Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли

Молодая женщина с восхищением созерцала мозаику, изображающую очень странные, но не менее красивые орнаменты. На позолоченном столике привлекал свое внимание аппетитный обед, состоящий из морепродуктов: запеченные в собственном соку креветки, суп из кальмаров и роскошный, приправленный восточными специями краб. На десерт было подана ореховая пахлава и пенистое вино в высоких графинах.

Девушка в недоумении открыла дверь, ведущую на террасу, и замерла от немого восторга. Позолоченные ставни были обвиты виноградными лозами, источавшими приятный, сладковатый запах. Налитые соком гроздья сверкали на солнечных лучах, а розы, посаженные в маленькие вазочки, легонько вздрагивали при нежных порывах теплого ветра. С балкона открывался вид на побережье Ла-Манша, чьи волны лениво поднимались к самым небесам, а потом, словно по велению волшебной палочки, с шумом опускались в синие недра. Над высокими скалами, которые вселяли лишь одним своим устрашающим видом страх и дрожь в сердца, парили орлы, а вдали слышались крики чаек.

Вивиана, залюбовавшись прелестным видом, вздрогнула, когда у нее за спиной послышались шаги. Амбруаз, словно демон, ворвался в этот прекрасный мир, своеобразный Эдем и нарушил покой молодой женщины. Не желая обворачиваться, девушка, до боли стиснув перила, продолжала смотреть на колыхающиеся волны. Не обернулась гордая красавица и тогда, когда послышались слова, вырываемые из уст жесткого рыцаря: – Добрый день, сударыня. Как вам этот домик на берегу пролива? – леди Бломфилд молчала, но тихо вскрикнула, когда руки молодого человека коснулись ее плеч, а дыхание внезапно обожгло шею: – Вы можете со мной не разговаривать, обдавать равнодушием и холодом, я же не покину вас, а мое тепло всегда будет греть это юное тело, – ах, знал бы воин, что эти слова говорит родной сестре, что, домогавшись ее, он совершает самый страшный грех в христианском мире. В жилах молодой женщины текла его кровь, кровь иудеев.

Англичанка так резко повернулась, что едва не коснулась губами уст Амбруаза:

– Неужели эта роскошь и величие создано для обычной пленницы? В вашем кошельке так много денег, что вы выкидываете их ради жалкой невольницы? Глупо, мессир, ой как глупо.

– Ваш острый язычок всегда будет так больно колоть меня, ведь так? Порой я боюсь умереть от вашего жала.

– Ах, мсье, можете не волновать свое истерзанное сердце такими пустяками, ибо если я захочу от вас избавиться, то сделаю это так быстро, что вы не успеете моргнуть.

– Неужели я удостоюсь чести умереть от рук столь прекрасной красавицы? – продолжал парировать рыцарь, пропуская между пальцев шелк волос девушки.

– Вы не знаете, сударь, как сейчас мне хочется вас прикончить! – выкрикнула Вивиана, опустившись на просторное кресло с широкой спинкой: – Лучше скажите, как вы меня сюда привезли? Чем усыпили, что я мгновенно потеряла создание?

– Это был обычный опиум.

– Опиум? – изогнутые, словно серпы луны, брови Вивианы поползи вверх.

– Да, настойка из сильных, наркотических трав. Стоит только вдохнуть эту дрянь, как моментально падаешь в обморок, если же ее выпеть, то на некоторое время отправляешься в рай, пребываешь в чудесных местах и чувствуешь себя молодым и цветущим. Порой мне до боли хочется увильнуть от плачевной реальности и тогда, сделав лишь несколько глотков, я возношусь к самим небесам, порю в воздухе, вкушаю сладостные, налитые соком плоды, заключаю в объятия прекрасных дев. Увы, через некоторое время я нахожу себя, лежавшего в поту, в собственной кровати и понимаю, что все это – лишь мои фантазии, воображение, ворвавшееся в суровую реальность, – будто говоря с самим собой, поведал Амбруаз, но встретившись с непонимающим взглядом Вивианы, продолжал: – Такой эффект более сладостен, когда занимаешься любовью. Тогда в мире существуешь только ты и твоя избранница, – мечтательно закончил жестокий рыцарь, намекая, что хотел бы такой близости и со своей пленницей. Поняв этот пошлый, прелюбодейский намек, молодая женщина резко поднялась со своего места и, подойдя почти вплотную к своему «хозяину», прошипела прямо в лицо: – Если ты, грязная собака, хоть руки моей коснешься, обещаю, тогда для меня не будет ничего невозможного. Я собственными руками раздеру твою самолюбивую физиономию, – молодой человек, залившись приступом сухого смеха, исподлобья посмотрел на девушку: – Твое упрямство и нежелание только разжигают меня, но пока не время. Подожди еще немного, красавица, и тогда наши тело сольются воедино, – Вивиана судорожно сглотнула, но на это раз промолчала, надеясь, что Амбруаз оставит ее одну хоть на некоторое время, тогда у англичанки будет возможность обдумать план бегства.

Будто прочитав ее мысли, мсье де Куапель не ушел, а сев напротив невольницы, вновь заговори официальным тоном: – Увы, миледи, но пока я не могу воплотить в жизнь свои угрозы и мечты, ибо сегодня вечером для вас все закончится.

– Вы…меня убьете? – в голосе Вивианы послышались дрожащие нотки, и внезапно до дрожи захотелось вновь увидеть глаза Лиана, их кристальную голубизну. Почему напоминание о смерти воплотило в памяти девушки мысли о возлюбленном? Что с ним? И тут леди Бломфилд вспомнила слова рыцаря: «Твой драгоценный Лиан оказался в очень затруднительной ситуации, скажу даже больше, в смертельной опасности!» Господи, что это нечестивый человек с ним сделал?

Глубоко вздохнув, молодая женщина попыталась спокойно озвучить вопрос, мучавший ее: – Мессир, скажите мне правду: что вы сделали с Лианом? Он жив?

– Мне очень жаль, – смог выдавать из себя ужасные слова Амбруаз, отвернувшись от пленницы и смотря на игру лучей, отражавшихся в зеркале.

– Нет, нет… Ты не мог его убить!.. Не мог!.. Ты же человек, у тебя есть душа и сердце! Скажи мне, скажи, что он жив, – умоляла Вивиана, захлебываясь слезами. Девушка, до боли сжав кулаки, опустилась на колени перед своим обидчиком. Она смотрела на мсье де Куапеля умоляющим, дребезжащим взглядом. Но что он мог ей сказать? Что подослал шлюху, больную оспой, для того, чтобы она заразила сэра Беверли? Что он хотел смерти соперника и уничтожил его? Внезапно на рыцаря нахлынула всепоглощающая грусть. Эти фиалковые глаза, в которых серебрились слезы, смотрели на него лишь ради слов: «Он жив». Вивиана так молода, невинна, и ее настигнет горе в таком юном возрасте, в каком настигло и его. Амбруаз не хотел, чтобы молодая женщина всю жизнь страдала из-за первой, несчастной любви.

– Скажи мне, Виви, что ты чувствовала к Лиану? Ты его любишь?

Молодая женщина печально улыбнулась сквозь слезы: – Я хотела вырвать эту любовь из своего сердца, хотела забыть, но не смогла. Темными ночами я мечтала вновь увидеть его, почувствовать горячее дыхание на своей шее, встретиться взглядом с его кристально-чистыми глазами, но ты испортил эту сказку, перечеркнул все своей жестокостью. Зачем я тебе нужна? Отпусти, позволь уехать.

Амбруаз, лихорадочно сглотнув, отрицательно покачал головой: – Как я уже сказал, сегодня твои мучения закончатся. Вечером я отвезу тебя в одно место, где решится твоя дальнейшая судьба, – молодой человек направился к двери, и, окинув взглядом заплаканную девушку, покинул помещение. Теперь грозный рыцарь знал, чего хочет: владеть этим редким цветком, посадить его в своем саду.

Вечером, когда сумерки плавно опускались на город, приехал вооруженный отряд, состоящий из дюжины воинов в латных доспехах. Ничего н говоря, высокий, статный мужчина со странным гербом на сюрко, протянул стражникам, охранявшим дом, какую-то бумагу, после чего те, почтительно поклонившись, расступились. Высоко вскинув голову, воин проследовал во двор, и, остановившись под сенью деревьев, опустился на мраморную лавку. Не прошло и пяти минут, как к рыцарю вышел Амбруаз, одетый в кольчугу, что-то тихо сказал нежданному гостю, и, похлопав его по плечу, быстро удалился.

Мсье де Куапель последовал к Вивиане, и, застав девушку, лежавшую на кровати, совершенно равнодушную, невольно пожалел о том, что рассказал ей о смерти Лиана, которая, к счастью, еще не была подтверждена. На столе располагался нетронутый обед, а молодая женщина, смотря в одну точку, даже не пошевелилась, когда аквитанец с ней заговорил, бросив на стул черный плащ с таким же капюшоном: – Одевайтесь, я буду ждать вас во дворе.

– Моя неволя уже закончилась? Скоро меня убьют? – совершенно спокойно спросила леди Бломфилд.

– Мне очень жаль, что я заставил вас страдать. Поверьте, я сделал все, чтобы сегодняшние полдня вы провели в небывалой роскоши: дом на берегу пролива, прекрасные покои, вкусная еда.

– …и тягостный плен, – закончила Вивиана. Ее темные, будто смоль, волосы разметались по шелковым подушкам, а стройный стан, скрытый под тонкими одеяниями, закрывал балдахин ложа. Амбруаз с трудом переборол в себе желание откинуть бархатный полог и коснуться прекрасных, тайных изгибов своей пленницы. Она – сокровенный клад, прелестная жемчужина, но пока не тронута. Девственность и незапятнанная честь ценились в девице больше всего, рыцарь это хорошо знал, хотя мысль, что Вивиану продадут, как рабыню, невольно задела тайные струны в его ожесточенной душе.