100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

На тот случай, если окажется, что "сибирский берег с американским сошелся и потому нельзя до Камчатки пройти", инструкция предписывала следовать насколько возможно к северу и постараться узнать, далеко ли до лежащего по ту сторону перешейка "Полуденного или Восточного моря" (Тихого океана), а потом возвратиться в Якутск и, "отрепертовав" Берингу, ехать в Петербург "с обстоятельным известием и с картою" А если "соединения американских земель" не окажется, идти до Камчатки или, в крайнем случае, до устья реки Анадырь. В случае подхода к неизвестному ранее берегу, который мог оказаться частью Америки, инструкция дословно повторяла третий пункт инструкции, данной Петром I Берингу в 1725 году при отправлении его в Первую Камчатскую экспедицию. Начальник отряда должен был идти вдоль открытого берега до встречи с европейским кораблем или до подхода к владениям "европейских государств", узнать, как называется берег, побывать на нем, нанести его на карту и выяснить, какое государство им владеет.

Всю работу следовало закончить в два года. Отряд имел в своем распоряжении тот же бот "Иркутск".

Не дожидаясь вскрытия Лены, Лаптев направил к зимовке Ласиниуса 14 человек во главе со штурманом Михаилом Щербининым "для помощи Ртищеву и его людям", а также для подготовки бота к плаванию. Когда к началу июня Щербинин добрался до зимовки, там в живых осталось всего девять человек, причем все они были больны цингой.

30 мая 1736 года Лаптев с остальной частью своего отряда вышел из Якутска на трех дощаниках, груженных провиантом. Пройдя Быковской протокой, он 25 июня вышел на взморье. Плыть дальше не позволял лед, плотно забивший весь залив Буор-Хая. Поставив дощаники в Севастьяновой губе, Лаптев отправился со своей командой к зимовке Ласиниуса пешком по берегу.

18 июля «Иркутск» был готов к плаванию, но выйти в море удалось только 29 июля, когда лед отнесло к северу. Переход в Севастьянову губу за провиантом и снаряжением чрезвычайно затянулся из-за сильного встречного ветра и льда. Только 7 августа бот подошел к дощаникам.

11 августа, пользуясь благоприятным ветром, «Иркутск» направился в море, держа курс на северо-восток.

На третий день бот достиг 73°16 северной широты на меридиане мыса Буор-Хая. Здесь был сплошной лед, пробиться через который не удалось.

Если бы Дмитрий Лаптев не стремился пробиться на северо-восток, а попробовал обойти непроходимый лед с юга, держась ближе к материку, весьма вероятно, что ему удалось бы значительно продвинуться на восток. Но он не сделал этого, так как был глубоко убежден в том, что мыс Святой Нос простирается далеко на север и заканчивается где-то в районе 76°20 северной широты, и хотел обойти этот мыс. Такое убеждение возникло у Лаптева в результате изучения старинных карт.

Плавание на кочах, по его мнению, только удлинило бы путь, не дав никакого выигрыша во времени.

Простояв во льду сутки, сжимаемый порою так, что терял управление, «Иркутск» повернул назад. На консилиуме, созванном Лаптевым, было решено возвратиться на зимовку. 22 августа бот вошел в Быковскую протоку и стал подниматься вверх по Лене. 6 сентября Лаптев привел бот в реку Борисову, впадающую в Лену на 70°40 северной широты. 8 сентября Лена стала.

Отряд построил для себя пять домиков и разместился в них. Чтобы предотвратить заболевание цингой, Лаптев распорядился готовить отвар из коры и шишек кедрового сланика. Благодаря этому больных было очень мало, и за все время зимовки умер лишь один человек.

С зимовки Лаптев послал Берингу в Якутск рапорт и решение консилиума, в котором проход морем от Лены к Колыме признавался невозможным из-за сплошного льда. По рассказам местных жителей-якутов, неподвижный лед, простиравшийся до Святого Носа, не взламывался десятилетиями.

16 августа 1737 года Лаптев выехал в Петербург, где должен был решаться вопрос о продолжении работы северных отрядов экспедиции в связи с окончанием поставленного им срока. Как известно, 20 декабря 1737 года Адмиралтейств-коллегия приняла решение довести картографирование побережья Северного Ледовитого океана до конца.

Адмиралтейств-коллегия высказала мнение, что на пути от Лены до Камчатки непреодолимых препятствий не существует. Сведения, собранные историком Миллером, подтверждали, что русские суда плавали в прошлом от устья Лены до Анадыря. Поэтому Адмиралтейств-коллегия предписала Лаптеву выбирать для плавания такое время, когда лед относит от берега к северу, а если в плавании "крайняя невозможность от льда постигнет", ожидать на месте изменения ледовой обстановки и при удобном случае немедленно следовать дальше. Кроме того, коллегия предписала Лаптеву производить в зимнее время обследование и опись устьев рек и морского побережья на еще не пройденных участках маршрута.

Адмиралтейств-коллегия обязала Сибирскую губернскую, Иркутскую и Якутскую канцелярии создать в удобных местах по пути следования отряда Дмитрия Лаптева склады с провиантом и необходимым имуществом. Одновременно коллегия потребовала исполнения предыдущих указов о постановке «маяков» и посылке геодезистов для картографирования берегов.

Обо всех этих решениях Лаптев узнал, когда добрался до Москвы. Но он считал необходимым сообщить Адмиралтейств-коллегий свои соображения по поводу дальнейшего порядка работы отряда и решил все-таки доехать до Петербурга.

Президент Адмиралтейств-коллегий адмирал Н. Ф. Головин согласился с доводами Лаптева. Было принято решение продолжать плавание только в том случае, "ежели надежда к тому морскому походу будет". В противном случае следовало, отправив судно в Якутск или поставив "где способнея", пройти сухим путем до устья Колымы, а затем к Нижне-Колымскому острогу. При выполнении работ надлежало обратить особое внимание на картографирование мыса Святой Нос, бухт, заливов устьев рек. Составленную во время похода обстоятельную карту Лаптев должен был послать из Нижне-Колымского острога в Петербург, в Адмиралтейств-коллегию, а затем отправиться с отрядом на Камчатку через Анадырский острог или иной дорогой по своему усмотрению.

С Камчатки Лаптеву предписывалось пройти морем к устью Колымы на судне, полученном от Беринга. При этом, в случае если бы Лаптев на месте увидел, что удобнее начать плавание от устья Анадыря, Адмиралтейств-коллегия разрешила ему требовать от Беринга присылки судна именно туда.

Берег от Анадыря до Колымы в то время можно было описать только с судна, так как на побережье обитали "неподданные народы, называемые чукчи, которые с имеющимися в подданстве российской державе всегда войну имеют". Лаптеву было приказано ничем не озлоблять чукчей, "показывать им приласкание" и принимать в подданство, "ежели пожелают".

Так как зимовать на побережье, заселенном воинственными чукчами, не представлялось возможным, Лаптеву предписывалось в случае необходимости возвратиться на зимовку в Анадырь и продолжить плавание в следующем году.

В плавании от Анадыря к Колыме Лаптев должен был уделить особое внимание картографированию Чукотского Носа (ныне мыс Дежнева) и острова, расположенного против устья Колымы.

Однако предусмотреть абсолютно все Адмиралтейств-коллегия не могла, поэтому Лаптеву было разрешено в случае необходимости отклоняться от полученных инструкций и поступать так, как он найдет нужным. Одновременно Адмиралтейств-коллегия обязала местные Сибирские власти выполнять все требования Лаптева.

По пути из Петербурга в Якутск у Лаптева созрел один план, о котором он сообщил президенту Адмиралтейств-коллегий в своем письме из Усть-Кута 4 марта 1739 года. Убежденный, что обойти Святой Нос с моря ему не удастся, Лаптев решил провести первую зимовку где-либо к западу от мыса и одновременно послать взятых им из Якутска плотников на реку Индигирку, впадающую в море восточнее Святого Носа. В течение зимы плотники должны были построить судно "на манер шлюпки или бота", на котором можно было бы идти морем до Колымы, а затем и к Камчатке. Вместе с тем Лаптев предполагал обойти Святой Нос во второе лето на боте «Иркутск», который должен был зимовать к западу от этого мыса…

Следовательно, Лаптев предполагал закартографировать в течение двух лет берег от Лены до Колымы, разбив его на два участка — к западу и к востоку от Святого Носа, — имея на каждом участке по одному судну на тот случай, если «Иркутск» не сможет дойти до устья Колымы.

Еще до приезда в Якутск Лаптев распорядился послать матроса Алексея Лошкина с заданием описать берег от устья Лены до Святого Носа. Лошкин по зимнему пути выехал из Якутска на Яну, от устья которой ему предстояло начать картографировать берег. Дойдя до Святого Носа, он должен был вернуться на Яну и продолжать картографировать берег в западном направлении до Лены.