Кочегарка - Бентли Литтл

Было видно, что при ярком солнечном свете некоторые из охотников стали колебаться. Они были смелыми под покровом темной ночи, которая обеспечивала им анонимность, но к тому моменту, когда надо было встать и заявить о себе во весь голос, вся их храбрость куда-то улетучилась. Так что Гиффорду и самому Уильямсу необходимо было подать им пример, и первую жертву они отправили в грязь собственноручно. Уильямс схватил костлявого молодого человека за косичку и бросил его на землю; потом они с проповедником взяли его за руки и за ноги и швырнули в кипящую землю. Раздался короткий крик, как от непереносимой боли, а потом повисла тишина, и тело медленно погрузилось в густую белую грязь.

Один из избитых, ожидая своей очереди, громко затянул какой-то напев на китайском. В нем слышались модуляции, не похожие на их обычное бормотание, – это был ритм, больше напоминавший детскую песенку. Остальные хором подхватывали в определенных местах, и Уильямсу пришло в голову, что язычники считают это какой-то молитвой. Или заклинанием. Это было абсолютной глупостью, и Честер, шагнув вперед, схватил этого человека и, опять с помощью проповедника, подтащил его к краю одной из ям.

Китаеза посмотрел на него. В его раскосых глазах светился ужас, но под ним были спокойствие и глубокая уверенность, которые здорово испугали Уильямса. Он отвернулся и стал смотреть на булькающую грязь. Все это время язычник не прекращал своего песнопения, а остальные продолжали ему подпевать, но сейчас приговоренный вдруг остановился. Его английский был малопонятен, и говорил он с сильным акцентом, но все-таки они смогли разобрать:

– Мы вернуйся. Сколько бы ни надо время. Достанем ваших детей и детей их детей…

Для Уильямса этого было достаточно, и он бросил связанного человека в яму. Только вот Гиффорд не понял, что он собирается сделать, и продолжал держать его за ноги, так что в кипящую грязь попали только голова и плечи китаезы. Он должен был бы кричать и вопить от невыносимой боли, но в последние несколько мгновений, пока его лицо не погрузилось в грязь, спокойно и четко произнес: ВЕРНУЙСЯ.

Гиффорд отпустил ноги, и все тело погрузилось в грязь и исчезло.

Это было проклятие. И хотя он и был христианином и не верил ни в какие языческие религии, в него Уильямс сразу же поверил. Глубоко в душе, там, где это было важнее всего, он поверил, что проклятие вполне реально.

Они все в это поверили.

И хотя это и отдавало трусостью, Уильямс обрадовался, что живет не в Селби и вообще не в Миссури. Когда все это закончится, он никогда больше не вернется сюда. Гиффорд, горожане и их родственники останутся, и им придется разбираться со всем этим, но его к тому времени здесь не будет.

Все молчали.

Уильямс же продолжал действовать, как будто не случилось ничего экстраординарного; как будто любой, кто поверил в ахинею, произнесенную этим умирающим, был или деревенщиной, или полным имбецилом.

Следующую жертву, маленькую китаянку, он схватил один и подтолкнул ее к краю другой ямы. Повернувшись к Гиффорду, который все еще стоял как громом пораженный, Уильямс спросил:

– И чего ждем? Принимайся за работу!

Проповедник повиновался. Они все повиновались, и уже через час скормили грязи всех китаез. Там их плоть сошла с костей, а кости смешались с грязью. К концу настроение повысилось, как будто все забыли о проклятье, и Уильямс с улыбкой проследил за уничтожением последнего язычника – четверо брюхатых мужиков сбросили в грязь худого мальчика, орущего:

– Это ведь Америка, ради Всего Святого!..

Глава 28

Сент-Джордж, штат Юта

Следы поезда были потеряны где-то в районе Пейджа, но, несмотря на просьбы матери Дерека и его брата, они не вернулись, а продолжили свой путь по территории штата Юта, до тех пор пока не добрались, уже после наступления темноты, до Сент-Джорджа. Это был небольшой городишко в юго-западной части штата, и единственный мотель, в котором имелись свободные места, оказался небольшой частной гостиницей, которая, несмотря на красивые клумбы и привлекательное своей «оригинальностью» название «Джакаранда Кантри Инн»[83], напомнила Анджеле мотель Бейтса[84].

Все они устали, и ни у кого не было никаких свежих идей, поэтому обедали они в пиццерии в полном молчании, сидя под кричащим телевизором, настроенным на канал ESPN.

Анджела была удручена, но не сильно расстроена тем, что они потеряли поезд. Потому что под ее целеустремленностью скрывался страх, и правда заключалась в том, что она не имела ни малейшего представления о том, что стала бы делать, проследи они поезд до точки его прибытия.

В пути она чувствовала себя лучше. Ужас все еще не покидал ее, но здесь, вдали от Флагстаффа, за пределами границ города, он не казался таким уж гнетущим. Бо́льшую часть дня они путешествовали по бесконечным просторам прерии, мимо озера Пауэлл и скал Вермилион[85] по желтовато-коричневому песку и выдубленным солнцем холмам, на которых ничего не росло. Ей с трудом верилось, что плесень сможет добраться до этих мест. Или пройти еще дальше.

Если только не на поезде…

После еды путешественники вернулись в мотель. Из домов, которые они проходили, до Анджелы доносились звуки неестественного смеха, сопровождавшего ситкомы рэпа, детского плача, выговоров родителей – обычные звуки ежедневной жизни, – и она завидовала невежеству и блаженству живущих в них людей. Больше всего девушка хотела бы вернуться во времена, когда ее главными проблемами были свидания по пятницам или оценки за тесты.

Интересно, что сейчас происходит в Бэббит-хаусе?

Будем надеяться, что полиция закрыла его на карантин.

Все это было нечестно. Та Крисси, которая назвала ее тупой мокроспинной сукой, была совсем не той Крисси, с которой Анджела жила с начала семестра. Ее голосом говорила плесень. И хотя девушке было очень легко представить себе, что плесень, как в научно-фантастических фильмах, просто усиливала мысли говорившего и заставляла его говорить правду, в глубине души она знала, что это не так. Это черный грибок заразил такими идеями Крисси и других и превратил их в то, чем они стали.

Но почему не заразилась она сама? Ведь это ее схватил труп.

У нее была масса вопросов и все без ответов.

Придя в мотель, они включили телевизор. Дерек и его брат Стив заняли одну кровать, а Анджела с матерью Дерека – другую. Всем, кроме Стива, было все равно, что смотреть, поэтому они позволили ему щелкать каналами до тех пор, пока он не наткнулся на независимую станцию, которая показывала старые выпуски «Симпсонов» и «Короля Горы». Мать Дерека пошла в душ, а Анджела прикрыла глаза.

Когда она проснулась, весь свет в комнате был погашен, а по телевизору показывали новости. Не спал только Дерек, который приложил палец к губам, призывая ее соблюдать тишину.

По новостному каналу Солт-Лейк-Сити шел сюжет, посвященный сборищу коренных жителей Америки в северной части штата. Индейцы пришли туда без всяких видимых причин или по причинам, о которых они не хотели говорить с журналистами.

Приятного вида молодой человек стоял с микрофоном на железнодорожной насыпи, на фоне многотысячной толпы и вещал:

– Промонтори-Пойнт – это место, где встретились трансконтинентальные железнодорожные пути, прокладываемые компанией «Сентрал Пасифик», с одной стороны, и совместными усилиями «Юнион» и «Юнайтед Пасифик» – с другой. Это произошло в 1869 году, и именно здесь Леланд Стэнфорд и Томас Дюран вбили золотой стыковочный костыль. Удивление вызывает наличие здесь такого количества людей – потому что сейчас нет никакой годовщины этого события и здесь не наблюдается никаких публичных фигур или актеров, которые собирались бы принять участие в этом историческом сборище. Поэтому то, что происходит в Промонтори-Пойнт сейчас, остается загадкой. Мы будем держать вас в курсе развития событий.

Дерек пультом уменьшил звук.

– Или я ошибаюсь, или в строительстве этой дороги принимало участие много китайцев, не так ли? – негромко уточнил он.

Молодой человек был прав. Анджела не знала, почему это так важно, но была уверена, что это важно.

Промонтори-Пойнт.

– Да, – сказала она. – Именно туда мы и направимся.

Глава 29

Промонтори-Пойнт, штат Юта

– Черт меня побери совсем, – произнес Генри.

Все это выглядело как Вудсток[86] коренных жителей Америки. Повсюду, насколько хватал глаз, как сардины в бочке, располагались палатки, жилые прицепы и пикапы. В воздухе раздавались сотни отдельных звуков, которые сливались в пульсирующее жужжание. Его спутники не предприняли никаких попыток присоединиться к толпе, добраться до ее центра и цели – они просто припарковали машину и стали разбивать лагерь. Для этого они поместили рядом с машиной ржавую жаровню, достали по банке пива из холодильника и разложили спальные мешки на пыльной земле.