Там же висит на видном месте и чешское ружье с прикрепленной к нему табличкой красного дерева, на которой выгравировано «Кеннеди, 1963».

На следующее утро Эстерлинг бежал из гостиницы, и с тех пор жизнь его шла между запоями и приступами безумия. В этом состоянии он и обратился к Генри Хёрту.

Конечно, смешно было бы и думать использовать такого человека как Эстерлинг в качестве свидетеля на суде. Любой адвокат легко поймает его на противоречиях, выставит перед присяжными в самом нелепом виде. Однако непредвзятый анализ его рассказа заставляет отнестись к нему с полной серьезностью. Сам характер ошибок и противоречий в истории Эстерлинга показывает, что он не готовил свою версию специально для журналиста, что он, скорее всего, даже не прочел Отчет комиссии Уоррена. (Кстати, он не просил и денег за свой рассказ.) Ибо в противном случае он легко мог бы убрать несоответствия в датах и деталях, сделать историю гораздо более гладкой. Нет — он рассказывает то, что помнит, поэтому некоторые детали его рассказа поражают совпадением с малоизвестными документальными данными, которых он точно знать не мог. Рассмотрим некоторые из этих совпадений.