Ступени из пепла - Константин Бояндин

Он положил на стол ещё одного «морского конька».

— Официант передал ей это. Она выронила его там же, у стойки.

— Она подумала, что звоню я, — ещё одной ниточкой меньше. — Потому и подошла к телефону.

— Да, тахе-те, несомненно, — Чародей опустил голову.

Я встала у окна.

— Сколько времени… длится эта «ломка»?

— Не более трёх дней. Послезавтра, самое позднее, последние «висельники» уже не будут опасны.

Я повернулась к нему.

— Чародей… если вы найдёте её, даже мёртвую, дайте мне знать.

— Слушаюсь, Майтенаринн.

— Откуда был звонок?

— Из аптеки. Той самой, тахе-те. Помощница аптекаря. К моменту, когда мы туда добрались, она была мертва. Сердечный приступ. Никто в дом не входил, тут всё проверено.

— Тоже следы «петли»?

— Совершенно верно. «Пси» часто «вживляет» кодовую фразу… знаете, чтобы можно было дистанционно обезвредить «марионетку». Достаточно сообщить фразу по телефону, напечатать в газете. Та… что позвонила в ресторан, обзвонила перед смертью ещё десятка два человек. Все они уже мертвы.

Я обняла свои плечи.

— «Рука из могилы»?

— Примерно так, тахе-те. Я видел этот фильм, верно. Чем-то похоже. Виновница всего мертва, но продолжает заметать следы. В городе триста тысяч человек, тахе-те, мы просто не успели бы…

— Прошу вас, не надо. Я всё понимаю. Может быть, она ещё жива.

— Вот он, — «Капитан» указал на высокие скалы. — Будьте осторожны. Когда станет беспокойно, включу сирену. Её и на дне морском услышат, можете не сомневаться. Оставлю прожектор включённым, чтобы тропинку было видно.

Лас с Хеваином поблагодарили и сошли на скалу — причал, вернее, его остатки. Тропинку было еле видно — действительно, землетрясения потрудились на славу. Лас, оказывается, догадалась взять и фонари, и кое-какое прочее снаряжение. А я-то хорош, — мрачно подумал Хеваин, принимая у неё рюкзак. Мог бы сам позаботиться о снаряжении.

Минут через пять, когда весь остров предстал перед их глазами, захотелось немедленно бежать. Со всех ног, подальше.

Пустынно и безжизненно. Прекрасная некогда долина, вписанная в отточенные ветром скалы. По правую руку, в четверти мили, то, что служило маяком. Частично сохранившуюся сигнальную башню венчала призрачная корона синеватых огоньков. Остров невелик — три мили на пять — и весь лежал, как на ладони. Некогда красивый, теперь он навевал уныние.

— Смотрите! — указала Лас, отступая на шаг.

В самой низкой части долины светились огоньки. Поднимался дым. Словно от костра. Большого костра — различимого даже отсюда.

Поселение, что занимало восточную часть долины, давно лежало в руинах. Очертания рухнувших домов угадывались с трудом.

Хеваин поднял камеру. Тут же разряд молнии ударил прямо в костёр — или что это было? Удар грома едва не сбросил пришельцев наземь. Дым пошёл гуще.

Оба подняли головы.

На небе ни облачка.

— Я туда не пойду, — заявила Лас. — Не нравятся мне такие молнии.

— Сделаем несколько кадров, — предложил Хеваин. — попытаемся подобраться к маяку — по-моему, достаточно безопасно. Здесь, похоже, никого нет.

Молния ударила поблизости. Лас, на вид невозмутимая, широко раскрытыми глазами смотрела, как сигнальная башня маяка взрывается, распадается, рушится.

Ещё одна молния. В центре острова.

И тут сирена взвыла за их спинами.

— Замечательная идея, — прошептал Хеваин. — Лас, надо уходить. Я не знаю, что это, но нам здесь не рады.

Ласточка кивнула. Хеваин в последний раз обвёл всё вокруг объективом. Только бы записалось…

Когда они уже вернулись на борт, ещё одна молния ударила в маяк, уничтожая последние следы сигнальной башни.

— У меня плохие предчувствия, — «Капитан» взял курс на запад. — Очень плохие. Надо убираться подальше от Головы.

— Хельт опоздал, — мрачно сообщил Хеваин. — Здесь ничего уже не найти.

— Хельт эс Тонгвер? — повернул голову «Капитан». — Это он направил вас сюда?

— Да, — кивнула Ласточка.

— Я знаю, зачем он мог это сделать… но пока не могу сказать вам. Извините. Очень немногие могут услышать это. Должен быть знак.

Хеваин и Лас переглянулись.

— Я… могу показать вам ту, что отправила нас сюда, — пояснила Лас. — Нам очень нужно то, что оставлял Хельт.

«Капитан» размышлял.

— Теаренти, я не могу ничего обещать. Если она сможет дать знак, я помогу вам. Если нет — тайна умрёт вместе со мной.

— Проклятие, связи нет, — огорчился Хеваин. — Помехи… сильные помехи.

— Отойдём от острова, — предложил «Капитан». — Там попробуете. Я не могу возвращаться на материк. Во второй раз вы меня уже не увидите. Таковы условия.

Лас кивнула. Хеваин заметил, что она что-то шепчет, закрыв глаза, но не стал прислушиваться.

Я всё-таки задремала. Мне приснилось что-то обрывочное, сумрачное. Вспомнилась часть кошмара, который я видела в лечебнице — дети возле костра. Потом… бурное море, молнии, огонь… Бессвязные образы.

Сигнал!

Я выпрыгнула из постели, как ошпаренная. Так и не разделась. Завтра буду совершенно никакая. Хеваин! Наконец-то!

Ну, Чародей… Давай, пропускай звонок, это свои.

Пошёл видеосигнал.

Корабль, несомненно. Хеваин справа. Лас слева. Посередине — незнакомый мне низкорослый человек — с короткими, мокрыми волосами. Мундир, точнее остатки мундира. Знаки различия срезаны. Судя по лицу — из Роан, как и Ласточка.

И я поняла, кто это. Записку Дени я помню наизусть.

Старший брат Дени. Как он изменился! Семнадцать лет…

— Дайнаэри-Сайта? Владелец «Дельфина»?

Лас, похоже, переводит. Ясно.

— Да, — человек был поражён, хоть и пытался скрыть это.

— Вам сообщили уже, что Хельт эс Тонгвер указал это место… что должен был что-то оставить?

— Да, теаренти. Но я должен быть абсолютно уверен, что обращаюсь к тем, кто имеет на это право.

У меня только обрывки воспоминаний. Память, просыпайся…

— Семнадцать лет назад, — голос мой стал хриплым. — Дети играли у костра, на острове… на Aef. У них была дружная компания.

Лас переводит. Лицо Дайнаэри становится напряжённым.

— Была полная луна. Той же ночью начался сильный шторм. Совершенно неожиданный. Очень сильный.

Память, прошу тебя…

— Один из мальчиков едва не утонул. Девочка спасла его. Чуть не утонула вместе с ним. Той же ночью или на следующее утро девочку увезли на материк, провожать первую луну — так требовал обычай. Мальчик был ещё болен, его звали Дайнакидо-Сайта. Им не позволили попрощаться.