Кто убил президента Кеннеди? - Игорь Ефремов

В середине апреля он соорудил плакат «Руки прочь от Кубы» и стал на углу двух улиц в Далласе, раздавая прокастровские листовки, присланные ему организацией «За справедливое отношение к Кубе». Все, кто встречался с Освальдом во время Карибского кризиса и после, отмечали, что в разговорах он многократно обрушивался на «американский империализм» за его «агрессию против Острова свободы».

Через две недели после покушения на Уокера Освальды переезжают а Новый Орлеан. Решено было, что на первые недели, пока Освальд будет подыскивать работу и жилье, Марина с ребенком останется в Ирвинге, в доме Руфи Пэйн (о ней см. выше, стр. 152).

Примерно в те же дни покидают Даллас и Де Мореншильды. У Джорджа, по его словам, был после долгой подготовки заключен контракт с правительством Дювалье на разработку полезных ископаемых в республике Гаити. Зная «Папу Дока» и его стиль руководства этой нищей страной, трудно поверить, что он согласился оплачивать твердой валютой услуги американского геолога, в то время как вездесущие советские специалисты сделали бы это для него бесплатно, за одно лишь разрешение прислать ему «военных советников».

Считается, что во время убийства президента Де Мореншильды находились на Гаити. (Впрочем, никто, кажется, не пытался проверить это алиби.) Они возвращались в Америку на время, чтобы дать показания Комиссии Уоррена в 1964 году, а затем вернулись в Даллас окончательно в 1967-ом. Два года спустя Джордж Де Мореншильд начинает работать в Бишоп-колледже, преподавая русский и французские языки. Впервые мы видим, как и чем этот человек зарабатывает деньги. Возможно, добропорядочная служба была настолько не по нему, что он впадает в тяжелейшую депрессию. По словам его жены, он четыре раза покушался на самоубийство. С трудом удалось уговорить его лечь в Паркландскую больницу, где он прошел курс шоковой терапии.

Это были как раз те дни, когда начиналось второе (или третье) официальное расследование убийства президента — расследование Комитета Стокса. В середине февраля 1977 года Де Мореншильда навестил голландский журналист, Уильям Олтманс, который обычно проживал в Брюсселе и который впоследствии заявил, что он является старым другом Де Мореншильда.

Дальнейшие события можно восстановить лишь пунктирно.

1 марта 1977 года Де Мореншильд берет трехдневный отпуск в колледже, якобы чтобы навестить свою дочь в Новом Орлеане, но на самом деле летит вместе с Олтмансом в Голландию, где проводит около 10 дней, и возвращается в Нью-Йорк 14 марта.

15 марта Олтманс заявляет Комитету Стокса в Вашингтоне, что Де Мореншильд сказал ему в середине февраля, что Освальд действовал с его ведома, когда покушался на жизнь президента.

29 марта следователь Комитета Стокса посетил Де Мореншильда в доме его дочери во Флориде, но не застал и сказал, что придет позже. Дочь, вернувшаяся домой в 3.32, обнаружила труп отца, застрелившегося из охотничьего ружья. Эдвард Эпштейн пишет, что он взял интервью у Де Мореншильда за 3 часа до его самоубийства.

1 апреля, выступая перед журналистами, Олтманс заявил, что Де Мореншильд сознался, что он и Освальд были наняты антикастровцами и далласскими нефтепромышленниками убить Кеннеди и что Освальду причиталась крупная сумма денег. Он покончил с собой, боясь разоблачения. Еще он якобы сказал Олтмансу, что на самом деле президента убил не Освальд, а антикастровцы.

Впоследствии один репортер заявил, что в комнате, где Де Мореншильд покончил с собой, было найдено написанное им письмо, из содержания которого делалось ясно, что Олтманс угрожал ему, заставлял признаваться в поступках, которые он не совершал, давал наркотики и затем интервьюировал. Он привез его в Брюссель, где у него была встреча с работником советского посольства. «Возможно, — заканчивает свой рассказ Майкл Эддоус, — что Де Мореншильд поехал в Европу в надежде, что КГБ поможет ему исчезнуть; но ни русские, ни поляки не захотели принять его».

Люди, встречавшиеся с Освальдом в жизни, в основном характеризуют его одними и теми же словами: замкнутый, молчаливый, часто грубый и неприятный, часто неряшливо одетый, с немытыми и нестриженными волосами, но при желании умеющий произвести и хорошее впечатление, представиться рассудительным, спокойным, подтянутым, владеющим собой, контролирующим свои мысли, слова и поступки. Однако в его характере было одно свойство, которое не могло быть замечено случайными свидетелями, но которое проступает как доминирующий фактор, когда мы смотрим на его жизнь в целом: патологическая ненависть к рутинному существованию, неприятие упорядоченности, дисциплины, нежелание подчиняться чьим бы то ни было приказам, жажда вырваться из-под контроля любой ценой и проявить собственную волю, даже если это грозит ему серьезными осложнениями.

Усидчивая работа не по нему. Он пропускает больше половины дней в школе, он однажды засыпает во время дежурства у радарной установки, он работает спустя рукава на заводе в Минске, он не способен овладеть необходимыми навыками в фотонаборной фирме в Далласе, он пропускает половину рабочих часов в кофейной фирме в Новом Орлеане. Его сослуживцы по Техасскому распределителю учебников если и разговаривали с ним, то чаще всего — чтобы указать ему на ошибки в работе. И там, в ТРУ, он часто уходил, не дожидаясь конца рабочего дня.

Трагикомическая особенность его судьбы заключается в том, что каждый раз, делая прыжок из тяготящей его рутины, он оказывается в ситуации, требующей еще большей степени подчинения. Он всей душой рвется из семейно-школьной кабалы, но не находит ничего умнее, чем сунуть голову в армейское ярмо. После бегства в Советский Союз он несколько месяцев упивается новизной ситуации, всеобщим вниманием, но после переезда в Минск все начинается сначала: рутина завода, рутина занятий в школе КГБ, общее убожество и скука советского быта. И по возвращении в Америку юный борец с мировым империализмом опять попадает в западню повседневности: надо ходить на работу, устраиваться с жильем, заботиться о семье, вообще притворяться нормальным обывателем.

Но ведь он не создан для этого.

Нетерпение, жажда известности — немедленно, любой ценой — сжигают его. И тогда он берет свой карабин и крадется к дому генерала Уокера.

В советском коммунизме Освальд разочаровался искренне — в этом сомневаться не приходится. Вместе с фальшивым «дневником» он вывез еще и рукопись, описывающую советский «рай» в весьма мрачных тонах, которую он перепечатывал в Америке с большими предосторожностями. (Машинистка рассказала, что он оставался в ее комнате, пока она работала, а потом забирал не только все экземпляры машинописи, но даже копировальную бумагу. В рукописи, между прочим, был большой раздел, посвященный Киеву, хотя о пребывании Освальда там нет никаких данных.) Однако такое уже случалось миллионы раз с западными поклонниками «безэксплуататорского» общества: разочаровавшись в советском варианте, они спешат перенести свое обожание на другие — китайский, албанский, камбоджийский. В случае с Освальдом новым объектом поклонения оказалась Куба и Фидель Кастро.

Если представить себе, что когда-нибудь будет опубликована «Энциклопедия мирового шпионажа в XX веке», то содержание двух последних глав можно было бы представить в виде короткой заметки для такой энциклопедии:

«ОСВАЛЬД, ЛИ ХАРВИ (1939–1963). Рано начал увлекаться марксизмом-ленинизмом. Во время прохождения военной службы в Японии на американской базе был завербован японскими коммунистами и начал через них поставлять сведения советской разведке. По окончании службы, в конце 1959 года, получив необходимую помощь и инструкции, перебежал в Советский Союз. В течение двух лет проходил там шпионскую подготовку, проживая в Минске под видом рабочего радио-завода. Женился на русской женщине МАРИНЕ ПРУССАКОВОЙ (см.). Вместе с нею вернулся в 1962 году в Америку и поступил в распоряжение видного резидента советской разведки ДЖОРДЖА ДЕ МОРЕНШИЛЬДА (см.). По его заданию устроился на работу в фотонаборную фирму в Далласе, выполнявшую заказы для американского военного министерства. Однако с марта 1963 года выходит из-под контроля советской разведки, начинает заниматься индивидуальным террором и открытой агитацией в пользу коммунистической Кубы. В апреле 1963 года, после неудачного покушения на генерала Уокера, уезжает в Новый Орлеан, где попадает под контроль кубинских агентов. О дальнейшей его деятельности см. «Энциклопедия мирового терроризма в XX веке».»

27. С КУБИНЦАМИ В НОВОМ ОРЛЕАНЕ

Похоже, что колючий, жесткий Новый Орлеан оказался кладбищем, в котором захоронены самые важные нити заговора на жизнь президента Кеннеди.

В конце апреля 1963 года Освальд прибывает в Новый Орлеан. На первых порах — один, без семьи. Пять месяцев спустя, в конце сентября, он покинет этот город и отправится в столицу Мексики, чтобы посетить советское и кубинское посольства. По дороге туда он, в сопровождении двух кубинских сообщников, нанесет визит Сильвии Одио в Далласе и будет представлен ей как отчаянный сорви-голова, сторонник кубинских эмигрантов, готовый убить то ли Кастро, то ли Кеннеди, то ли обоих (см. выше, стр. 145 и ниже, стр. 230). Весь извилистый путь Освальда от Нового Орлеана до снайперского гнезда на шестом этаже ТРУ — это путь ракеты, запущенной кем-то и тщательно управляемой. Место запуска этой ракеты — Новый Орлеан. Только проследив контакты Освальда в этом городе, сможем мы обнаружить настоящих организаторов заговора на жизнь президента.