Восьмой грех - Ванденберг Филипп

— И вы никогда не пытались бежать из вашей комфортабельной тюрьмы?

Синьора всплеснула руками.

— Вы недооцениваете власть Гонзаги! Я бы далеко не убежала. У него везде свои люди.

— А какие вообще у вас отношения с государственным секретарем Гонзагой? — осторожно поинтересовалась Катерина.

— Ха, что вы обо мне думаете? — возмутилась синьора Феллини. — Неужели вы решили, что между мной и этим лысым чудовищем что-то было? Слава богу, нет. Понятное дело, у кардинала есть свои потребности, независимо от того, принимал он целибат или нет. Но наверняка он смог бы найти кого-нибудь поинтереснее консьержки, лучшие годы которой уже позади.

— Извините, я не подумала, — немного смутившись, произнесла Катерина. — Я не хотела вас обидеть.

— Ну хорошо, хорошо. — Язык синьоры все больше заплетался, и Катерина с трудом поняла, когда Феллини сказала: — У консьержек свои обязанности, знаете ли. Иногда они не всем по душе. У меня ведь не из любопытства целый день дверь открыта… И я не просто так смотрю, кто входит и выходит. Конечно же, мне запомнился одетый в серо-черное мужчина, лысый. Он регулярно приходил по воскресеньям, и за ним тянулся едкий шлейф парфюма. Он проходил мимо меня с высоко поднятой головой, совершенно не обращая внимания на какую-то там консьержку. Так делает старая римская аристократия. Даже когда я высовывала голову в дверь, он никогда не видел меня, а о «Buona sera, signora» я уж и не говорю. Нет, он не обладал манерами, хотя выглядел очень солидно и излучал определенную независимость. Для меня с самого начала было ясно, что этот лысый — какой-то священник. А о том, что он кардинал и даже государственный секретарь, я узнала только потом, после тех ужасных событий.

Катерина сделала вид, будто ей ничего не известно:

— И что же привело кардинала к вам на Виа Гора? — спросила она.

Синьора вылила остатки вина в бокал, сделала глоток и, усмехнувшись, продолжила:

— На пятом этаже дома, за который я отвечала, жила одна милая дама. Не то, что вы подумали, синьорина, а просто настоящая дама! Она была то ли из Швеции, то ли из Германии, в общем, откуда-то с севера. Мне казалось, что она человек с высшим образованием, но на какие средства существует, я не знала. Да она и не подходила для работы. Ее звали Аммер.

Дрожащими руками Катерина взяла свой все еще полный бокал. Ем было трудно побороть волнение.

И именно к этой женщине приходил кардинал? Как интересно. — Катерина сделала вид, что ее весьма впечатлило услышанное.

— Кардинал приходил регулярно, как дьяк в церковь.

— Может, он приходил к ней с научными вопросами? Или, может, она ему родственница?

— Не смешите меня! Свежевыбритый, надушенный, с букетом в руке? Хорошенькие научные вопросы они выясняли!

На лице Катерины появилось недоуменное выражение.

— Но вы же минуту назад сказали, что Марлена Аммер пе была похожа на путану!

— Похотливый кардинал не будет связываться с потаскухой! — ответила Феллини, схватив пустую бутылку. Вдруг она замерла и взглянула на Катерину широко раскрытыми глазами: — Вы сказали Марлена Аммер? — Хриплый голос хозяйки прозвучал тихо и угрожающе.

— Да, Марлена Аммер, — повторила Катерина.

— Откуда вы знаете ее имя?

Лучше бы Катерина в этот момент проглотила язык. Как она могла так сглупить!

— Так вы же сами назвали ее имя! — наконец ответила она.

— Я-а-а-а? Что за ерунда! Вы думаете, перед вами сидит вдрызг пьяная женщина, которой можно навешать лапшу на уши? Кто вы такая, чего вы хотите?

— Я всего лишь передала цветы, ничего больше! — У Катерины по спине побежали мурашки. Она так хорошо все продумала и вот теперь по невнимательности допустила грубую ошибку.

Казалось, Феллини трезвела с каждой секундой.

— Какая ерунда! — громко повторила она, и при этом ее лицо исказилось в гримасе. — Гонзага никогда не дарил мне цветы и никогда бы этого не сделал. Как я могла клюнуть на такой дешевый трюк?!

Синьора угрожающе склонилась над Катериной.

Испугавшись, девушка посмотрела на дверь.

— Послушайте, — нерешительно сказала она, — я должна вам все объяснить.

— Ваши объяснения меня не интересуют! — прошипела синьора. — Единственное, что я хочу знать, — кто вы и что вам надо?

— Ну хорошо, меня зовут не Маргарита Маргутта. Я Катерина Лима, журналистка.

— Все вранье! Я не верю ни единому вашему слову. Кто вас послал, чтобы вы все у меня выпытали? — Ловким движением Феллини схватила бутылку за горлышко и ударила ею о край стола. Бутылка разлетелась вдребезги.

Один из осколков попал Катерине в лицо. Через секунду она почувствовала, как по щеке стекает теплая струйка крови. Защищаясь, журналистка подняла обе руки. Она вскочила и оглянулась по сторонам в поисках пути к отступлению.

Разъярившись, Феллини угрожала Катерине «розочкой» разбитой бутылки.

— Я хочу знать, кто вас послал! — вновь потребовала она, четко произнося каждое слово.

— Никто меня не посылал. Успокойтесь же! — Выставив руки вперед, Катерина пятилась к двери.

В тяжелом взгляде синьоры читалась решительность. Без сомнения, алкоголь ударил ей в голову и она готова была идти до конца. Катерина лихорадочно соображала, как ей отразить атаку. Феллини вот-вот бросится на нее с «розочкой», и тогда не будет ни малейшего шанса.

Женщины смотрели друг другу в глаза и передвигались по комнате, как хищник и добыча. Сохраняя расстояние около двух метров, Катерина отрывисто, едва слышно дышала. Осторожно, словно канатоходец, она двигалась к выходу маленькими шажками. Когда Катерина дошла до двери, которая вела в коридор, Феллини внезапно остановилась, будто что-то обдумывая.

Затем она повернулась и, тяжело ступая по осколкам бутылки и ошметкам лилий, направилась к своему затертому креслу. Со вздохом опустилась на подушки. Ее глаза горели ненавистью. Феллини сказала:

— А сейчас исчезни, ты, маленькая дура, и забудь все, что услышала. Иначе ты меня узнаешь! Вон!

Катерина без колебаний выполнила требование хозяйки.

— Я оставлю визитку, — сказала она на прощание, — вдруг я вам понадоблюсь.

Она боялась, что лифт может застрять, поэтому припустила вниз по мраморной лестнице. Катерина глубоко вздохнула, когда выбежала на Лунготевере Марцио. Прохладный ночной воздух действовал успокаивающе.

То, что ей довелось увидеть, подтвердило самые худшие подозрения: спившаяся синьора, которая получила баснословные деньги за молчание, похоже, дошла до ручки. И потом эта Марлена! «Приличная дама», у которой были греховные отношения с дьявольским кардиналом. Неожиданное признание Феллини действительно многое прояснило. И хотя дело все равно было полно загадок, теперь хотя бы можно было говорить о мотиве убийства Марлены: отношения «приличной дамы» с кардиналом курии, закончившиеся ужасной расправой. «Но почему, — думала Катерина, — почему же члены курии присутствовали у нее на похоронах?»

Глава 42

Аэропорт Франкфурта, ворота № 26. Здание 456В — обычный образец архитектуры из стекла и стали. На входе голубая вывеска «FedEx».[28] Сорокалетний тощий мужчина, припарковавший темно-синий «мерседес» у входа, явно спешил. Под фотохромными стеклами очков беспокойно мерцали глаза. Он выглядел уставшим, будто провел бессонную ночь. Мятый костюм придавал ему неряшливый вид. В левой руке у него был маленький пакет (десять на двадцать сантиметров), запечатанный скотчем.

Мужчина уверенно вошел в здание, сориентировался по указателю и приблизился к окошку. За стеклом сидела ухоженная блондинка, вежливо пожелавшая ему доброго утра. Она задала традиционный вопрос:

— Чем могу вам помочь?

— Ценная посылка, — ответил ранний клиент с деловитым спокойствием и передал пакет через стойку.

Блондинка из FedEx взяла пакет и удивилась его легкости. Потом она положила его на электронные весы, которые издали писк и выплюнули чек на клейкой лепте. Девушка прочитала адрес: